Птица малая - Мэри Дориа Расселл

Работая с документом, она убедилась в том, что трансакция действительно произошла. Обратившись к Международной валютной бирже, она заметила, что Жобер за ночь, сохранив в активе злотые, выиграл 2,3 процента.

Сингапур пошел вниз; везение в очередной раз не отказало французу. Однако сеть не могла подсказать ей происхождение денег. Кто на всем белом свете мог сделать ей такой подарок? – гадала она, теперь уже действительно испугавшись. Жобер являлся вполне разумным агентом, на него вполне можно было работать, он никогда не просил ее сделать что-либо нелегальное или неприятное. Впрочем, как знать.

Итак, должен существовать официальный документ о переходе прав на нее. София запросила отчетность по ее зарегистрированному в Монако контракту, думая только о том, кому же теперь принадлежит. Какому кровожадному вампиру?

Найдя нужный файл, она прочла последнюю строчку и откинулась на спинку стула, прикрыв рот ладонью, едва не задохнувшись при этом.

Контракт закрыт. Свободный агент. За справками обращаться к бывшему обладателю прав.

И тут до слуха ее невесть откуда, издалека наверное, донесся стон. Ничего не замечая, она подошла к окну, откинула занавеску, разыскивая взглядом чье-то дитя, по всей видимости, рыдавшее где-то неподалеку. Такового, естественно, рядом не оказалось, на улице вообще царила полная тишина. А потом София отправилась в ванную, чтобы прочистить нос, умыться и подумать о том, что делать дальше.

* * *

КОГДА ДВА ВЕЧЕРА спустя прозвенел звонок, Энн Эдвардс подошла к двери и увидела Эмилио, вновь превратившегося в мальчишку, стоявшего за спиной высокого худощавого священника на пятом десятке лет.

Потом, уже ночью, когда они с Джорджем наконец остались вдвоем в своей спальне, Энн с округлившимися глазами призналась мужу едва слышным, задушенным голосом:

– Более уродливого человека я не встречала во всей своей жизни. Даже не знаю, кого я наделась увидеть, но… вау!

– Черт! Как кого, техасского иезуита! Мне представлялся любитель сигарет «Мальборо», одетый как отец Гвидо Сардуччи[44], – шепотом признал Джордж. – Иисусе. Скажи мне, можно ли вообще посмотреть ему в глаза?

– Можно, если они оба будут смотреть на тебя, – решительно заявила Энн.

– А мне он нравится, этот Д. У., в самом деле нравится, однако во время обеда мне все хотелось накинуть ему на голову мешок, и я гадал, обидится ли он, – вдруг сломался Джордж.

Тут лопнуло и терпение Энн, так что они немедленно повалились друг другу в объятья – со смущением и стыдом, смеясь против воли, пытаясь по возможности сохранять тишину, поскольку объект их веселья находился в гостевой комнате в конце коридора.

– О боже, какие же мы скверные люди! – вздохнула Энн, безуспешно пытаясь взять себя в руки. – Это ужасно. Но, блин! Этот глаз, гуляющий по собственной воле!

– Бедолага, – негромко проговорил Джордж, наконец овладевший собой и пытавшийся выразить симпатию к гостю. Наступило мимолетное молчание, пока оба они пытались представить себе Д. У.: длинный, перебитый и съехавший в сторону нос, косой глаз, открывающая зубы губошлепистая улыбка, а заодно и лохматая шевелюра.

– Сам знаешь, я женщина не жестокая, – умоляющим тоном прошептала Энн. – Но мне все время хотелось как-то привести его в нормальный вид, понимаешь?

– Ну разве что если мы наденем мешки? – предположил Джордж. Энн, скуля и стеная, держась за живот, рухнула на кровать и уткнулась лицом в подушку. Полностью обессилевший Джордж последовал примеру жены. Впрочем, вечер этот действительно был вечером смеха и ни в коем случае не за счет Д. У. – до тех пор пока Эдвардсы после полуночи не добрались до своей спальни.

– Доктор Энн Эдвардс и мистер Джордж Эдвардс, – официальным тоном Эмилио представил своего гостя еще в дверях. – Позвольте представить вам Дальтона Уэсли Ярброу, новоорлеанского Провинциала Общества Иисуса.

– Я из Уэйко, Техас, мэм, – обозначил вступление Д. У. Ярброу.

