Будни имперских диверсантов - Матвей Геннадьевич Курилкин

недовольства не проявляли. Здесь собрались достаточно отчаянные разумные, чтобы слишком сильно переживать из-за перспективы скорой смерти в бою. Что касается меня, то я даже немного радовался. За последние годы это был первый случай, когда мне предстояло сойтись в честной схватке с противником – и, похоже, я даже скучал по этому ощущению. Давненько мне не доводилось стоять в строю!

Впереди, конечно, шел шеф, как наша главная ударная сила. Среди солдат альянса орков нет, так что преимущество у нас значительное – если, конечно, не учитывать, что шеф у нас один, а у противника несколько сотен солдат. Мое место, как всегда, по его правую руку. На шаг назад, чтобы не мешать ему размахивать топором. Мы с ним уже достаточно хорошо чувствуем друг друга, чтобы орку не приходилось думать, как бы не зашибить коллегу, а мне – как бы не попасть под удар. Еще один боец пойдет слева от острия клина, и один – справа. Вот и вся первая шеренга. Из-за спин нас поддержат оставшиеся бойцы десятка, и, собственно, на этом все. Глубина строя откровенно куцая, но меня, кажется, это больше не волнует. Главное, в руке у меня пика, которую я прихватил перед выходом в лагере, – как чувствовал, что надо захватить! – а на поясе отличный кошкодер.

Построились быстро, и, набирая ход, двинулись навстречу врагу. Хотелось бы встретить их подальше от берега, иначе обойдут. Шеф, бухает по доскам гати своими сапожищами все быстрее. Я отбрасываю опасение, что они не выдержат и тяжелый орк провалится. Поздно – мы, наконец, достигли первых рядов противника. Солдаты альянса не готовы к драке. У них и так выдался непростой денек. Катастрофа на переправе, бой с непонятными противниками, море огня… Они уже предвкушали скорый отдых, и тут вдруг на них несутся какие-то безумцы. Щиты нам навстречу выставили, а вот упереться не успели. А потом стало поздно.

Широкий мах топором первые двое солдат отлетают назад, мне на лицо брызгает теплым и соленым. Моя очередь – я бью пикой из-под руки орка. Раз, другой. И снова пригнуться, чтобы пропустить широкий мах шефа. Моя очередь бить. Краем глаза отмечаю, что парни Дромехая тоже не теряют времени. Бой только начался, у противника уже потери, а у нас пока все целые. Еще несколько ударов, и я теряю копье, утянутое чьим-то телом. Не страшно, это все равно было неизбежно. Пришло время для меча. Я на секунду вырываюсь вперед. Уклоняюсь от удара копьем, бью кому-то в открывшееся бедро, сталкиваю плечом еще одного солдата. Снова пригибаюсь – нужно пропустить над головой просвистевший топор. Шефа, кажется, не остановить. Я знаю, что он может размахивать своей монструозной секирой часами. Главное, не позволять тем, кто стоит напротив, тыкать в мое начальство острыми предметами.

Под ногами становится скользко от крови. Надо же, мы вполне успешно наступаем! Я смеюсь от восторга, не забывая уколоть в чей-то мелькнувший из-за щита бок. Еще удар, уклониться от ответного маха мечом. Шаг назад, чтобы дать шефу проломить еще пару голов. И снова вперед. Слева заминка. Кажется, кто-то из наших ранен. Ничего, на его место уже встает следующий. Нас пока много. Мой взгляд не сосредоточен на ком-то одном, мне кажется, что я вижу всю картину боя. Лица у противников растерянные и испуганные, меня пьянит этот испуг! Укол в шею, шаг вперед, полоснуть кинжалом по вытянутой слишком далеко вперед руке с копьем. Когда я успел достать кинжал? Неважно. Я сбиваю сразу две пики в сторону – очень удачно, это дает возможность орку еще раз рубануть с плеча так, что щит оказавшегося без защиты солдата разлетается в щепки. Сам солдат отлетает назад, пробивая строй. Жаль только, мне в грудь прилетает удар копья – третье я сбить уже не успел. Короткая вспышка боли, но мне плевать. Кольчуга выдержала, лезвие погрузилось едва ли на ширину пальца. Зато мне удается пнуть высунувшегося копейщика под колено и ударом меча срубить ему руку, которой он вцепился в древко. Мне все еще смешно. Шеф, кажется, только входит в раж. Рев, вырвавшейся из его глотки заставляет вражеских солдат попятится, а удар секирой сбивает с ног сразу троих. Целый свободный пятачок впереди – в самый раз для того, чтобы прыгнуть на него, и пропороть шею еще одному солдату. Мне это удается, я чувствую, как клинок рассекает чью-то кожу и мышцы. В лицо летит острие копья – ерунда, достаточно чуть отклонить голову, и ударить еще раз, навстречу.

Резкая боль в боку – кажется, кто-то все же меня достал. Но слабости, которая сразу возникает при серьезных ранениях нет. Значит, еще повоюем. Делаю шаг назад, мимо пролетает лезвие топора. Раз, другой – мне уже не хватает скорости, чтобы угнаться за шефом. Кровь понемногу сочится из порезов, я становлюсь медленнее, а шеф только резвее размахивает свое чудовищной секирой. Так не пойдет. Эдак он вырвется слишком далеко вперед, и останется без защиты. Я заставляю себя шевелиться быстрее, и рыком подбадриваю остальных парней, чтобы не отставали. И на некоторое время это помогает. Мы снова превращаемся в безудержный многорукий организм, который приносит смерть всем, кто попадается на пути.

Это не может продолжаться вечно. Кураж никуда не уходит, но врагов слишком много. В какой-то момент солдаты перед нами сбиваются в такую плотную толпу, что даже шефу становится трудно пробиваться вперед. Наше продвижение замедляется. Я отбиваю мечом удар одного копья, а кинжалом второго, но третье летит прямо в грудь орку, и он не успевает ничего сделать, потому что сам провалился вперед в длинном выпаде. В этот момент у меня между ног прокатывается что-то мелкое и зеленое, в высоком прыжке оказывается на плечах у шефа, и сбивает кинжалом летящее в грудь орку острие. Вовремя Ханыга появился! Шеф, не обращая внимания на тяжесть на плечах, продолжает крошить противника – гоблин с трудом удерживается у него на плечах, как пастух, объезжающий норовистого жеребца.

Мне снова становится немного смешно, и я, не сдерживая хохота бросаюсь вперед. Точнее, пытаюсь броситься. Получается слишком медленно, потому что меня вдруг придавливает внушительная гоблинская тяжесть. То, что для орка ерунда, для меня серьезная проблема.

- Да приди ты в себя! – кричат мне в ухо. – Нам пора уходить, а шеф не слушает!

Только теперь до меня доходит, что мы, пожалуй, действительно слишком увлеклись. Боевая ярость – это хорошо, но победить в