Демон из Пустоши - Виктор Фламмер (Дашкевич)

Он вернулся в спальню и лег. Вскоре полоска света из-под двери исчезла. И на кровать Аверина приземлился крупный кот. Потоптавшись по одеялу, он потерся о руку щекой и утробно замурчал. Аверин почесал его за ухом и моментально провалился в сон.

Утром Аверин проснулся от звона разбитой посуды. Грохот дополнял громкий возглас Маргариты. И это как минимум означало, что она уже пришла. Проклятие! Он так и не придумал, как объяснить ей внезапное возвращение «сына»!

Аверин вскочил с кровати и, надев халат и сунув ноги в тапочки, выбежал из спальни.

И тут же услышал тихое и слегка виноватое бормотание Кузи:

– Ну тетушка Марго, не волнуйтесь, я щас уберу все!

Колдун зашел на кухню. Кузя, ползая на карачках, собирал осколки. На нем была надета его любимая домашняя рубашка с котом и петухом. Рубашка висела на диве мешком, зато руки высовывались из рукавов гораздо сильнее, чем следовало бы. Аверин не ошибся: Кузя вырос. Точнее – стал несколько длиннее.

Маргарита, увидев колдуна, всплеснула руками и указала на Кузю:

– Вот! Он очнулся! А я что говорила?! А вы-то парня похоронили раньше времени, Гермес Аркадьевич, – она укоризненно покачала головой.

– Эм… и что ты говорила? – осторожно поинтересовался Аверин. Возможно, придумывать ничего не придется.

– Что он в коме, конечно! Я тут недавно кино смотрела, «Спящая», так и называется, вот там родители тоже отчаялись! А девочка полежала-полежала, да и встала! И выросла за десять лет!

– Выросла, значит… – протянул Аверин. – Ну да…

– И поглядите! Вон Кузьма наш как вытянулся! А худющий… ну а что вы хотите? «Кома!» – Это слово она произнесла с придыханием и добавила, погрозив Аверину пальцем: – А я сразу, сразу все поняла! Когда вы перестали водку это окаянную глушить и начали бегать куда-то. Ясно же, что в больницу. А уж когда велели купить зефир… сразу стало понятно, что выписывают скоро нашего Кузьму! Очнулся!

Услышав про водку, Кузя поднял голову от осколков и мельком взглянул на Аверина. Под этим взглядом колдун слегка поежился.

– Вот что, – перевел он тему, – Кузя действительно очень вырос. По дому в своей старой одежде он еще может ходить, но на улицу, а тем более на учебу – нет. Нам надо купить новую. Поэтому, будь добра, организуй что-нибудь на завтрак, и мы поедем по магазинам.

– На учебу… ох, сколько же тебе, бедняжке, догонять придется… а тезка-то твой, Кузенька, пропал, сбежал, видать, пока Гермес Аркадьевич тут… – Она осеклась, поняв наконец, что наговорила лишнего.

– Никуда он не сбежал. – Аверин строго посмотрел на экономку, и она виновато опустила глаза. – Я его отдал… Владимиру, на время. Заберем сегодня. Кузя ведь скучал без кота. Да, Кузьма?

– Скучал, – широко улыбнулся Кузя. – Вы не представляете, как я без кота скучал!

Маргарита протянула руки и сграбастала Кузю в объятия.

– Кощей… ну как есть кощеюшка, – она слегка отстранилась, продолжая сжимать его плечи. В глазах заблестели капельки слез.

– Тесто я с вечера поставила. Как чувствовала. Булочек сейчас напеку. Наешься хоть по-человечески после своей больницы.

Всю дорогу Кузя вертел головой, высовывался в окно по пояс и издавал радостные возгласы, узнавая что-то, о чем успел забыть.

– Вот что, – сказал Аверин, когда они подъехали к торговым рядам, – сейчас подберем тебе одежду, и я поеду в Собрание. Надо кое с кем переговорить. Хорошо?