– Да, слышала, Ватикана Южных Баптистов, – проговорила Энн. Если она успела уже испугаться своего гостя, то не проявила тогда ни малейшего признака страха. Она приняла предложенную гостем руку, зная, что ждет ее, но готовая к дальнейшему развитию событий.

– Именно! Довольствую познакомиться с вами, мэм. Милио много рассказывал мне о вас, – продолжил Д. У. с улыбкой… чистейшее злорадство гнездилось в его смотревших в разные стороны глазах. – И позвольте, так сказать, лично выразить вам глубочайшее соболезнование всего штата Техас по поводу унизительного поражения Кливленда от Далласа, понесенного в Мировой серии в прошлом году.

– Что ж, каждому из нас приходится нести свой крест, отец мой, – отважно вздохнула Энн. – И техасцу бывает трудно служить Мессу, когда вся конгрегация молится: о, Господи Иисусе, пошли нам еще один нефтяной бум – уж на сей-то раз, обещаем, что не просрем его, как в прошлый раз.

Д. У. громогласно расхохотался, все моментально сложилось пучком и завертелось. Эмилио, волновавшийся по поводу того, что эти близкие ему люди могут не понравиться друг другу, позволил себе робкую, как заря, улыбку, отправился к стоявшему в углу креслу и упокоился в нем, созерцая начинающееся представление… точнее, шоу. Разговор за обедом получился острым и пестрым, прямо как соус к барбекю, и скоро обрел центр тяжести в сфере политики, в частности, о начале предвыборной президентской кампании, в которой Техас, как всегда, принимал самое заметное участие.

– Но страна уже выбирала техасцев на этот пост, – возразил Джордж.

– И вы всякий раз трусливо сплавляли их на родину после одного срока! – возопил Д. У.

– Линдон Джонсон, Джордж Буш, – продолжал наступление Джордж.

– Нет, нет и еще раз нет. Какой из Буша техасец? – настаивал на своем Д. У. – Настоящий техасец никогда не станет использовать слово «лето» в качестве глагола.

Не говоря ни слова, Эмилио передал Энн салфетку, в которую она тут же уткнулась носом.

– Гибсон Уитмор, – продолжил Джордж.

– Ну лан. Лан. Признаю, это ошибка. Он не вылил бы воды из своего сапога, если бы к каблуку не была присобачена соответствующая инструкция. Только Салли – хорошая тетка. Все вы ее полюбите, гарантирую.

– Кстати, если вы поверите мне, – проинформировал присутствующих Эмилио, – скажу, что Д. У. располагает большой частицей Подлинного Креста Господня, которую вы, быть может, решите приобрести.

Прошло три часа после того, как все они сели за трапезу, когда Ярброу нерешительно отодвинулся от стола, объявил, что сыт по горло, после чего пересказал один за другим три анекдота, от которых все прочие покатились от хохота, до боли в животах и щеках. Тем не менее прошел еще час до того, как все четверо поднялись и начали относить бокалы и тарелки на кухню. Где наконец под ярким светом этой комнаты открылась подлинная цель визита Д. У. Ярброу.

– Ну, люди, в том месте, откуда я прибыл, посреди дороги можно найти только желтую разметку и дохлого броненосца, – объявил Д. У., упираясь руками в притолоку над головой и потягиваясь, словно горилла. – Поэтому я выкладываю теперь все как на духу. Я намереваюсь рекомендовать Отцу-генералу, да благословит Господь его узкую португальскую задницу, чтобы он в свой черед благословил Эмилио продолжать этот астероидный бизнес, а заодно и вас обоих, если хотите. Утром я говорил с молодым Куинном, он в порядке насчет всей истории.

Джордж, складывавший тарелки в моечную машину, остановился:

– И всего-то? Без тестов, без собеседований? Вы серьезно?

– Я серьезен, как гремучая змея, сэр. Всех вас уже детально изучили, даю вам полную гарантию. По всем общественным материалам и так далее.

По совести говоря, на изучение их квалификации были потрачены сотни человеко-часов, за которыми последовали ожесточенные споры относительно включения неиезуитов в церковную экспедицию. Богатый исторический опыт высказывался в пользу смешанных экипажей, сама логика миссии требовала подбора людей с максимально широким опытом, однако заручившись и тем, и другим, и третьим, Отец-генерал да Силва в конечном итоге остановился на выборе в пользу того, что казалось ему волей Бога.

– То есть мы только что прошли собеседование? – спросила умница Энн.