КОМ-10 (Казачий Особый Механизированный, часть 10) - Ольга Войлошникова

Жаль, на короткое расстояние только работает, но тут достал. Я Катьке уже сказал.

Вот это я не в себе был, ядрёна колупайка, если переговоры под боком пропустил. Ладно, вроде уже нормально стою.

ЕГИПЕТСКИЕ НРАВЫ

К моему глубочайшему изумлению, оказалось, что свадьбу такого уровня можно вот так щелчком пальцев взять и… то ли отменить, то ли перенести — хрен теперь пойми. И все приготовления — просто так псу под хвост. А иностранным делегациям велели обождать, вот завтра пройдёт малая война (она же Большой поединок) — тогда и ясно станет, дескать, что справлять будем — свадьбу или похороны.

Поразительная незамутнённость сознания!

— А куда они свадебную трапезу денут? — спросил я Петю, пока мы тащились в резиденцию этого Джедефа.

— Сожрут довольные дворцовые слуги? — предположил Петя.

— Или, что вернее, дворцовые управляющие, — ухмыльнулся Багратион.

Впрочем, судя по ломящемуся столу, Джедефу тоже досталось.

Я успел поймать короткий обмен взглядами между Машей и Серафимой — мол, можно оставлять мужей без опаски, не отравятся — и наши дамы ушли в соседний «женский» зал.

Впрочем, не я один Серафимин кивок считал. Петя объявил негромко, но отчётливо:

— Господа, согласно заключению эксперта, отравленных блюд нет.

Джедеф, услышавший это заявление, удивился страшно, но Петя только пожал плечами:

— Что поделать? Высокая политика, так и живём.

Катерину, сменившую золотой нагрудник на обширную белоснежную накидку, наши девочки утащили за собой в соседнюю залу, и о чём-то там шептались. О своём, о девичьем, ага. Небось, новые заклинания показывают.

* * *

Мы сидели исключительно мужской компанией на открытой террасе под полотняным навесом. Пили странное горькое пиво, которое Джедеф называл нубийским, и обсуждали возможности.

— Учитывая то, как я стал сыном фараона, — невесело улыбнулся бегемот, — думаю, что на стороне Мина будут все профессиональные военные и большинство аристократии…

— А вот с этого момента можно поподробнее? — слегка нахмурился Серго. — Не все присутствующие в курсе ваших национальных традиций. Что не так с твоим происхождением?

— Ну-у, если быть совсем откровенным… — Джедеф откинулся на спинку стула так, что непонятно было, как он при этом не расплескал пиво. — Когда моя матушка была молода, она была очень красива и необузданна.

— Она, между прочим, и сейчас красавица! — высказал экспертное мнение Иван.

— Не перебивай, а? — попросил его Джедеф.

А я подумал. Ох, какими глазами он на Катерину смотрел! Видно же! Необузданность, судя по всему, ему от матушки таки передалась.

— Так вот, — продолжил принц египетский, — матушка была красива, необузданна и любвеобильна. М-да. И её родня предприняла паломничество к истокам Нила, дабы немного укротить, так сказать, характер… А на самом деле, я так думаю, что просто временно оградить её от соблазнов. Поскольку, договор о возможной женитьбе на папе уже вот-вот… Короче — паломничество. Аж, на две недели. Вернулись — и сразу же свадьба. Праздники, всё такое… — Он опять махнул кружкой.

Нет, ну какой талант пропадает! Пенная шапка чуть качнулась — и всё. На пол — ни капли!

— А потом родился я, — Джедеф чуть поджал губы и просмотрел на нас со значением. — Чуть раньше, чем должен был. И-и-и, при инициации — бегемот. Скандал! А папа сказал — ты мой сын! И всё.

Он тяжело вздохнул и продолжил.

— А теперь если Мин меня убьёт, да ещё на поединке перед богами, папу могут, — он неопределённо шевельнул пальцами, — сместить.

— И как у вас фараонов смещают? — не удержался от вопроса Пётр.

— Скорее всего — отравят.

— Охренеть, у вас порядочки… — протянул Петя.

— Не сочти за грубость, — Сокол пристально посмотрел на Джедефа, — но меня как брата больше всего волнует судьба Екатерины. Что с ней будет при этих раскладах?..

Тот ответил прямым взглядом:

— Её тоже попытаются убрать. Она же может уже носить моего ребёнка. Он будет мешать новому правителю.

Ага, может… Скорее всего, уже носит, судя по тому, как они друг на друга смотрят…

Я поднял руку привлекая внимание.

— Господа, уточнение. Есть мысля. Пока неоформленная, но нужно пояснение. Значит, девятеро на девятерых?

Джедеф кивнул.

— Больше никаких ограничений? Магия, техника?

Бегемот помотал головой.

— Никаких. На плите суда должно быть не больше девяти поединщиков с каждой стороны. С каким оружием, с какой магией — это неважно. Важно, — он потёр пальцами, — твоё присутствие. Были случаи, когда из двух поединщиков бился один, и побеждал, пока второй просто стоял в стороне.

— Мин хороший маг?

Джедеф покачал головой.

— Нет. Но, у него чрезвычайно хороший личный шагоход. Он почти половину своего состояния в его усовершенствование вложил. И пилот у него — гений.

— Хорошо, я перефразирую вопрос. Как ты думаешь, сильные маги в его команде будут?

— Да. Одна точно. Санура. Ещё одна племянница… Котёнок — очень сильный маг, она поддержит брата. — Джедеф оглядел нас: — Вы что-то задумали?

— Им хана! — торжественно припечатал Витгенштейн. Он переводил взгляд с меня на Джедефа. — Илья, я понял твою идею. Но! — Он поднял вверх палец. — Джедеф, поясни-ка, если чужестранцы помогут тебе победить, власть твоего отца не пошатнётся? Ну и твоя потом?

— Нет, конечно! — Бегемот удивлённо посмотрел на Петра. — Это поединок перед лицом богов! Какие могут быть сомнения? Но у меня нет соратников. Я выйду на поединок один. А вы спасите Катерину, хорошо?

Сокол переглянулся с Серго, потом уставился на Витгенштейна.

— Высокая, мать его, политика… — Петя этак поднял брови и почесал сморщенный лоб, — в её первозданном, неогранённом варианте. Спасём Катерину! — он пожал плечами. — А чего б не спасти? Всегда всех спасали — и вдруг вопросы! Вы меня удивляете, господа.

— Отлично! Вот и договорились! — ухмыльнулся Багратион. — Теперь этим Мину и Сануре точно — хана.

— Что за хна, которую вы всё время упоминаете? — удивился Джедеф. — Краска?

— Ха-на. Конец. Песец северный! — пояснила жениху Катерина. Она, неслышно ступая, подошла и опёрлась ладонями о плечи жениха. — Ладно, мальчики, я же вижу, что вы что-то задумали. Нет! Говорить пока ничего не надо! А то и у стен могут быть уши. Любимый, где тут может быть абсолютно защищенное от прослушки помещение?

— Покои отца. Но он сейчас