– Ага, – улыбнулся Кузя. – Мне самому домой или вас подождать?

– Хм… – Аверин задумался. – Я тебе вызову такси. А то, чего доброго, заблудишься или попадешь в историю.

– Ладно. Эх, жаль, что моя одежда уже негодная. Зачем я так вырос, а? – Он печально посмотрел на любимую синюю рубашку, точнее – на торчащие из нее руки. – Куда ее? Не выбрасывать же?

– Можно отдать бедным.

– Бедным? – не понял Кузя. – Это как?

– Бедные, Кузя, это те, у кого нет такой красивой рубашки, как у тебя, а они бы хотели ее иметь.

– А, понятно. – Кузя показал зубы. – Как дивы в Управлении.

На покупки ушло больше часа. Кузя выбрал самую яркую и пеструю одежду, но Аверин не препятствовал ему, только, когда вещь оказывалась уж слишком безвкусной, укоризненно качал головой, и Кузя со вздохом вешал ее обратно.

Наконец, купив все необходимое, Аверин направился к выходу, но Кузя остановился возле огромного зеркала, потрогал свои волосы и принял печальный вид.

Аверин улыбнулся:

– Хочешь постричься?

– Ага, – радостно воскликнул Кузя, и глаза его заблестели.

– Тогда иди в цирюльню, – решил Аверин. – Сможешь сам такси вызвать?

– Конечно! Я и город уже совсем вспомнил. Но… – он замялся. – А вы надолго в это… в Собрание? Лекцию читать, да? – Кузя был явно рад, что у него получилось вспомнить. – А можно я вас подожду? Потом вместе домой поедем.

Аверин задумался, но все же отрицательно покачал головой.

– Понимаешь… Я еду не лекцию читать. У меня, а точнее – у нас с тобой, – поправился он и почувствовал, как хорошо стало от этих слов, – есть новое дело. Поиски похищенной девочки.

– Ух ты! – тут же заинтересовался Кузя. – Это же здорово!

Немножко подумав, он добавил:

– Нет, не то, что девочку похитили, конечно…

– Я понял, что ты рад вернуться к работе, – усмехнулся Аверин. – Но я не знаю, сколько я задержусь в Собрании, мне нужно найти нескольких колдунов и переговорить с ними. Когда вернусь – расскажу о деле. Твоя помощь понадобится в ближайшее время.

Кузя просиял и уже приготовился было бежать, но Аверин остановил его, подняв руку:

– Сначала отнеси в машину вещи, не мне же все эти пакеты таскать. И вот еще. Когда придешь домой, позанимайся до моего прихода грамматикой.

– Грамматикой? – Лицо дива удивленно вытянулось.

– Да, Кузя, грамматикой. И не говори мне, что не помнишь, что это, иначе тебе придется начинать все заново.

– Нет, конечно же, я помню, – поспешил заверить Кузя, – я не разучился писать! Наверное…

– Вот именно, что «наверное». Повтори все. Вечером тебе придется много читать. И… видишь ли, я подумываю отправить тебя учиться.

– Как это? Я же див! Меня никуда не возьмут.

– Посмотрим, – уклончиво ответил Аверин.

В Собрании в ранний час почти никого не было. Только Свиридов и Ухтымский сидели в гостиной за столиком у окна – еще весьма бодрые старички восьмидесяти с чем-то лет, завсегдатаи Собрания и известные собиратели новостей и сплетен. Отлично, именно они-то и нужны. Ухтымский служил когда-то в Управлении, поэтому слухи собирал профессионально. И оба колдуна наверняка неплохо знали барона Френкеля.

– Доброго здравия, Евгений Васильевич, доброго здравия Петр Георгиевич, – с поклоном поприветствовал Аверин пожилых коллег.

– Гермес Аркадьевич! – Ухтымский аж привстал. – Как я рад вас видеть! А мы-то, признаться,