Шурупы - Владимир Николаевич Васильев

я второй не опознал. Но „Джейран“-то точно не чужой, на „Чичарите“ собран, я же сам данные расшифровывал… А другой стыковочный блок на нем откуда вообще взялся? Чужие и поставили? Так их же не видел никто испокон! А ангелы, ангелы тогда кто? Спецы по чему – по неопознанным артефактам чужих? Или, судя по уровню доступа, по кораблям чужих, целиком? На Лорее при штурме базы я никаких спецов-ангелов не помню, но, может, они и работали втихую, просто в первые ряды не лезли, поэтому никто их участия и не заметил? Особенно всякая шелупонь вроде эр-восемьдесят…»

Виталий не пытался унять скачущие мысли. Он просто ожидал и надеялся, что всплывет нечто действительно примечательное и важное, и это надо будет обязательно запомнить, а, может, даже и записать. Потом сам же себе спасибо скажешь.

Погрузившись в себя, Виталий не обратил внимания на компоновку шестисотки, куда привел его Иван Иваныч. Он не запомнил даже, была ли это ближняя шестисотка, средняя или дальняя от купола. Сосредоточился и вернулся в реальность он в кают-кабинете, сидя в стандартном кресле перед стандартным рабочим столом. Напротив обнаружился Иван Иваныч. А на столешнице – пластиковый лист подписки о неразглашении. Кроме того, в кармане вибрировал и тихо попискивал ком – оповещал о входящем звонке. Наверное, ком и выдернул Виталия из размышлений.

Вызывал Красин.

– Да, мастер!

– Как там?

– Все вскрыл. Спецы работают.

– А сам где?

– Э-э-э… – Виталий опасливо покосился на Иван Иваныча, но счел спонтанно придуманное прозвище необидным. – У ангелов на ковре.

– Подписку читаешь?

– Приступаю, – Виталий не очень удивился осведомленности шефа. – Если вы в курсе – значит, подписывать?

– Ясное дело. Формально мы в распоряжении их службы, раз делятся информацией – значит, так надо. И еще: если вдруг быстро освободишься, на рейд не возвращайся, моя шестисотка и та, где вы с кадетом обитаете, уже в воздухе, скоро прибудем в ваши края. Тут и останемся пока.

– Кадет-то хоть на борту?

– Конечно, – фыркнул Красин. – Валюшку охмуряет под видом посильной помощи. Все, работай.

– Есть, – вздохнул Виталий, спрятал ком, вопросительно взглянул в лицо Иван Иванычу и, когда тот кивнул, – взял со стола пластиковый лист.

– Сначала глазами прочти, – посоветовал Иван Иваныч. – Потом включим запись – и вслух.

Виталий так и поступил.

Текст был очень коротким и по умолчанию подразумевал, что обычную подписку о неразглашении служебной тайны Виталий дал еще в начале воинской службы. Данная подписка являлась дополнительной и касалась только сведений, полученных от дознавателей службы TS.

«Вот, значит, как вы, ангелы, называетесь! Тэ-эс. Интересно, что означает? Спрашивать как-то неловко. Да и не ответят, поди…»

Когда формальности были соблюдены, а подписанный лист перекочевал в сейф у стола, Иван Иваныч заговорил:

– Тэ-эс у нас неформально расшифровывают как «Твистед Систер». Почему так – догадаешься сам, а не догадаешься – так и фиг с ним. Для начала: как думаешь, что вообще происходит и зачем ты здесь?

Естественно, Виталий не стал спешить с ответом. Собрался с мыслями. Оценил, что из собственных домыслов озвучивать стоит, а что нет. И только тогда начал:

– Девять лет назад на Лорее меня использовали как ключ для проникновения на чужую базу. Почему именно меня – не знаю, но, похоже, никто так и не выяснил, по какой причине база согласилась меня пустить. Сейчас та же история, только вместо базы чужой корабль – вон тот, под куполом. Из чего заключаю, что тэ-эс ваше занимается чужими кораблями и что не больно много вы о них знаете, если я вам понадобился уже на самом первом этапе.

Иван Иваныч задумчиво покивал, но выражение лица при этом сохранял отстраненно-скептическое.

«Не угадал я, что ли? – подумал Виталий с неясной тревогой, словно точность ответа серьезно на что-то влияла. – Не мог же я совсем ничего не угадать?»

– Разве корабль Ярина – чужой? – спросил Иван Иваныч. – А в него тоже никто попасть не смог.

– Корабль Ярина – наш. Сборка уж точно наша. Но есть одна тонкость – продвинутый стыковочный блок. Опять мы к нему возвращаемся.

По быстрому и пронзительному взгляду ангела Виталий понял: сейчас он угодил в самую десяточку.

– Соображаешь. Исходно на яринском «Джейране» стоял блок, который твой стажер нашел в пустыне, в сорок втором квадрате. А вот кто, как, когда и зачем его вынул и заменил на продвинутый… Которого, как ты наверняка уже проверил, в наших каталогах нет напрочь…

Иван Иваныч помолчал; потом поморщился и хлопнул ладонью по столу:

– Черт с ним, зайду с козырей. Организация, которую я имею честь представлять, занимается не кораблями чужих. Бери глобальнее. Она занимается самими чужими. А в корабль этот мы вцепились, поскольку он опосредованно позволяет решать основную задачу.

– То есть… чужие все-таки существуют? – на всякий случай уточнил Виталий, дабы не оставалось недоговоренностей.

Иван Иваныч от избытка чувств даже фыркнул:

– Пф-ф-ф! А кто, по-твоему, наклепал все то, из чего мы собираем космические корабли?

– Я не о том, – замотал головой Виталий. – Я об официальной информации. Что мы живем в мире, который полон изделий чужих, но где они сами и кто они такие – люди не знают.

– К сожалению, эта информация скорее отражает реальное положение дел, нежели противоречит ему, – сообщил Иван Иваныч, и в тоне его сквозил легкий оттенок застарелой грусти. – Однако есть одна, как ты изволишь выражаться, тонкость. Мы действительно не знаем, кто они и где они, увы. Но у нас полно неопровержимых доказательств, что они где-то рядом. Мы столько раз были уверены, что вот-вот схватим их за руку – или, может быть, за щупальце, – но всякий раз мы ошибались. А они – ускользали. В том числе и девять лет назад на Лорее. Ты тогда был совсем молод и желторот, поэтому посвящать тебя не стали, использовали втемную. Я, кстати, тоже тогда был молод и желторот и в тэ-эс еще не работал. Просто знаю, со слов старших и из твоего личного дела.

Виталий слушал с интересом, но от него, видимо, ожидали несколько иной реакции.

– Похоже, ты не слишком удивлен? – поинтересовался Иван Иваныч с некоторой даже ревностью.

– Ну почему? – Виталий пожал плечами. – Такое не каждый день слышишь. Просто за девять лет службы только дурак не задумывался, зачем вся эта наша секретность, допуски… и прочая воинская конспирация. Зачем периодическая смена фамилий, зачем шурупские мундиры. Зачем ваша партикулярная одежда. Хотя я не очень понимаю, какая на хрен чужим разница – шурупский на мне мундир или флотский, и способны ли они вообще их