Сергей Коротков - Мы — сталкеры. В прицеле неведомого. Авторский сборник

Ничего необычного в поведении телохрана Игнат не заметил, прижался лбом к стеклу.

Итак, если удастся вырваться из России, то в Бразилии у него есть банковский счет, на нем – двести тысяч евро. Хватит на безбедную старость. А еще он слышал, что там развит парапланеризм и чертовски красивые женщины. О том, получила ли Ольга обещанные деньги, он больше не задумывался, его жизнь в России исчерпала себя. Одно ясно: он проиграл, и если Фрайб до него дотянется, то жизнь превратится в ад. Благо, в реале ее легко оборвать. После того как побывал в Зоне, он перестал бояться смерти.

Чтобы не вызывать подозрений, Артюхов сел в кожаное кресло и принялся отвечать на электронные письма. Сосредоточиться не получалось, он делал это бездумно, мысли кружили вокруг вопроса – предаст Тоха или нет. Любой на его месте предал бы, потому что босс уходит в глухое подполье, платить больше не будет, зато найдутся люди, которые предложат перспективу карьерного роста.

Что ж, пара часов мучений, и все станет ясно.

Глава 7

Еще одна попыткаМаузер

Если раньше не было надежды на избавление, то теперь забрезжил свет в конце тоннеля. Да, реальный мир охраняется, но главное, что он открыт! Маузер приготовился умирать и пять, и десять раз, лишь бы прорваться. Он отдал бы бессмертие, только бы увидеть Ольгу еще хотя бы раз, погреть руками ее ладони.

Маузер и Игарт шагали по разбитой асфальтовой однополоске. По обе стороны дороги качались, поскрипывая, тополя, ветер свистел в провисших проводах. В горячем воздухе носились стрижи, верещал молодняк, рассевшись на столбах. В придорожной траве на разные лады стрекотали кузнечики. Вдалеке мышковал то ли ястреб, то ли сокол – взлетал и камнем падал вниз, потом опять взлетал и мелко-мелко махал растопыренными крыльями. Маузер полагал, что сейчас Фрайб пытается наладить контакт с военными, и ему некогда преследовать врагов. Скорее всего, он свернул наступление на лакокрасочный завод.

Дорога утопала в сизоватой дымке, и, если верить карте, дальше она делила надвое лес и вела в военный городок, навсегда поглощенный туманом. По игровой легенде именно там проводились эксперименты на людях. Места эти считались гиблыми, и даже опытные сталкеры обходили их стороной: поживы тут не было никакой, зато опасности – в ассортименте. К тому же пояс тумана очень неприятно действовал на сознание.

Городок населяли призраки, а еще он изобиловал полтергейстами. Маузер надеялся, что военные испугаются потустороннего и на этом участке ослабят бдительность, чем он и воспользуется.

Наверняка периметр заминирован и охраняется, придется преодолевать первый пояс отчуждения, затем – второй. Маузер согласен был сутками лежать в болоте, двигаться по миллиметру, мерзнуть, кормить гнус и упырей, погибать от пуль и осколков, ведь у него в запасе – неограниченное количество жизней, он ничем не рискует.

Дополнительные проблемы могли создать сталкеры. Узнав, что Большой мир открыт, они будут ломиться туда снова и снова, и военные так усилят охрану, что мышь не проползет. А потом Фрайб договорится с правительством, и ему отдадут Зону на откуп. В этом Маузер не сомневался: правительство получит свою выгоду в виде армии бессмертных воинов, которых будет поставлять Фрайб, и перспективу создавать миры. Кто откажется присягнуть Фрайбу, сначала попадет в опалу, потом – в стиратель.

Перспектива безрадостная. Было бы намного проще, если б кто-то помогал извне. Но Артюхов не склонен к благотворительности, а Оля вряд ли знает, что тут происходит.

– Что твой ворон налетал? – спросил Маузер у Игарта.

Парень совсем осунулся, нос заострился, глаза ввалились, как у тяжелобольного, он неохотно перевел взгляд и пожал плечами:

– Все так же. Тишина. Армада Фрайба остановилась на подходах к поясу тумана и чего-то ждет. Я направил птицу к лакокрасочному заводу, но ворон устал и постоянно отдыхает. Мне самому интересно, что там.

Игарт остановился, с тоской посмотрел на юг и зашагал за Маузером.

– Понимаешь… как бы сказать, – полушепотом говорил он. – Я лишь частично человек. У меня есть воспоминания Артюхова, а своего ничего нет, неделя жизни, и все. Вот у тебя характер сформировали события, а я – синтетическая личность, мой создатель – сволочь еще та…

– Ага, – поддержал его Маузер. – Такому даже не помолишься. Но ты молод, у тебя впереди долгая и, надеюсь, счастливая…

Оборвав свою речь, Маузер приложил палец к губам, указал вперед и попятился с дороги. В знойном мареве расплывались человеческие силуэты. Игарт тоже ретировался в придорожный бурьян. Фрайбовцы сменили черную униформу на камуфляжи – трудно сказать, враг впереди или друг, потому решено было затаиться.

