Эскадрон особого назначения - Александр Альбертович Самойлов

карманах, выуживает пятак, зажимает его меж пальцами и сгибает пополам. Протягивает мне.

– Разогнете?

Я верчу монету в руках и так и этак, пытаюсь… Хрен бы там!

Как он это делает? Фантастика!

С сожалением мотаю головой, возвращаю монету Дяде Гиляю.

– Увы…

Тот усмехается и разгибает ее обратно. Протягивает мне.

– Держите, Николай Михалыч, на память.

– Спасибо. Будет моим талисманом.

Бережно убираю монетку в нагрудный карман кителя. Забрасываю удочку на будущее:

– С удовольствием бы взял у вас несколько уроков…

– За чем же дело встало? – удивляется Гиляровский. – Кончится война, милости прошу ко мне в Москву…

– Сперва надо, чтобы она кончилась. Ну и уцелеть, конечно.

– Вы правы.

Подъезжаем к полигону. Спешиваемся.

Журналист с любопытством вертит головой.

На огневой позиции два пусковых станка и три варианта ракет.

Китайские старинные технологии представлены Сяо Мином и Хуа Бином: примитивная тренога из жердин, на которой установлены в трубках четыре шестовые ракеты: топливная часть из полого колена бамбука, боевая – бумажно-тряпичная «головка».

Российские инновации от Жалдырина с Буденным: поворотный станок с полозьями, на которые установлены четыре ракеты двух типов: целиком исполненная в металле и с бамбуковой топливной частью и металлической боевой. Обе с оперением – по три хвостовых стабилизатора.

Мишень – в версте от огневой позиции – многострадальный сарай, не раз уже служивший нам в этом качестве. Поодаль от сарая группа ростовых мишеней, изображающих пехоту противника.

Поднимаю руку, чтобы дать знак к началу испытаний.

– Вашбродь, к нам гости!.. – Кузьма показывает мне за спину.

Оборачиваюсь. К нам приближается подвода в сопровождении нескольких всадников – казачий конвой, а на телеге… Ба, да это же мичман Власьев!

– Сергей Николаевич, какими судьбами?

– Думали застать вас в эскадроне, а нам сказали, что вы на полигоне, на испытаниях какой-то новинки.

– Скорее уж почти забытого старого. Помните наш разговор о ракетах? Приглашаю присоединиться.

– Охотно.

Теперь удается дать отмашку к началу испытаний.

Китайцы поджигают фитили своих ракет. С жутким свистом, переходящим в ультразвук, от которого режет в ушах, бамбуковые ракеты устремляются к цели.

Легкая конструкция без всякого оперения летит далеко, но быстро теряет устойчивость полета, принимается кувыркаться.

Одна втыкается в землю, не долетев до цели примерно с четверть версты, другая, вращаясь колесом вокруг своей оси, уходит к облакам и взрывается высоко в небе, третья и четвертая прошивают сарай насквозь, пролетают еще метров двести и уже там взрываются.

Н-да… Хотя бы звук устрашающий…

Киваю Жалдырину с Буденным.

Отмашка.

Полностью металлические изделия с басовитым воем уходят к цели. Хорошо идут, кучно и ровно. Наверняка оперение способствует.

До сарая не долетела ни одна. Все три во-ткнулись в землю примерно на полуверсте. Зато дружно грохнули и оставили в месте попадания изрядную дымящуюся воронку.

– Тяжеловаты… – резюмирует Власьев.

– Есть такое дело, вашбродь, – Жалдырин с любопытством разглядывает мичмана. – Да и металлу на них уходит пропасть.

– Жалдырин, давай второй вариант.

Морячок кивает, устанавливает с Буденным на пусковые салазки второй вариант своих ракет – снаряженное порохом бамбуковое колено с винтовым оперением и металлической боевой частью.

Отмашка. Воющий с присвистом рев ракет.

Летят ровно – вращение за счет винтового оперения придает им стабильный полет. Грохот трех разрывов слился в один. Поднимаются в небо комья земли и последние останки многострадального сарая.

Отлично.

