Фантастика 2025-68 - Алексей Владимирович Калинин

Я помолчал. Я знал, что ответить, но знал и то, что у меня лишь одна попытка убедить его. Так что надо ответить «в цвет». Так, чтобы он услышал. Поэтому я некоторое время держал паузу, дожидаясь у момента, когда он перестанет жалеть себя и будет готов слышать меня.

— Ты не слишком верно обрисовал перспективу, партнер! — сказал я ему, когда мне показалось, что момент настал. — Вчера я не сократил число клиентов. Я его резко расширил! А сократил я, наоборот, наши расходы на раскрутку проекта!

Из мемуаров Воронцова-Американца

«…Идея, которую я ему пересказал, была проста и для нашего времени банальна. Обычная франшиза.[113] Я убеждал партнера, что наш товар куда нужнее в эмигрантских и „цветных“ районах, и что именно там полиция возьмет за такой бизнес меньше. А поначалу это вообще можно начать бесплатно, по крайней мере на Пяти углах, Фань Вэй определенно это обещал. А через Тома можно попробовать развернуть пункт в „черном“ районе Бруклина.

В общем, доводы оказались убедительны, так что Джонсон согласился. И буквально в течение недели у нас появились „точки“ на Пяти углах в Манхэттене и в Бруклине. Причем товар пользовался таким спросом, что уже в первую пятницу Джонсон признал, что можно начать выплату зарплаты…»

Санкт-Петербург, 22 июня 2013 года, суббота, двадцать минут четвертого, почти утро

Алексей отложил чтение, сходил в ванную и умылся, чтобы отогнать сон. Спать хотелось неимоверно. Но чтение захватывало. «Интересно! — подумал он, — все отмечают, что Американцу свойственен интернационализм. Но никогда я не слышал такой рациональной версии, как от него самого. Оказывается, ему просто было выгодно быть интернационалистом!»

Неподалеку от Балтимора, 22 апреля 1896 года, среда

— И что слышно от этого Ника Картера?

— Ничего, Элайя, ничего! В библиотеке он больше не появлялся, в полицию не попадал, в местах традиционного скопления эмигрантов из России его никто не запомнил…

— Что ж, будем искать, будем искать…

— Кстати, племянник, а ты не считаешь, что свадьбу Фреда и Мэри пора бы ускорить?

— Нет. Первая суббота сентября — старая традиция семьи. И, как бы мне ни хотелось увидеть внуков, я не хочу ломать традицию! И не буду!

Нью-Йорк, Бронкс, 23 апреля 1896 года, четверг, после обеда

В этот день Генри захотел увидеть мои успехи. Поэтому он гонял меня, заставляя показывать то одно, то другое умение, а сам сидел в углу. Наблюдал и прихлебывал ирландский виски, до которого, похоже, был большой охотник.

По окончании тренировки он кивком, не тратя слов, подозвал меня к себе, жестом предложил присесть на ящик, затем извлек второй стаканчик и налил своего драгоценного и на мою долю.

Я попробовал. Ну что сказать? Ирландский виски кажется мне куда лучше американского кукурузного. Его действительно можно смаковать. Только требуется желание и время. Сейчас я никуда не спешил. Так что виски мне понравился. Каким-то образом заметив это, Генри налил нам еще по одной и спросил:

— Урри, вот чем, как ты думаешь, Господь выделил нас среди прочих тварей? Что? Разумом, говоришь? Не знаю, не знаю… Многие из людей никак не умнее коня или собаки, поверь. Нет, парень, Господь выделил нас умением говорить. Только вот умение это иногда во вред идет. Привыкаем мы и про себя словами думать. Потому большинство зверей и быстрее большинства людей. Так, парень, самое сложное в нашем деле — правильно думать! А правильно думать — очень сложно.

— Генри, а что ты имеешь в виду под этим своим «думать правильно»? Думать без слов? Как животные?

— Не всегда, парень, не всегда. Словами-то думать у нас более умные мысли проскакивают. Но медленные. Значит, для мыслей словами есть время до боя. Ну и после. Вспомнить все, осмыслить, да понять, где ты давал противнику шанс. И почему у него этим шансом воспользоваться не получилось. А в бою — в бою, да, думать надо быстро.

Генри помолчал, сделал пару глотков, еще помолчал, а потом продолжил:

— Ганмен — это ведь не просто умение первым выхватить револьвер да точнее выстрелить. Кто так живет — быстро попадет в засаду. Нет, тут штуки хитрые нужны. Расстояние чувствовать, понимать, с какого стрелять надо как можно быстрее, а с какого лучше чуток больше времени потратить на прицел… А где сначала лучше увернуться. Или, наоборот, к нему шагнуть, да револьвер рукой захватить. И так бывает. Или противником же от соратников его заслониться. Или лошадью.

Он снова замолчал, но на этот раз я ясно видел, что молчит он не в ожидании моего ответа и не для ораторской паузы… Что-то из своего прошлого он видел в этот момент перед внутренним взором. Выпили еще по одной.

— И тут, парень, чутье важно. Знание натуры людской. Умение по виду понять, трус перед тобой или боец, станет он стрелять в тебя, наплевав на то, что может попасть в приятеля? И все это — быстро. Не словами. А как зверь, сразу всем телом. Мысль еще идет, а ты уже движешься. И движешься туда, куда надо, не ошибаясь. Выработаешь такое в себе — станешь ганфайтером. Если, конечно, не подстрелят… А до того — тренироваться, тренироваться и еще раз — тренироваться!

Не знаю, кто учил его вдохновлять людей, но после этой попойки я тренировался дома еще часа два. Пока не протрезвел. И вообще увеличил время на тренировки. В том числе и на то, чем раньше пренебрегал, — на искусство наездника.

Нью-Йорк, Бронкс, 2 мая 1896 года, суббота, с утра до обеда

— Помнишь, я говорил, что вблизи правило одно: «Стреляй первым»? Это верно. Но лучше не просто стрелять быстро, а уметь, не целясь, навскидку от живота, попасть в цель. Сейчас я тебе покажу, как это делается! — с этими словами Генри направился ко входу, взял там один из увесистых тюков и потащил его к стене.

— Ну что столбом стоишь, тащи второй! — распорядился он.

Я подхватил тюк, выглядевший братом-близнецом первого, и невольно крякнул. Ничего себе тяжесть! Когда я подошел к Хамблу, тот уже распечатал первый тюк. Увидев содержимое, я аж онемел от возмущения. Внутри были дешевые, самодельные тарелки, которые пацанва Фань Вэя лепила из