КОМ-7 (Казачий Особый Механизированный, часть 7) - Ольга Войлошникова

я решил, что она говорит об Уэльсе, и преизрядно озадачился.

Она посмотрела на меня горделиво:

— Уж не думаете ли вы, что я вас не узнала? Вы же сами представились! «Беспокойная четвёрка» — трое князей и герцог Топплерский!

— Ах, это!..

— О да-а! — неожиданно рассмеялся Серго. — Вы, дорогая Огонь, совершенно не правы в своих предположениях. Мы не будем встревать. Мы будем пытаться всеми силами удержать Коршуна от излишних разрушений и человеческих жертв.

— Но я совершенно не чувствую в нём великого мага! А по «предчувствию» у меня были только отличные оценки…

— Коршун. Улыбнись ей, э? Как там «Фома неверующий» в женской интерпретации?

Но тут к столу подошли несколько крепких ребят, и улыбки пришлось отложить на более благоприятное время. Представительная такая компания вышибал (или выбивал, если иметь в виду денежки?)

Аж рябило в глазах от переливов их аур. Амулетами обвешались, не иначе. Но начали культурно:

— Ваше высокоблагородие, пройдёмте с нами.

— А если нет желания? — ласково поинтересовался я.

— В ваших же интересах… — начал самый крепкий.

— А пошли! — передумал я. — Это будет даже забавно! Сиди, Волчок! Я сам!

УСТРАШЕНИЕ МЕНЯ

Меня, аккуратно поддерживая под локти, вывели из зала. Самое забавное — никого это не удивило. Па-адумаешь! Долго шли тесными коридорами и лестницами, что характерно — вниз и вниз. Сопровождающие уже начали на меня смотреть этак снисходительно, как на юродивого. Вроде как, в полном сознании — и не боится совсем, как так? А чего бояться? Зверь уже с самого начала определил, что маг из них только один, да и тот самый что ни на есть слабенький и необученный, а надежда на амулеты — она такая… Ну не могут амулеты быть сильнее защиты Северного ветра! А, помнится, англ верещал: «Уберите зверя!». Так что я не боялся совершенно. Любопытно было до крайностев, это да-а! Вот куда они меня ведут? Как деньги выбивать будут? Или просто сразу постараются грохнуть? Так неразумно, вроде? Или как?

Ничего-то я в обыденных реалиях бандитских не понимаю. Втолкнули меня наконец в какую-то тесную комнатушку и с первоначалу — н-на! В печень. Ну как в печень? В щит, естественно. А поскольку кулаки амулетами усиленные, то впервости мордовороты и не поняли ничего. Били меня минуты две. Пока не сообразили, что я стою и хихикаю. Ну правда, не дурачки ли?

А потом я воткнул синие когти в ближайшего бандюгана и приподнял его. А остальные продолжали меня бить. Стучать по щитам. Ага. Распотрошённый орёт, а эти бьют. Сюрреализм в лучшем виде. Этот, Босх или как его? Я, кстати, не уверен, что Босх — это сюрреализм. Картинки видел — вот у человека бошка повёрнута, мама моя!

Пришлось без особой пользы сдохшего сбросить с когтей к двери. Чтоб не открылась сразу. Она ж внутрь открывалась, это я, как вошли, сразу отметил. А эти бьют, словно заведённые.

Пришлось бошку обратить и откусить лицо ближайшему. Не думайте, сразу выплюнул. Правду сказать, ошмётком в морду ещё одному попал. Вот тут меня заметили. Тот, в которого кровавым куском попали, сразу к двери бросился. Не выдержала тонкая душевная организация. А кто ж им доктор, с белым медведем в маленькой комнате запираться?

Не буду вас умучивать подробностями. А то ещё впечатлительные дамочки попадаются, потом в газеты всякое пишут…

Остался в живых и почти невредимых тот ухрик, что кричал мне, мол, «Так не играю» и прочее. Поговорили мы с ним по душам. Недолго, правда. Он через слово в обморок стал падать, а потом и вовсе посинел и скрючился.

Ну что, похоже, этот — всё.

Н-да. Кажись, откинулся, бедолага.

Хлипкие они тут какие-то!

А потому что нечего! — я слегка разозлился. — Каждому мальчишке мать-отец в ум вводят, что не след водиться с дурными людишками. Влипли в скверную компанию — ну и кто им доктор⁈ Не я — это точно! Пошли, Айко с дочками где-то уже прибыть должна.

Пока выреза́л когтями дверь, пока шёл по этим лабиринтам — всё думал. Вот какой неуёмной жадности хозяин этой богадельни? Поговорить бы с ним, не торопясь, вдумчиво. Не так, как с этими артефактными бедолагами.

Видели б вы лицо охранника, когда я вышел из-за его спины, из двери, что он охранял.

— А-а-а?..

— Отпустили, — со всей возможной дружелюбностью пояснил я. — Ошибка, говорят, извините!

— Понял!

— Вот и молодец! — Я покровительственно похлопал его по плечу.

Оглядел зал. Ага! За столиком с госпожой Огонь сидят три принаряженные лисы и мне ладошками машут. И улыбаются хором. Неужели никто из завсегдатаев не понимает, что этому вертепу северный пушной зверёк пришел? Мне в Кайеркане разъяснили шутку про песца. Господи, как я ржал. А ещё больше ржал, когда князьям соль шутки пояснял…

А эта самая госпожа Огонь, по-моему, смирилась с глобальным изменением планов Третьего отделения. Ну а что ж вы хотели, господа? Его высочество развлекаться изволит! Ну и мы помаленьку, за компанию.

Вон оно, кстати, высочество-то. Играет. И остальные с ним. Серго сел вместо меня. Видимо, скучает. Оно и понятно, Волчку эти азартные игры вовсе без интересу. Ему бы охоту подавай. И чтоб на тигра или на тура. Чтоб один на один, раз на раз, без огнестрела. А не вот это вот всё. А Ваня и Петро развлекаются по полной. У Сокола уже полная гора всяческих ассигнаций. И, судя по нервному подёргиванию лица крупье, это скоро должно так или иначе закончиться. Зато Уэльсы тут оба, можно и начинать!

Я кивнул Айко и, уже совершенно не стесняясь, указал на братьев Уэльсов:

— Вот этих ко мне домой. Живыми и максимально нетронутыми. Игроков вырубить, обездвижить — любыми способами, лишь бы дожили до императорского суда. С кухни местной персонал не трогать, если не будут сопротивляться. Остальных можно и кончать.

Видели б вы лица посетителей! Я ж посреди зала стоял, инструкции выдавал.

— А господина Сокола, господина Багратиона и господина Витгенштейна тоже — того?.. — на этой фразе Хотару получила материнский подзатыльник, а мне достался поклон от Айко:

— Простите недостойную, мой господин. Она просто по недомыслию. Всё исполним в лучшем виде.

И тут началось.

КРОВЬ, КИШКИ…

Я, конечно, уже видел, как ведёт боевые действия Айко. Но в комплекте с дочерьми… Это ад кромешный и ужас. Того страшного монгола растерзали в несколько секунд,