Захрустела пожелтевшая от зноя трава, кузнечики брызнули в стороны, один ударился о щеку и отскочил. «Опять репьев наберемся», – подумал Маузер и залег, не сводя глаз с дороги.

Незнакомцы шли бесшумно. Ни голосов, ни даже топота. Показался первый человек. Двигался он рывками, будто с трудом преодолевал сопротивление воздуха. Нет, это не фрайбовец, уж слишком он нелеп: высок, худ, сальные волосенки топорщатся, белая рубаха небрежно заправлена в брюки со стрелками, очки с толстыми линзами напоминают телескопы. Мужчина походил на Шурика из «Кавказской пленницы». Ни автомата, ни даже ножа у него не было. И что такое недоразумение делает в Зоне?

Игарт, затаившийся рядом, побелел и вытаращил глаза. Над его верхней губой выступили капельки пота. Казалось, что еще немного, и от страха его разобьет кондратий. Вскоре Маузер понял, в чем дело – «Шурик» повернулся. Гроздья глаз свешивались на щеки, переплетенные нервы уходили в глазницы, рот был зашит небрежными стежками. За ним следом, точно так же, рывками, шли дети. Десятки пухлощеких малышей от трех до семи лет с выдавленными глазами и засохшей кровью на щеках. Будто по команде они разевали рты и вертели головами, выискивая поживу. Белокурая девочка с огромными синими бантами замерла напротив убежища.

Маузер завороженно смотрел ей в глазницы. Стоило шевельнуться, вдохнуть неловко, и она заметит его. Здравый смысл подсказывал, что детей не стоит бояться, они не самостоятельны, мозговой центр – «Шурик».

Процессия двинулась дальше – долговязый мужчина и разномастные детские затылки. Картина была настолько противоестественной, что по спине продрал мороз.

– Воспитатель, – прошептал Игарт, когда существа удалились. – Если бы он нас заметил, не отбились бы. Они неубиваемые, их можно только ослепить, что довольно непросто.

Маузер встал на четвереньки, отряхнул с одежды траву.

– Каким извращенцем надо быть, чтоб такое придумать! Зачем все это создавать? Неужели не достаточно аномалий и пары-тройки видов мутантов, чтобы сталкеры получали боевые навыки? Тут же количество нечисти зашкаливает.

Игарт объяснил:

– Изначально Зона была недоработанной хоррор-игрушкой, эта локация – материнская. Потом мы… то есть, Артюхов и Фрайб, поняли, что могут оцифровывать людей, и решили не заморачиваться, использовать то, что уже готово. Вблизи военного городка никто не живет. Полагаю, из-за воспитателей и мистики. Иногда там отсиживаются мародеры и прочие асоциальные элементы, но, сам понимаешь, недолго. Долго никто не выдерживает.

– Кто бы сомневался. Слушай, а что, если бы воспитатель нас увидел?..

– Выдавил бы тебе глаза, и твоя тушка таскалась бы за ним, а ты респаунился бы где-нибудь. Они довольно неповоротливы и зона агра у них – метров сто. Если ты дальше, они тебя просто не увидят.

– Н-да. Что нас еще веселенького ожидает? – Маузер недоверчиво огляделся.

Стрижи пропали. Небо будто выгорело, как трава на лугах. Вдалеке темнела смутная полоса леса, а за ней клубился туман.

– Призраки, они неприятны, но безвредны. Больше ничего сказать не могу, Артюхов знает, что они есть, но в их разработке не участвовал.

За время, проведенное в Зоне, Маузер привык к разрухе и запустению, но когда заглянул за бетонные плиты, окружавшие военный городок, невольно поежился.

Одинаковые двухэтажные дома с плоскими крышами напоминали огромных издохших гусениц. Туман тут висел клочьями, некогда белые стены почернели и покрылись сантиметровой плесенью. Маузер приготовил датчик аномалий, повел плечами, ступая на землю с поваленной бетонной плиты. Игарт с хрустом раздавил сыроежку, цыкнул зубом. Автомат он держал наготове, хотя, наверное, понимал, что бесполезно. Здесь свой мир, локация в локации, привычные мутанты не любили сюда забредать.

Свист ветра сменился едва различимым шепотом, от которого волосы на затылке шевелились, из-за него мерещилось, что кто-то все время смотрит в спину. Не удержавшись, Маузер обернулся – что-то белое метнулось в туман и повисло искрящимся облаком.