Птицеед (СИ) - Пехов Алексей Юрьевич

— Займи себя чем-то. Разве тебе не пора на фехтование? Маэстро Эм уже скоро будет.

Фехтование она не очень любила, хотя и старалась заниматься со всей прилежностью истинной ритессы. В Айурэ клинку учат не только мужчин, но и благородных женщин. В большинстве своём это такой же этап общего образования аристократии, как игра на музыкальном инструменте или искусство танца. Многие ритессы знают, как держать рапиру или даже ту же саблю.

— Она показывает мне, как драться ногами.

— Что? — Мне подумалось, я ослышался. — Это ещё что за новшество?

— Говорит, что у меня сильные и длинные ноги. И при должном умении я смогу кому-нибудь сделать больно.

Нисколько не спорю с утверждением, что ноги у моей подопечной длинные, но не очень понимаю, как драка ногами вообще связана с фехтованием.

Мастера мне когда-то посоветовал Плакса, большой дока в этих делах, она учила Элфи уже пятый год, так что я не сомневался в её опыте.

— Ну… будет любопытно посмотреть результат, — сказал я, и в этот момент до моего уха донёсся слабый звонок, долетевший до нас через коридор и комнаты.

— А вот и маэстро. Сиди. Я открою.

— Рано для Эм! — крикнула она мне в спину, не боясь разбудить Амбруаза, который проспал всё интересное и теперь точно назовёт нас, по меньшей мере, совиными детьми. — К тому же она всегда приходит с уличной лестницы, а не с внутренней!

— Где мой разум⁈ — рассмеялся я, понимая, что действительно не подумал об этом.

Бронзовый колокольчик звякнул во второй раз, прежде чем я распахнул дверь.

На пороге стояла управляющая «Пчёлкой и Пёрышком». Она аденка, с востока, там, где полноводное Триречье оборачивается великим озером Махондад, похожим на пресноводное море, и пустыня осенью несёт над ним жёлтую пыль.

Золотистая кожа, немного раскосые глаза, полные губы, прямой нос, чёрные волосы заплетены в две тяжёлые толстые косы, которые гостья часто укладывала на голове в сложную причёску, скрепляя её многочисленными заколками, украшенными яшмой. На шее ожерелье из мелких коричневых ракушек. (Точно такой же браслет девушка подарила Элфи).

Среднего роста, гибкая, легконогая, она, признаюсь вам, в первую минуту знакомства захватила моё внимание.

Но здесь я бесконечно опоздал. Аденка давно была с альбиносом, и я не из тех людей, кто переходит дорогу в подобных вопросах. Так что ваш покорный риттер лишь любовался ею время от времени.

Издалека.

Привлекала ли меня её красота? Бесспорно. Но ещё была в ней некая тайна, нечто такое, что я пока не мог разгадать. Я чувствовал это в её взгляде. Порой перед тобой девчонка лет двадцати трёх, а иногда она так взглянет, что дрожь продирает, такие глаза я видел только у восьмидесятилетних.

Знающие глаза, понимающие суть мироздания и не всегда согласные с ним.

— Риттер. — Она неглубоко присела, касаясь двумя пальцами юбки.

В этом «риттер» и в самом жесте, присущем для приветствия благородного — я всегда находил массу забавного. Все было проделано безупречно. Поклон не услужлив, но и не оскорбителен. Застыла в нём ненадолго, но и нельзя сказать, что все случилось небрежно и быстро. Даже «риттер» произнесено столь нейтрально и ровно, что не подкопаешься.

Мы хорошо друг друга узнали за эти годы, и я пришёл к выводу, что вольнолюбивая аденка просто делала мне большое одолжение, следуя устоявшемуся в Айурэ этикету. Хотя я несколько раз говорил ей, что она может забыть об этих условностях.

С таким же успехом я мог бы взглядом согнуть стальной прут.

Ей, может, и не нравились правила чужих земель, но она продолжала соблюдать их.

— Вам письма.

Три тёмно-коричневых конверта, запечатанных моей печатью. Я отправлял их с периодичностью в два дня, по адресу семьи Оделии Лил, но конверты так и не были вскрыты. Их вернули.

Экая досада. Я надеялся пойти самым простым и лёгким путём. Но лёгкая дорога бывает только в детских сказках. А в реальной жизни вечно спотыкаешься и набиваешь шишки.

