Цена дара - Данила Скит

понятие растяжимое. Вероятность того, что ты изучал данную модель дроида одна к четырем тысячам, я предпочел рискнуть. Желание рискнуть — тоже по-человечески. Вот видишь, я ничем не отличаюсь от людей.

— Я бы, конечно, не против обсудить твои детские травмы, но мне нужно идти. Финиш еще не скоро, а мои легкие скоро окажутся на полу.

— Это наша не последняя встреча. Или все-таки… последняя? Как долго ты собираешься бегать от собственных демонов?

— Они живут в моей голове и иногда гоняются за мной, это правда. Но в последнее время они повылезали наружу, а сейчас трындят мне в наушник. И знаешь в чем прелесть?

— В чем же?

— Их можно просто не слушать.

Одним рывком я сорвал шлем у себя с головы и отбросил куда-то далеко, он прибился к ближайшему трупу. Из головы ушли все голоса и настала великолепная тишина. Так просто, как же все просто… никогда еще не было настолько просто. Он взял и исчез — еще один демон, который мечтает уничтожить человека так же сильно, как и стать им.

Я мчался вверх по винтовой лестнице, дыша тем, что осталось от моих легких. Ломка застилала мне глаза белыми мушками, но я еще не был на финише, поэтому все еще бежал.

«Четвертый этаж, — били бешеным пульсом слова старика у меня в голове, — Выше можно, ниже нельзя».

— Выше можно, ниже нельзя, — хрипел я, когда переставлял ноги по узкой лестнице. — Выше можно, ниже нель… нельзя…

Это была круглая площадь с огромным прозрачным стержнем внутри. Внизу стержень был незаметен из-за круговой изоляции основания, но уже на втором этаже в глаза кинулся ослепительно-белый свет, делавший все видимым вокруг. Он плясал и пульсировал за стеклом, таким прочным, что его было не пробить даже выстрелом. Это я точно знал — читал в техническом сопровождении энергоблока. Эверет 5А-897 стабильной плазмы, округлое сооружение высотой 537 метра со стеклянным сердечником из жароустойчивого, свехпрочного бионанокомпозитного стекла. Эта штука ничего не впускала и ничего не выпускала, кроме света, который сейчас маячил на испуганных лицах заложников.

И на втором, и на третьем этаже они забились к самой дальней стене, которая на самом деле здесь была одна, шедшая по дуге и замыкавшаяся в круг. В отличие от нулевого уровня, превратившегося в лабиринт из-за своих подпорок. Каждый этаж — плоская площадь, делившая стержень на очередной «отсек». Здесь находилась панель управления на текущем отрезке энерговыброса, для каждого отсека своя.

Они забились за приборы и оборудование, обслуживающие этажи, думали, наверное, что я очередной дроид в обличие человека, ведь на бравого спасителя я был явно непохож. Привыкшие бояться, они прятали бледные лица за светом мигающих ламп и стальных пластин, и смотрели на меня с испугом. Не знал, сколько их здесь сейчас — на третьем этаже, но явно больше, чем на предыдущем. Чем выше, тем удушливей становился смрад. Вонь немытых тел, мочи и невысушенных слез повисли в воздухе, сделав его плотным, как бионанокомпозитное стекло. Было так светло, что слепило глаза. Не удивительно, что они плакали.

— Эй, кто-нибудь знает, там, где эта ржавая штука шаталась, считается за первый или за нулевой этаж? — прохрипел я на четвертом по счету уровне, ведь нигде не нашел нумерации этажей. — А… черт с вами.

Никто не ответит мне, люди слишком боятся, чтобы понять, что я ни у кого не отниму жизнь — мне просто плевать на них. Я просто бежал и не останавливался, ведь обогнал всех своих демонов и впервые в жизни вырвался далеко вперед. Я никогда и не мечтал о победе, просто хотел убежать. А теперь мне выдалась возможность утереть им нос, и это было… странно. Будто ты всю жизнь падал в бездну, и в какой-то момент почувствовал твердое под ногами.

Это будет не чистая победа, если я остановлюсь сейчас. Чтобы добраться до финиша, нужно остановиться на четвертом этаже, или выше. Таковы условия. «Выше можно, ниже нельзя». «Еще один этаж, последний, и можно останавливаться. Никто не помешает мне, ведь все они у стены».

Последние шаги мне давались труднее всего. От бешеного биения сердца могло снести башку, легкие хрипели, со свистом втягивая в себя окружающий смрад. Холодный пот градом стекал по лицу и разгоряченной спине. На пятом уровне я упал ничком, запнувшись о какую-то из последних ступеней и полетел вниз. Вот, я почти у цели. Тревожный ропот прошелся по головам. Здесь находились дети, это я понял по испуганному рыданию, которое захлебнулось в чьей-то не менее испуганной ладони.

— Держи, ее надо выбросить.

— Отдай, — послышался хрип где-то в окружающем свете. — Да отцепись ты! Джамал, убери его руки, пусть отпустит эти чертовы оборки.

Послышался пронзительный детский вопль, и я поднял голову. Уж не знаю, кто испугался первым, но тот, которого, по всей видимости, звали Джамалом, метнулся в сторону, запнулся о труп лежащей под ним женщины и упал. Мертвое тело податливо колыхнулось, показав, что стало таковым совсем недавно. Может, она умерла пару часов назад, а, может, сделала последний вздох прямо сейчас. По ней струилось длинное белое платье… когда-то бывшее белым длинное платье с розовыми оборками на груди. Крепко сжав длинные пальчики, в них вцепился малец лет пяти в сером комбинезоне и огромными глазами. Судя по тому, насколько он был худ, огромными они стали от голода. Впрочем, как и у всех, кто здесь находился. Готов был поклясться, если бы мертвая женщина сейчас открыла глаза, они бы тоже оказались большими.

— Кто-нибудь знает, как открыть сердечник? — спросил я сквозь вопль, но меня, конечно же, никто не услышал.

Вслед за Джамалом пустился и его спутник. На кой им такие большие глаза, если они не могут отличить человека от робота? На месте остались только двое — мертвая женщина и ребенок, который перестал вопить, когда их оставили в покое. Мальчик все еще боялся, поэтому не отпускал из хватки розовые оборки на груди… матери? Интересно, кто она ему?

— Эй, слышите? Я не робот! — да что с них взять? Они боятся и даже не думают мне отвечать. Их страх настолько велик, что они не поверят мне, даже если я распорю себе грудь и достану оттуда сердце.

Оно как раз мне скоро станет ни к чему. Никогда оно еще не билось так быстро… Поднялся на ноги и поплелся к сверхпрочному стеклу, за которым бушевала ослепительная энергия. Остановился у панели: та еще задачка… Каждый отсек имел врезанное окошко с манипуляторным периметром, через которое