Э(П)РОН-7 Водный мир - Александр Павлович Быченин

— Так он ещё и не один?! — прифигела Лерка. — Вот это подробности! А где они?

— В джунглях, тут, неподалёку, — махнул я рукой в сторону зарослей.

— Пойдём проверим! — оживилась моя подруга.

— Куда! Стоять! — преградил я ей путь. — Лер, ну-ка, включай мозг! Вот самое время сейчас по округе шастать! Сидим, ждём специалистов! Может, ещё не поздно карантин объявить! Тогда хотя бы у кого-то шанс появится!

— Каких ещё специалистов? — опешила Лерка.

— Которых я сейчас вызову, — пояснил я ей, как маленькой. — Или ты забыла, кто я такой?

— Забудешь тут, как же! Когда чуть что, и напоминают! — скривилась Лерка.

В другое время я бы непременно воспользовался возможностью её потроллить (типа, я-то со всей душой, но ты сама нос воротишь), но сейчас пропустил этот крик души мимо ушей — не до того, если честно. Осталось только решить, с кого конкретно начать. Если по инструкции, то надо бы соответствующий отдел СБ клана дёргать, но… что-то меня останавливало. Скорее всего, вбитое в подкорку нежелание выносить сор из избы, по крайней мере, раньше времени. Так что, чуть поколебавшись, я послал вызов на хорошо знакомый мне номер, в обычных обстоятельствах полузапретный. Но сейчас обстоятельства не самые обычные, согласитесь.

— … но, раз он достиг критической массы и начал трансформу, почему тогда эктоплазма не активна? — как заведённая, бубнила где-то на периферии сознания Лерка. — И не впитывается в песок… странно это… очень…

Абонент принял вызов примерно через минуту, хрен его знает, на каком по счёту гудке. И выглядел, прямо скажем, изрядно удивлённым. До такой степени, что даже пренебрёг неизменным рыком «Внимательно!», которым любил вывести звонящего из равновесия. Он вообще, блин, молчал, только щурился из-под сбитой на лоб шапки-гуань.

— Отец? — вынужденно прервал я молчание.

— Сы-ы-ын? — протянул тот, и только в этот момент до меня дошло, в какой степени алкогольного опьянения изволят пребывать-с Илья свет Фаддеевич.

Охренеть! Это сколько же он уже на грудь принял, что внешние признаки проявились? Хотя на взгляд несведущего человека Елагин-старший не то, что не пьян, а даже не под шофе. Но я-то его знаю, как никто другой! В этом вопросе, если что, даже матушке фору дам. Просто потому, что гораздо чаще при батюшкиных пьянках присутствую. Глаз у меня намётан, если позволите.

— Это кто ж тебя так ужрал-то?! — на миг позабыв о грядущих неприятностях, изумился я. — Кто этот герой? Скажи мне, я фан-клуб организую!

— А тебе лишь бы над отцом издеваться, — усмехнулся батюшка. Но, что характерно, оправдываться не стал, тем самым подтвердив мои подозрения. — А ты чего звонишь, сын? Решил присоединиться к своему старику? Совесть проснулась? А я уж и не чаял дождаться!

Ну да, точно пьяный. Зубоскалить Илья свет Фаддеевич изволят-с. Редкость, между прочим, достойная занесения в анналы если не клана, то рода точно. Мало когда Елагина-старшего таким увидишь. Каким? Да довольным до безобразия! А вот я ему сейчас подгажу…

— Отец, я, вообще-то, по делу! — прервал я словоизлияния родителя. И перевёл взгляд на останки Лукиньо, сместив заодно и фокус камеры: — Не подскажешь, что за фигня у нас на Ликейском архипелаге творится?

Надо отдать батюшке должное: ему хватило единственного беглого взгляда на лужу «соплей», чтобы моментально протрезветь. И следующий вопрос он уже задал своим обычным тоном — тем самым, который «говори кратко, проси мало, уходи быстро»:

— Ты где, сын?

— Говорю же, на Ликее!

— Конкретнее! — рыкнул отец, но сразу же смягчился: — А, всё, вижу! Какого, извини, лешего тебя туда занесло?

— Да Лерка по…

— К чёрту подробности! Ещё кто-нибудь знает?

— Да Лерка же! Я тут с ней!

— И больше никого?

— Никого. Если только местные по кустам шарятся, тут без гарантий.

— Так, сын, слушай сюда! — перешёл к конкретике батюшка. — Сидите на месте, никуда не уходите. Никакой самодеятельности. Ждите специалистов. И чтобы никому ни слова, даже матери! Особенно матери! Усёк?!

— Усёк, — кивнул я. И уточнил, чисто на всякий случай: — Тоже думаешь, что блокировать остров уже поздно?

— Скорее, бессмысленно, — поправил меня батюшка. — Если всё подтвердится, то карантин нужно будет объявлять даже не на планете, а во всей системе. А если всё-таки ошибка…

— … то ни к чему превращаться во всеобщее посмешище, — поддержал я родителя.

— Мелко мыслишь, сын! — попенял мне отец. — Быть посмешищем нам не привыкать. А вот упустить возможную прибыль не хотелось бы.

Прибыль?.. Ну да, точно! Ведь если это, паче чаяния, не стемсилоид… или какая-то его специфическая разновидность, то это как минимум открытие в области фундаментальной науки. А любое открытие у нас что? Правильно, обладает коммерческим потенциалом! Да элементарно информация, если она жизненно важная, может очень неплохих денег стоить. И вот в этом весь батюшка… ваньгожэний сын! Фу таким быть, если честно, но для главы рода самое то. Это я, малолетний раздолбай-наследник, могу себе позволить если не прямо высказать своё «фи», то хотя бы брезгливо поморщиться. А он — нет. Положение обязывает. И меня рано или поздно тоже обяжет, хоть и крайне неприятно данный факт осознавать.

— В общем, жди! — велел отец в заключение, и отключился.

Н-да. Вот это нервы! Знать, что где-то на Ликее творится такое, и как ни в чём не бывало продолжать бухать… не, мне до такой выдержки ещё ой, как далеко!..

— Вань, тут точно что-то не так! — дёрнула меня за руку Лерка.

Она уже успела оправиться от шока и, такое ощущение, еле дождалась, когда я закончу разговор. Ну да, вон как с ноги на ногу переминается! И лицо такое… одухотворённое, что ли? Хотя нет, тут больше суровой сосредоточенности, свойственной некоторым учёным в периоды интенсивной мыслительной деятельности. Кстати, вот и ответ, с чего это она так быстро оклемалась — просто перестала прогонять в воображении последствия тотального трындеца и переключилась на осмысление собственно проблемы. Если не получается думать о хорошем, то нужно сконцентрироваться на работе. Понятно, что Ликея вовсе не её зона ответственности, но Лерка всё-таки биолог по образованию! А значит, профессиональный интерес присутствует. И это хорошо, потому что не придётся иметь дело с девичьей истерикой. Мало мне других забот… хотя… осенённый этой внезапной мыслью, я прислушался к себе и с изумлением осознал, что не испытываю страха. Вообще. Ни малейшего. Вот озабоченность — этого сколько угодно. И странная лёгкость мыслей, каковая, если мне не изменяет память, предшествовала всем случаям «псевдосамадхи». Это что же получается, я наконец-то продвинулся в нэйгун? Мастер Лю за меня бы порадовался… ну и главный вопрос: с чего