Семинарист - Ян Анатольевич Бадевский

закат. Подальше от цивилизованных стран и крупных мегаполисов. Ещё лучше — оформить поддельные документы.

Девушка бросила на меня яростный взгляд.

— Нет.

— Почему?

— Да разве не ясно? Я не хочу всю жизнь прятаться, как крыса по подвалам или придорожным мотелям! — Варя неожиданно вспыхнула, и на меня накатило волной силы. — И я не собираюсь оставлять это без ответа! Они же убили всех… кого я люблю! И когда я доберусь до этих выродков… будет много крови. Это я тебе гарантирую.

Ох уж эти женщины!

Слабая запуганная девушка внезапно превратилась в валькирию, готовую порвать всех, кто встанет у неё на пути. Бросить вызов самому императору, если потребуется. Я вспомнил, как она лихо расправилась с мужиком на парковке и осознал, что Варя — человек непростой.

— Расслабься, дорогая. Хочешь дать бой? Для начала надо выжить. И, раз уж пошла такая пьянка… твоё предложение ещё в силе?

От неожиданности девушка захлопала ресницами.

— Ты о чём?

— Наша первая встреча, — терпеливо пояснил я. — Ты хотела стать моим управляющим.

— И какое это теперь имеет значение?

— Большое, — отрезал я. — Против нас, как ты уже поняла, выступили серьёзные силы. Как только я вступил в наследство и приехал в усадьбу, начались приключения.

Я вкратце поведал Варе обо всех гостях, превращённых мной в трупы.

Девушка слушала, не перебивая.

А потом не выдержала:

— Так это же осада!

— Именно, — кивнул я. — Очень точное определение. И знаешь что? Всё это дерьмо организовал криминальный авторитет по прозвищу Немец. Я ничего не знаю про этого типа. Кроме того, что он сидит в Москве. А это значит, что есть кто-то ещё рангом повыше. Кукловод, который дёргает за ниточки. У этого типа хватает средств и влияния даже на подкуп следователей в Турове. И ему позарез нужно то, что мне принадлежит.

— Врата, — прошептала Варя.

— И рудник, — добавил я. — Эти ребят хотят отжать наш источник дохода. Если мы хотим выиграть эту войну, придётся стать сильнее. А для этого потребуются деньги. Любая война — это деньги. А уж затем всё остальное.

Варя согласно кивнула. Она полностью восстановила контроль над собой и была готова к конструктивному диалогу. Это хорошо, потому что у меня созрел план.

— В общем, — продолжил я, — если ты всё ещё готова стать моей управляющей, я принимаю твоё предложение. Мне нужен человек, который восстановит все поломанные механизмы и заставит колёса крутиться. А уж война… это по моей части. Дай мне ресурс, а я принесу тебе головы тех, кто проехался по нашим Родам.

— Принято, — не раздумывая ответила Фурсова.

Мы пожали друг другу руки.

— А теперь план, — вновь заговорил я. — Я, как послушник духовной семинарии, нахожусь под защитой инквизиции. Будь у меня семья… она тоже получила бы укрытие. На время.

— Предлагаешь династический брак?

Я чуть не поперхнулся.

Нет, Варя — девушка симпатичная… Я бы даже сказал, аппетитная. Да чего уж там, завидная невеста во всех отношениях! Только я не готов разбрасываться кольцами направо и налево. Я вообще не планировал на ком-то жениться в ближайшие годы.

— Нет, — осторожно ответил я. — Это явный перебор.

По лицу блондинки сложно было понять, что она чувствует.

— Согласна.

— Но давай предположим, что мы заключили союз Родов. Как думаешь, я смогу укрыть своего союзника в консистории, если ему угрожает опасность?

Варя задумалась.

Над нами уже сгустилась ночь. Городские огни отражались в чёрной глади реки, тускло светились фонари вдоль променада. Я видел прогуливающиеся парочки. Осень давала о себе знать — жара схлынула, уступив место прохладе. А вместе с прохладой пришли комары.

— Не думаю, что это прокатит, — наконец, выдала свой вердикт красотка. — Но ты можешь принять меня в свой Род.

— Вассальная зависимость?

— Боги, Ростислав! — Варя всплеснула руками. — Экспедиции в Пустошь не идут на пользу аристократу. По духу — ты прав. Принятие в Род другого аристократа сродни вассалитету, но с точки зрения имперских законов… Есть нюансы.

— Просвети меня.

— Это личное, а не фамильное подчинение. Иными словами, если я выйду замуж и нарожаю детишек, они не будут ничего тебе должны. Зависимость будет распространяться только на меня. И в случае, если ты утратишь ко мне доверие, сможешь разорвать союз в одностороннем порядке.

— Как это оформить юридически?

— Раньше аристо выдавали своим родовичам кольца и принимали торжественную присягу. Сейчас это всё — атавизм. Позвони своему стряпчему — он подготовит документы.

— Насколько быстро?

— Я не знаю. Спроси у него.

— Идём, — я решительно поднялся.

* * *

Есть вещи, которые меня бесят.

Очень сильно бесят.

Например, если я по каким-то причинам нарушил данное слово. Чтоб вы понимали, раньше со мной такого не случалось. Почти. Всякий раз это зависело не от меня, а было продиктовано внешними обстоятельствами.

Как сейчас.

Я пообещал защиту отцу Вари, а получилось так, что весь Род Фурсовых погиб. Таким образом, конфликт с могущественными столичными мудаками приобрёл для меня экзистенциальную направленность. Сделался чем-то личным.

Мы с Варей поднялись вверх по ступенькам набережной и отправились на поиски таксофона.

Будка обнаружилась на углу Припятского проспекта и улицы Франциска Скорины. Я знал, что Бенедиктов поднимет трубку — вечерами он любил сидеть дома, попивая чаёк на своей лоджии.

— Решил пожелать мне доброй ночи? — весело поинтересовался стряпчий.

— Вроде того, — хмыкнул я. — Надо принять в Род одного человека. Срочно.

На том конце провода — гробовая тишина.

— И? — поторопил я.

— А насколько срочно? — ответил вопросом на вопрос Бенедиктов.

— Сейчас, — уточнил я. — Как можно быстрее.

— Хм, — задумчиво проговорил стряпчий. — Я не спрашиваю, кто этот счастливчик, но… Ты хоть понимаешь, Ростислав. насколько это ответственный шаг?

— Вполне, — отрезал я. — Подготовишь бумаги?

— Да без проблем. Но дело не только в документах. Претенденту выдаётся родовое кольцо, заказанное у каббалистов. Ты держишь кольцо в руках, передаёшь родовичу — и ваши психотипы сращиваются. Ну, в пределах кольца. Это своеобразный идентификатор. Чтобы охранные печати не срабатывали, и голем твоему подопечному голову не открутил.

— Так все делают?

— Не все, — признался стряпчий. — Только параноики вроде твоего покойного батюшки. Обычно хватает соглашения,