— Спасибо. — Я не смог скрыть разочарование от её приметливого взгляда.

— Вас игнорируют. В моей стране не прочитать адресованное сродни пощёчине.

— По меркам Айурэ я получил очень корректное сообщение, что их просят оставить в покое.

— Пф.

Она была не согласна, но не хотела спорить. Наши правила часто ставят аденцев в тупик. Там, где мы подносим надушенный платок к носу, они бы уже вцепились друг другу в глотку. И наоборот. Что для них естественно, для нас часто дико и сравнимо с животными инстинктами.

— Но ты же пришла не ради того, чтобы принести мне письма?

— Сказать, что внизу, в зале, мужчина. Он спрашивает вас.

— Хм…

Второй человек в «Пчёлке и Пёрышке» не станет бегать по лестнице каждый раз, когда меня кто-то разыскивает. Это не работа управляющей. А уж зная её характер… должно было случиться нечто необычное, чтобы ко мне пришла именно эта персона.

— Вряд ли кредитор. Я никому не должен. И сомневаюсь, что горящий гневом родственник за то, что я сыпал комплиментами юной деве. Не помню, когда я встречал дев в этом городе. Так что же с ним не так?

— Когда я попыталась сделать вид, что впервые о вас слышу, он показал орнаменту с солнцесветом и клеткой. Фогельфедер, риттер.

Я посмотрел на неё внимательно:

— У тебя есть причины опасаться их?

Её глаза на мгновение стали остры, как кинжалы. Чуть не проткнула меня насквозь, так она разозлилась. Но буря сверкнула молнией на горизонте и затихла.

— Конечно есть. Вы хороший сосед, но если из-за своего похода в Ил сделали что-то не то, у «Пчёлки» могут возникнуть проблемы. Я знаю таких ребят с цветочком и клеткой. Они часто портят жизнь всем проходящим мимо.

Подобное случалось, так что я понимал её обеспокоенность.

— У него очки, а ещё лицо такое, словно акушерка в момент его рождения умудрилась похитить у несчастного смех и улыбку?

Аденка просто кивнула.

— Он друг. Передай, пожалуйста, что я сейчас спущусь. И можно кофе? Кофейник?

Ещё один испытующий взгляд.

— Как будет угодно риттеру.

Я вернулся обратно. Нашел Элфи в комнате Амбруаза. Она вытянула с его полки книгу, читала стоя, перед окном, повернув страницы к свету.

Я увидел обложку, усмехнулся. Старина учёный жил не только наукой. Его развлечением было почитывать… скажем так, книги с довольно легкомысленным содержанием, которые не стоит брать в руки девушкам.

И вместе с тем Элфи её читала. Заметив меня, она не покраснела, не захлопнула томик в нежно-голубой обложке, не сделала с десяток тех вещей, что обычно делают юные ритессы, лишь подняла бровь, копируя мой жест, с филигранной точностью передавая насмешливую иронию, так свойственную многим в моём сильно поредевшем роду.

— Должна же я познавать мир.

С познанием мира у неё всё в порядке, хотя, признаюсь честно, я, как опекун, назовём меня так, не решаюсь начинать с ней некоторые щекотливые темы, постоянно откладывая их до лучшего дня.

— Ага.

— Люди и вправду делают это?

— Хм…

— Я о книге, — пояснила Элфи, её глаза выражали полную невинность, но смешинка таилась где-то в глубине, не скроешь. — Зачем писать такое?

— Ну… например, чтобы ты прочитала и спросила меня. Уже от неё хоть какая-то польза.

Она, никак не прокомментировав это «откровение», с ногами забралась на подоконник и погрузилась в чтение, периодически хмыкая и не обращая на меня никакого внимания. Уверен, она исчезнет отсюда, стоит лишь учителю перестать храпеть.

Голова ждал меня в общем зале, расположившись за центральным круглым столом, как будто нельзя было выбрать ничего более подходящего где-нибудь в уголке.

Он, ненавидящий кофе, пил чай с видом человека, посетившего похороны очень близкого родственника. Самый трагичный день в его жизни.

— Что такой кислый? — Я сел напротив.

— Вовсе нет.

— Ты хоть когда-нибудь улыбаешься?

— Довольно часто, — с каменным лицом ответил он.

— Кто те счастливчики, что это наблюдают?