В глазах Гиляровского неприкрытый восторг и азарт. Власьев показывает мне оттопыренный большой палец. На этом варианте и остановимся. Разве что…

– Уважаемый Сяо Мин, что так жутко выло в ваших изделиях?

– Особый свистка, господина офисера.

– Можешь такие поставить на наши ракеты?

– Это мозна, господина офисера. Двадсать копеек за штука.

– Пятнадцать! – общение с китайцами выработало во мне привычку торговаться всегда и по любому поводу.

– Восемнадцать.

– Четырнадцать! – показываю, что дальше цена будет только меньше.

– Холосо, пятнадцать, – покорно вздыхает китаец, но плутоватый взгляд говорит лучше всяких слов – наверняка себестоимость вместе с работой пара копеек – не больше.

– Пятнадцать так пятнадцать. Делайте такие ракеты. Сотню штук. Во сколько они обошлись, кстати?

Жалдырин смотрит на китайцев.

– Железная – два с полтиной. А комбинированная – девяносто копеек.

Пятнадцать копеек плюс девяносто, умно-жить на сто… Сто пять рубчиков. Господа, штабс-ротмистр Гордеев – нищий! Уйдут все деньги, оставшиеся от тех полутора сотен, что выделил мне от щедрот Ванновский.

– Сергей Николаевич, – поворачиваюсь к Власьеву. – А что в телеге-то?

– Да вот! – Мичман отбрасывает рогожу, прикрывающую груз телеги.

Не верю своим глазам – пяток самых настоящих минометов.

Вместо опорной плиты – прямоугольная деревянная колода с ручками для переноски. А в остальном – вполне себе миномет.

– Вес – двадцать пять килограммов, – описывает свое детище Власьев.

На мое счастье, он переходит в метрическую систему и избавляет меня от мук перевода всех этих аршинов, пудов и берковцев в привычные единицы измерения.

– Калибр – шестьдесят миллиметров. Заряд до полукилограмма тротила. Дальность при испытаниях до полуверсты, чему способствует усиленный вышибной заряд. Меняя его мощность, можно корректировать дальность стрельбы. От двухсот метров до полуверсты, как я уже сказал.

Власьев щелкает замками снарядного ящика, демонстрируя сами мины – овальные стальные «яйца» с оперением на хвостовой части.

Шесть штук. Неплохо для начала.

Отправляю Буденного, Жалдырина и Кузьму переставить ростовые мишени поближе – под предельную дистанцию миномета. А сами с Власьевым и Гиляровским устанавливаем на позицию миномет.

Мишени переставлены. Вернувшиеся Кузьма, Семен и Жалдырин окружают нас и с любопытством наблюдают за манипуляциями Власьева с его минометом.

Мичман тщательно выверяет направление ствола и угол наклона, затем вставляет в боевую часть миномета холостой винтовочный патрон, опускает яйцеобразную мину в ствол, нажимает спусковую скобу у основания миномета.

Выстрел.

Вжу-у-ух! Взрыв в самой гуще установленных моими бойцами мишеней. Часть разлетелась вдребезги, часть повалена, часть покосилась.

Будь на их месте реальный противник, от отделения бы ничего не осталось: «двухсотые» и «трехсотые».

Пробую сам под объяснения мичмана. Немного заморочно с патроном, которым надо предварительно снарядить боевую часть миномета.

– А не лучше, Сергей Николаевич, вышибной заряд помещать прямо в мину? Делать на донышке ствола боек, на дне мины – капсюль. Забрасываешь мину в ствол, капсюль – шмяк по бойку. Всё, мина летит в сторону врага.

– Слушайте, Николай Михалыч, а это мысль!

Конечно, в моем мире до этого дотумкал сумрачный тевтонский гений в ходе Первой мировой. С послезнанием легко быть гением…

Выстрел.

Моя мина чуть не долетает до поваленных мишеней. Но для первого раза неплохо. Сам мичман-то, поди, успел потренироваться.

Жалдырин, Буденный и мой ординарец тоже делают по выстрелу. Мины ложатся кучно, даже несмотря на то,