Мультик - Сергей Сергеевич Мусаниф

употребляю слово «наверное», потому что их точная цена неизвестна. Официально «Ватанабэ» этими игрушками не торгуют, и даже на черном рынке их не найти.

Да и кто бы стал покупать боевой механизм, в котором могут стоять (и наверняка стоят) закладки корпорации? Один сигнал «Ватанабэ», и богомол может повернуть оружие против добросовестного (или не очень добросовестного) покупателя.

Я знал, что Волшебник мне не поможет. Взламывать такие штуки слишком сложно и долго, в боевых условиях эта задача практически нереализуема. По крайней мере, если у тебя нет группы поддержки, которая будет прикрывать тебя все это время.

Щелк.

Я призвал Стрелка.

Как и всегда в таких случаях, мои глаза подстроились под выбранный профиль и мир обрел небывалую четкость. А стоило мне снять с плеча плазмомет, как появились тонкие красные линии прицелов.

Слух тоже обострился. Все мои органы чувств были выставлены на максимум.

Старый добрый плазмомет — это ультимативное оружие, прошибающее любую преграду. Если выставить максимальную мощность, то с его помощью можно даже спутник на орбите пришибить. Правда, для этого понадобится дополнительная батарея (которой у меня с собой не было), и даже при ее наличии не стоит рассчитывать больше, чем на один выстрел.

На моем мощность была выставлена на пару процентов выше минимума. Этого вполне достаточно, чтобы прожигать танки, и в то же время позволяет использовать оружие, не трясясь над каждым выстрелом.

Я двинулся к штурмуемому зданию. Таиться большого смысла не было — богомол учует мое приближение при любом раскладе. Шаги, дыхание, стук сердца… Эта тварь способна услышать все.

Хорошая новость заключалась в том, что сейчас я тоже был на это способен.

Тварь выпрыгнула на улицу из темноты между зданиями. В здание вошли трое, значит, этот осуществлял прикрытие.

Я был готов к его появлению, и не успели его ноги коснуться асфальта, как он уже схлопотал три разряда плазмы. Один в голову где находилась большая часть его сенсоров, и два — в корпус. Плазма прошила его насквозь, на улицу брызнули капли расплавленного металла.

Тварь это, разумеется, не убило. У механизмов такого типа потрясающий запас прочности, они могут некоторое время вести бой даже с выжженным нейромозгом.

Но я и не думал останавливаться и всадил в него еще пять зарядов. Он открыл ответный огонь, и стена здания позади меня взорвалась осколками пластика. Но в меня он не попал, часть его сенсоров уже не работала, и он не успел откорректировать прицел.

Ну, или мне просто повезло.

Еще три сгустка плазмы положили конец его мучением, и механизм упал на землю горой искореженного металла. Я на всякий случай выстрелил в него еще два раза — с этими тварями никогда нельзя быть уверенным до конца, метнулся в сторону и залег в канаве у забора на случай, если погибший успел отправить своим собратьям картинку с местом, где видел меня в последний раз.

Я добавил оружию еще пару процентов мощности, навел плазмомет на здание, и когда в окне второго этажа мелькнул силуэт еще одного богомола, выстрелил ему в голову.

Третий выскочил на улицу, проломив своей тушей кусок стены. Черт побери, если бы я точно знал, с кем придется иметь дело, то прихватил бы с корабля оружие посерьезнее.

Богомол двигался быстро, но стрелял я еще быстрее. Для того, чтобы упокоить эту тушу, мне понадобилось всего три выстрела повышенной мощности.

К сожалению, это практически ополовинило мой боезапас.

Глава 14

Кто-то может подумать, что боевые богомолы «Ватанабэ» бесполезны, их репутация держится исключительно на пиаре и ничем не подкреплена, и своих денег они не стоят. На самом деле это не так.

Стоят.

Боевые действия — это поиски баланса между эффективностью и экономией, и на самом деле с эффективностью у них все было в порядке. Чаша весов склонилась на мою сторону просто потому, что в свое время мое производство обошлось гораздо дороже.

И еще мне чуть-чуть повезло.

На самом деле, прямое столкновение с боевыми дроидами противника — это не совсем моя специализация, и на длинной дистанции они бы разобрали меня на атомы. Но при коротком боевом столкновении мои шансы были неплохими.

Пятьдесят на пятьдесят — это же уже неплохо, да?

У группы Моники таких шансов точно не было.

Когда я вхожу в профиль Стрелка, все мои чувства обостряются, мир вокруг меня замирает, и все объекты в нем превращаются в мишени. Обычное человеческое тело не способно реагировать на таком уровне, да и мои генетически измененные части тоже не поспевают. По счастью, не все части моего тела — человеческие.

Третий богомол попытался атаковать сверху, проломив крышу в практически вертикальном прыжке. Правая рука довернула ствол плазмомета и слегка дернула его вверх, так что первый заряд плазмы выбил богомолу сенсоры еще до того, как он успел прицелиться.

Тварь должна была соображать даже быстрее, чем я стреляю, и она наверняка поняла, что происходит, но поделать уже ничего не могла. Физика — штука упрямая, и инерция выступила моим союзником. По мере того, как тело богомола появлялось из пролома, я методично его расстреливал, так что на мостовую боевая машина упала уже в совершенно небоеспособном состоянии.

Четвертый нападать не спешил, и я полез за ним сам.

По внутреннему убранству помещения сложно было определить, чем оно было до атаки «Ватанабэ». Судя по разбросанным у уцелевших стен останкам станков, какой-то кустарной мастерской. Теперь это в любом случае были руины.

Сомнительно, что у владельца была страховка на такой случай.

Я замедлил дыхание и ступал почти бесшумно. Не то чтобы это могло принести какой-то результат в схватке с богомолом, просто я так привык.

На первом этаже движения не было. На чердачном, прекрасно просматривающимся через гигантские дыры в перекрытии, тоже. Ни движения, ни богомолов, ни трупов тех, за кем они сюда явились.

Отсутствие трупов внушало мне определенный оптимизм, но лишь до тех пор, пока я не обнаружил спуск в подвал.

* * *

Этот район города был построен на месте брошенных старых разработок, так что его подземная часть оказалась куда выше наземной. Спустившись на два пролета, я оказался на перекрестке сразу пяти темных туннелей, меньший из которых достигал двух метров в ширину, а больший — и все пять. Тут же, на перекрестке, обнаружилось и первое мертвое тело, фрагменты которого валялись на полу и частично были разбросаны по стенам. В углу лежала искореженная штурмовая винтовка. Погибший отстреливался, но