Клинков. Последний хаосит 2 - Макс Гато

Я развернулся и начал пересчет бойцов.

— Один, два, три…

Больше половины не хватало.

Я не видел Ивана. Еще вечно невезучего и попадающего в передряги Игната. И нескольких моряков. Аскольд сидел на камне и задумчиво смотрел куда-то в пустоту.

— Аскольд, — обратился я к нему, — что за чертовщина здесь происходит?

Он даже не повернул голову на мой голос, словно зачарованный василиском. Лишь шептал губами:

— Мои предки зовут меня…

Я перевёл взгляд обратно на бойцов, но они, словно мираж, растворялись. Стоило лишь отвести взгляд — и соратники пропадали, исчезали один за другим.

На душе похолодело, а по спине пробежали мурашки.

Я бросил взгляд на Аскольда. Он уже стоял на ногах и медленно, степенно шагал вдоль плато. Я знал, чем это закончится.

И тут, впервые после моего попадания в этот мир, я почувствовал что-то родное. До боли знакомое. Самым краем сознания, на грани восприятия. Меня самого словно тянуло на зов.

Я постарался освободиться от наваждения, но любопытство взяло свое. Я словно видел нить перед собой — нить знакомой и родной энергии. Ухватился за нее и пошел.

Шаг за шагом я приближался. Камень вокруг менялся, мерцал и исчезал, превращаясь в туман.

Наконец, я с увидел перед собой фигуру мужчины. Он сидел на корточках, спиной ко мне, и рассматривал что-то на земле.

Я обнажил клинок. Он будто почувствовал угрозу, поднялся и развернулся.

На нём был серебристый доспех с знакомой мне вязью рун. Именно такие я и сам когда-то носил в Чернолесье. Доспех на плече был прожжен до горелой плоти, а нагрудник усеян вмятинами и царапинами от боев.

Ростом незнакомец едва ли был выше меня. Он выглядел словно воспоминание из моей прошлой жизни. Лицо мужчины было закрыто повязкой и капюшоном, так что его внешность разглядеть было нельзя. Но самое главное — я чувствовал от него ту самую ману, родную стихию.

Хаос.

Его мана словно копия моей — плотность, цвет, ощущения.

В ответ он обнажил свой клинок — тоже саблю, с искусно выполненной рукоятью и зачарованием не ниже пятого ранга.

Я почувствовал угрозу. Хаос внутри, узнав родственную магию, требовал поглотить её, победить, покорить. Казалось, мои глаза сами собой заполнялись энергией. Руки буквально тряслись, требуя схлестнуться в поединке с ещё одним хаоситом.

Усилием воли я вернул себе контроль. Успокоился и ровно задышал. Мысленно окунул себя в ледяную воду, и мана уже не бурлила, а послушно текла по каналам, ожидая приказа. Руки сами собой расслабились. Контроль над эмоциями — вот сила настоящего хаосита.

Что-то в стойке противника, в его манере держать саблю, в его доспехах не давало мне нанести первый удар.

В этот же миг, словно из воздуха, за спиной незнакомого хаосита один за другим появились мои соратники, готовые к бою.

Аскольд с его юшманом и полуторным мечом наголо. Весна со светящимися изумрудными глазами и лозами, обвившими её тело. Игнат, Иван и все мои хаоситы и моряки. Все они словно предали меня и встали на сторону незнакомого волшебника, готовые биться за него до последнего вздоха.

Я чувствовал, как накалялся воздух, как закручивались потоки маны. Но вместо того чтобы броситься в атаку, я вернул меч в ножны.

В этом мире никто не может носить древнюю броню Клинковых. В этом мире никто не владеет маной, подобной моей. В этом мире никто не ведёт моих соратников на смертный бой. Никто, кроме меня самого.

Пазл сам собой сложился у меня в голове.

В этот же миг напряжение исчезло. Мои соратники один за другим растворились.

Незнакомец опустил маску и капюшон. Я увидел своё собственное лицо, только старше. То лицо, к которому я привык в своей прошлой жизни.

Он вложил клинок в ножны и сделал короткий поклон. Я поклонился в ответ. А затем словно вырвался из вязкой, противной пучины.

Звуки вернулись резко и все разом. Я услышал плач Весны, стоны Игната и, главное, бешеный, непрекращающийся хохот Фёдора.

Я сделал глубокий вдох, словно вынырнув из проруби. Затхлый воздух показался мне блаженством. В голове гудело. Как будто ударили молотом.

Пахло кровью. На губах — привкус металла. Я чувствовал, как что-то тёплое текло по подбородку. Провёл ладонью под носом — на пальцах осталась кровь.

Некогда было медлить.

Я бросился к бойцам, стараясь растолкать их одного за другим. Поддавал, где нужно пинков, подзатыльников или шоковых заклинаний.

Часть из них пришлось оттаскивать от стен, в которые они с чувством бились лбами — так, что оставались кровавые следы. Других пришлось связать, чтобы они не царапали собственную кожу до костей. Третьим же хватило лишь моего голоса, чтобы прийти в себя.

Тяжелее всего пришлось с Фёдором. Он ни на что не реагировал и дико, исступленно смеялся хриплым голосом. Я оставил его напоследок.

Подскочил к Весне. Та рыдала навзрыд.

— Там… там… — без умолку шептала она.

Я обнял её и крепко прижал к себе, нашёптывая всякие мелочи. Она немного успокоилась и пришла в себя. Её глаза стали ясными. Она непонимающе крутила головой, словно только что проснулась от глубокого сна.

— Что случилось? — спросила она.

— Позже, — коротко бросил я. — Можешь разобраться вот с этим?

Я указал на безудержно хохочущего Фёдора. Он даже не думал останавливаться.

— Угу, — прошептала Весна.

Я помог ей подняться и довел её под руку к нашему проводнику.

Весне удалось чуть-чуть привести его в себя с помощью магии.

То, что случилось здесь, — это Ментальное поле. Притом настолько мощное, что даже я не смог почувствовать, когда оно начало на нас воздействовать. Возможно, когда мы бежали по тропе. Возможно, когда подошли к хребту. А возможно, когда вышли на плато.

Ясно одно: если бы я не вынырнул из иллюзии, то мы так бы и остались здесь, медленно сходя с ума и убивая самих себя.

Пожалуй, если бы я был не Адептом, а хотя бы Мастером, то смог бы распознать характерную энергетику этого места… Но сейчас, несмотря на душу Архимага, моё магическое развитие не дотягивало. Я всё ещё очень многого не мог.

Более того, мы вполне могли попасть под Ментальный выброс. То, что прячется в недрах этого хребта, лучше обходить стороной. Не дай хаос, оно когда-нибудь увидит белый свет.

Мы собирались медленно. Нет, нам всё ещё следовало спешить, но к физической усталости добавилась ментальная. Я никого не торопил, давая шанс прийти в себя.