Союз Тигра и Дракона - Ольга Михайлова

— медиум? Зачем Тигру — Змея? Я интересовался для тебя.

— Даже так? — удивился Шэн. — Но я же говорил тебе, что не знал ни одной женщины и не очень сведущ в таких делах.

Сюаньжень поднял книгу, лежавшую на столе. Это оказался трактат «Хуайнань-цзи» о теории перемен, управлении государством, политике и способах ведения войны.

— Ещё вчера я не знал об этой книге, но за ночь прочёл и узнал. Женщина — не трактат «Хуайнань-цзи», но и её тоже ничего не стоит узнать. Завтра, когда она придёт, проводишь её домой, по пути заведёшь в лавку драгоценностей, подаришь ей безделушку на память о встрече, по дороге расспросишь о ней самой и о её семье, немного расскажешь и о себе. Очень сдержанно и церемонно попрощаешься — если не увидишь, конечно, желания девицы задержать тебя. Если же оно будет, не трать время зря, скажи, что всегда мечтал найти человека, который понимает тебя, и спроси, куда присылать свадебные подарки.

Ван Шэн оторопел.

— Свадебные подарки? Ты же сам говорил, что сначала надо соединить души, а уж потом… всё остальное.

— А ты уже соединил, иначе не ревновал бы ко мне. Если девица тоже соединила свою душу с твоей, зачем терять время?

— Да с чего ты взял, что я нравлюсь ей?

— Ты неподражаем, Ван Шэн. Ты что, не замечаешь ничего вокруг? Когда ты идёшь по дороге в магистрат, все окрестные торговки умолкают, товар расхваливать перестают, только на тебя и пялятся. Девицы, что стоят по обочинам, глаз с тебя не сводят, некоторые специально возле магистрата собираются в конце часа Дракона, лишь бы на тебя поглазеть. Ты слепой, что ли, Шэн? Про тебя вся центральная Чанъань знает, песни на рынках про тебя распевают, а ты сомневаешься, что сможешь ли девице понравиться? С ума сошел?

— Песни? — поразился Ван Шэн. — Брось шутить!

— Чего? — изумился в ответ Сюаньжень. — Какие шутки? Да я бы такого отродясь не выдумал! Только вчера слышал на рынке, как одна девица напевала:

Ван Шэн — как розовое вино:

выдержан и совершенен,

и я знаю, знаю одно:

он, как яшма — бесценен.

Другая подхватила:

Шэн так хорош, что звёзды гаснут,

Его завидев, от стыда!

И я со звёздами согласна:

Ван Шэн прекрасней, чем звезда!

Что же, скажешь, что сам такого не слышал?

Судя по сильно покрасневшему лицу Ван Шэна, он явно ничего такого никогда не слыхал.

— Это… это… обо мне? — с нескрываемым ужасом спросил он.

— Ты прав, не спорю, — нахально покивал Сюаньжень, — стишки, конечно, так себя, глупенькие довольно и банальные. Зато от души. Однако Лу Юншэнь — девица разумная, красивая и богатая, кроме того ей не надо объяснять, что некоторые духов видят. И восемь ваших знаков идеально совпадают. К тому же, сам подумай, как хороша жизнь с красавицей! С приходом весны хорошо гулять с ней в полях, любуясь ковром распустившихся цветов! Летом приятно подставить лицо дуновению прохладного ветерка и, искупавшись, подремать с красавицей в зарослях бамбука! Осенней порой хорошо взойти на башню и любоваться ясной луной или же плыть вдвоем в лодке по лону вод, срывая цветы лотоса. Зимой же с красавицей приятно любоваться заснеженным пейзажем и мечтать о весне. А ночью разве не приятно нежно беседовать в постели при слабом свете лучины, а потом вместе уснуть? Ну, разве не здорово?

— Лисий язык! Ты мог бы хорошо зарабатывать ремеслом сводни.

— Так ты запомнил все наставления своего старшего?

— Запомнил…

* * *

[1] Жертвы духам умерших приносили только мужчины.

Глава 24

«Ши-хо». 噬嗑 Стиснутые зубы

Глядя на грозу, не забывайте о солнце,

которое скоро покажется из-за туч

Мы действуем под влиянием неизменных свойств своего характера, своих мотивов и капризов, делая лишь то, что в данную минуту представляется нам правильным и должным. Но, связанные трёхсложной формулой нашего бытия, чтобы мы не делали, мы мечемся между невозвратностью прошлого, ненасытностью настоящего и непредсказуемостью будущего. И нам не вырваться из этого заколдованного треугольника.

Пока Чень Сюаньжень и Ван Шэн обсуждали свои личные дела, в Имперский судебный магистрат пришло известие из Суяна. Участились жалобы местных жителей на разбойничьи нападения лихих людей в горах и бездействие местных властей. В одном из докладов содержался даже весьма прозрачный намек на то, что именно местный префект Юй Мо крышует бандитов, которые обеспечивают для него контрабанду соли и местной железной руды.

Один из следователей магистрата, Сунь Цзун, от которого Чень Сюаньжень чаще всего чувствовал дурной запах зависти и ревности, предложил Сю Баню отправить в Суян молодых следователей — разобраться в этом непростом деле.

— Такие вещи довольно опасны, — поморщился Сю Бань, — если все написанное — правда, суянский префект сделает всё, чтобы не допустить туда ревизоров.

— Если это молодцы действительно так хороши, как говорят, они должны справиться. Просто дело может быть шумным и скандальным, особенно если местные жители бучу поднимут.

— Это верно, конечно…

В итоге вместо того, чтобы заняться сватовством, Ченю и Вану пришлось собираться в Суян. Настроение у обоих при отъезде было подавленное: Ван Шэну удалось до отъезда встретиться с Лу Юншэнь, и, четко выполнив все указания Ченя Сюаньженя при свидании, он убедился, что и вправду не противен девице: при прощании его пригласили в дом, угостили чаем, а расточаемые девицей улыбки уверили его, что сватовство его будет принято вполне благожелательно. Правда, он не решился сразу завести разговор о свадебных подарках, однако надеялся сделать это сразу по возвращении.

У Ченя Сюаньженя было ещё меньше желания уезжать: во время вечерних вояжей по столице он открыл для себя чудесную харчевню на улице Цветущих слив в квартале Чанлэ, где предлагалась курятина под шестнадцатью соусами, а он пока попробовал только пять из них! Укладывая вещи, он зло бормотал себя под нос:

— Это всё проделки Сунь Цзуна! Это он уговорил Сю Баня послать нас в Суян! Вот же крыса!

Ван Шэн, хоть тоже был недоволен отъездом, сохранял благодушие.

— Округ Суян? Не там ли жила знаменитая Суянская лиса?

— Не знаю, наверное. Если встретим её — поприветствуем. Ты взял материалы дела?

— Да, поехали. До Суяна всего сто ли, к вечеру доберёмся, а если поспешим…

— Не будем