Звезды должны подождать - Кейт Лаумер

все-таки оставили несколько штук. Впереди, в низенькой хижине справа, послышались голоса. Затем я услышал, как кто-то пробирается сквозь сорняки с не большей ловкостью, чем я сам, неуклюже ступая на цыпочках. Бетси остановилась и махнула мне рукой. Когда я подошел к ней, она прижалась лицом к моему уху и прошептала:

— Это старина Расти вышел на природу. Остерегайся траншей, ты же не хочешь в них свалиться. И пригнись. — Я услышал еще один звук, который, как оказалось, издавала свинья, роющаяся в мусоре и щелях траншей. Было бы лучше, если бы местные жители этого не ели.

— Почему бы нам не развернуться и не обойти это? — Спросил я ее, увидев, что мы приближаемся к выступающему холму, густо застроенному хижинами.

— Не могу, — призналась она. — Нужно добраться вон до той ямы.

— Что это за яма? — хотел узнать я.

— Где я живу, — проворчала она. Она остановилась и огляделась вокруг, как будто искала что-то на земле. Она сказала:

— Ха! — и, сделав шаг вправо, опустилась на колени. Уже рассвело достаточно, чтобы разглядеть все уродство убогого лагеря, под стать его вони.

— Пригнись, черт возьми! — прошипела она и сделала отталкивающее движение. Я присел на корточки и наблюдал, как она ощупывает голый участок земли, покрытый галькой; я подпрыгнул, когда поднялся люк, сделанный из досок, из которого посыпалась пыль. Бетси немедленно просунула ноги в открывшееся таким образом черное отверстие и повернула ко мне напряженное лицо.

— Следуй за мной, — прошипела она. — Только никому ничего не говори: я за тобой присмотрю. Иди до конца туннеля. — Затем она соскользнула вниз и осторожно прикрыла дверь. Я поднял ее, и меня обдало волной горячего, вонючего воздуха. Я с трудом нащупал ногами пол. Туннель с дощатыми стенами освещался тусклым светом керосиновой лампы.

Какой-то мужчина оторвался от стены и двинулся ко мне, чтобы преградить путь, но Бетси схватила его за руку и что-то сказала. Все, что я расслышал, было:

— ...Со мной, Придурок. Уйди с дороги!

Он отступил, а Бетси подошла и схватила меня за руку.

— Ты молодец, — сказала она. — Ничего не говори, скоро они услышат, как странно ты говоришь, и у нас будут неприятности. — Она направилась к дощатой двери, которая перекрывала проход примерно в двадцати футах от меня. Я подошел как раз в тот момент, когда она открыла ее и вошла внутрь.

Я последовал за ней в зловоние, по сравнению с которым первоначальная вонь показалась духами. Даже Бетси фыркнула.

— Надо заняться вентиляторами, — заметила она.

Это была большая комната неправильной формы с множеством бетонных колонн; по всему полу были разбросаны кучи тряпья и хлама, слабо освещенная несколькими керосиновыми лампами. Люди — на вид им было в основном меньше пятидесяти — стояли, сидели или лежали на тряпках. Казалось, они не обращали на нас особого внимания. Я оглянулся.

Дверь, через которую мы вошли, была грубо вырублена в голой, покрытой пятнами бетонной стене. Похоже, это был подвал. Черная громада угольной печи возвышалась в центре комнаты, в центре множества выкрашенных в черный цвет воздуховодов. Бетси продвигалась вперед по смутно очерченному проходу, который тянулся между мешками для мусора, которые спокойно грызли большие крысы. Я последовал за ней, оглядывая изможденных, одетых в лохмотья людей, мужчин и женщин, с ввалившимися глазами, изможденных и очень грязных. Никто не пытался поймать мой взгляд, никто не заговаривал, никому не было до этого дела. Большинство из них ничего не делали, разве что лениво выуживали блох; те, кто был занят, приводя в порядок свои подстилки или возясь с ржавым хламом, работали в одиночку. Не было никаких признаков сотрудничества. Небольшой переполох, вызванный нашим появлением, затих в радиусе двадцати футов. Никто не обратил внимания, когда Бетси подошла к металлической двери и открыла ее, с большим трудом, под скрежет несмазанных петель. Там были бетонные ступени с ржавыми перилами, верхняя поверхность которых была сильно изношена. Бетси поднялась и подождала на площадке. Люди внизу попятились.

— Испугались Нуклера, — объяснила она, когда я подошел.

— Удачи, — продолжила она. — Старины Смайли здесь нет. Он не испугался; однажды попытался войти, пришлось врезать ему по башке. Теперь все, что нам нужно сделать, это подняться на второй и без проблем спуститься ко мне. Пошли. — Она не стала дожидаться моего мнения или вопросов, а поднялась прямо на следующую лестничную площадку, где была дверь с большой цифрой “2”. Она тихо открылась; она придержала ее и заглянула внутрь, затем жестом пригласила меня войти. После того, как я прошел внутрь и оказался на полу, усеянном скрученными кусочками композитной плитки, она вошла, закрыла дверь и заперла ее на засов. Только я собрался спросить ее, куда мы направляемся, как она протиснулась мимо меня и направилась прямиком к двери в конце широкого коридора. Дверь распахнулась, и в нее вошел мужчина в объемистых мехах, увидел ее и зарычал. У него было помятое лицо, возможно, он был немного упитаннее, чем те, кто сидел в подвале, и выглядел недовольным, пока не увидел меня; тогда он пришел в ярость. Бетси преградила ему дорогу.

Он оттолкнул ее в сторону и подошел ко мне широкими, размашистыми шагами.

 — Это твой новый сосунок? — бросил он через плечо. Он жевал какую-то жвачку, и из уголков его рта вытекали две струйки коричневого сока, стекавшие в по-настоящему грязную седоватую бороду, спутанную, в пятнах и набитую веточками, опавшими листьями или чем-то похуже. Я увидел, как большая, здоровая вошь выскочила из укрытия в области усов. Он слегка скосил глаза; это движение привлекло его внимание. Он отвесил себе звонкую пощечину, от которой у меня заболело лицо.

— Чертовы букашки, — заметил он и снова обратил свое внимание на меня. Огромная рука уперлась мне в грудь и отшвырнула к стене. Мне удалось не упасть.

Я понял, что все еще слаб. Он держал меня там, и я видел, как он сжал кулак размером с ананас и отвел руку назад. Мой взгляд скользнул мимо него к Бетси, которая порылась у себя под одеждой и вытащила потертый мясницкий нож, заточенный до тонкости стального пальца; не было ничего неуклюжего в том, как она подошла к нему сзади и с размаху вонзила нож ему в спину. Его затуманенные глаза широко раскрылись, он издал отвратительный звук, и из левого уголка его потрескавшегося рта потекла коричневая струйка крови. Затем он выгнул спину и изогнулся, пытаясь положить руку на больное место. Он отшатнулся, и внезапно изо рта у него хлынула кровь; затем он издал глубокий стон и резко упал на спину, неуклюже опираясь