Алексей Фомичев - Правила чужой игры

Ознакомительный фрагмент

Влад фыркнул, пожал плечами. Во взгляде сквозила растерянность и неуверенность.

– Я толком уголовный кодекс не знаю…

– И я тоже. ОБР не обычная военизированная полиция. Да и не будет наш отряд полицейским.

– Ну не знаю.

– Я знаю. Все, хватит терзаний. У тебя теперь восемь человек в подчинении, график занятий есть, вперед! Что не выйдет – подскажу. Времени и так в обрез. Приказ ясен, господин сержант?

Влад встал по стойке «смирно». И с чувством отчеканил:

– Так точно, господин лейтенант! Разрешите идти?

– Топай. Вечером после занятий – ко мне.

– Зачем?

– Будем проводить разбор полетов. Или ты думаешь, я все знаю и умею? Такой же новичок.

Влад вздохнул, развернулся и пошел в кабинет, где его ждало вновь образованное третье отделение. По расписанию у них тактическое занятие. Пока в теории.

…Одному мне в Ущелье не пройти. А если Ворота в Арзане не заработают, прогулка в живописное местечко обеспечена. Так вот штурм станции пришельцев в одиночку – из разряда мечтаний шизофреника. А вот со взводом можно попробовать. Особенно если придать визиту к гостям из ниоткуда более‑менее официальный статус и попросить поддержки артиллерией и вертолетами. Тогда появится шанс попасть домой. Какой‑никакой, хоть и плохонький, но шанс.

А раз так, то и готовить отряд, то бишь взвод, следует по соответствующей программе. Нечто среднее между диверсионным подразделением и штурмовой группой. А значит, бойцы должны досконально знать тактику засад, налетов, тактику боя в городе, на пересеченной местности, тактику ближнего боя, штурма здания… ну и так далее. Вдобавок пройти соответствующую подготовку по другим курсам и темам. В общем, мне следовало их подтянуть до моего уровня, прямо скажем, не очень высокого… Но все‑таки. Не зря же мы в свое время лопатили горы литературы с грифами и без[8], нашей и импортной. И впитывали информацию о последних разработках и достижениях. И неплохо воплощали изученное на практике.

…Разница между сентябрем и августом здесь только в количестве осадков и обилии фруктов. Апельсины, мандарины, абрикосы, черешня и прочие наименования, даже бананы есть. Климат позволяет выращивать в изобилии и объедаться круглый год. Почти тропики. И даже череда дождей, зарядивших на неделю, не помеха. По крайней мере дышать стало легче и не надо менять носовые платки по пять раз в день.

– …Вчера еще двоих арестовали. Прямо в кабинетах. Обвинения в связях с боевиками, торговля оружием, передача информации. Только что‑то быстро заглохли слухи… Словно отрезало… – Радован почерневшей от сока рукой залез в небольшой тазик и ухватил горсть черешни, черной, как волосы южанки, и сладкой, как ее поцелуй. – Не нравится мне это.

Я промолчал, сплевывая косточки под колеса БТРа и вытирая руки о тряпку. Говорить было лень, да и набитый рот мешал. Что за сорт вывели здешние Мичурины, не знаю, но черешня поспевала как раз к началу осени и была лучше, чем все остальные сорта, вместе взятые.

– Рыла, рыла комиссия, а толку? Поймали с десяток мелких чинуш, потрясли кое‑кого в Управлении, и все. А дальше копать то ли запретили, то ли силенок не хватило.

Караджич вновь запустил руку в тазик, потащил очередную порцию ягод. Я удивленно покачал головой – тазик литров на пять мы опустошали дважды, а ему все мало. Обедает он ею, что ли?

– Чего молчишь?

– Я не молчу, я слушаю. Здорово рассуждаешь.

Караджич хмыкнул, повернулся ко мне и ехидно спросил:

– Не лопнешь? Второй таз доедаем. Я‑то привычный, а ты?

– Не лопну.

Мы приехали к мосту час назад, завершая совместное патрулирование округи. Отправили бойцов отдыхать к школе, а сами сидели на броне, глядя на реку и разговаривая. Говорил в основном Радован, я больше слушал. Да и тема слишком скользкая.

Что такое коррупция, я знал. Что такое коррупция в эшелонах власти – слышал. Но здесь впервые столкнулся с коррупцией в таком масштабе. Война, как это повсеместно бывает, если идет больше нескольких месяцев, порождает определенный круг лиц, заинтересованных в ее продолжении. Поставки боеприпасов, вооружения, продовольствия, техники, запчастей, одежды, горючего и прочая и прочая – дело невероятно выгодное для тех, кто этим занимается.

И чем больше он занимается, тем больший кусок хочет отхватить. Тогда заинтересованные лица находят подходы к противоборствующей стороне и начинают торговать с ними. Помимо всего перечисленного, торгуют еще и самым важным – информацией.

Такая сеть двурушников хорошо замаскирована, имеет обширные связи, и вычистить их невероятно трудно. Все попытки сенатской комиссии выяснить, куда ведут нити коррупции, пока ни к чему не привели. Кто‑то обладающий достаточной властью и могуществом умело уводит из‑под носа следователей улики, прячет следы и обрубает хвосты.

Сколько ни выступает президент, сколько ни пашет комиссия, но пока толку мало. Бороться с хорошо отлаженным механизмом коррупции внутри государственной власти тяжелее, чем с внешним врагом. Хотя бы потому, что этот механизм не виден и умеет защищать себя. Любыми способами…

– Не нравится мне это затишье. Уже второй месяц никаких попыток проникновения. Никаких нападений, провокаций. Даже товары практически не везут. Затаились, гады…

Я молчал. Мое мнение совпадало с мнением Радована. Да и мысли витали несколько в другой области.

Хватило полутора месяцев, чтобы превратить взвод в единый организм, подготовленный к бою. И хотя только дважды и то по мелочи вступали в дело, но я видел, что затея удалась. Не зря вкалывали до седьмого пота. Значит, можно попробовать что‑то более масштабное. Но что? И как это масштабное обставить, дабы ни у кого не вызвать лишних вопросов?..

– Что‑то Дорич давно не приезжал, – заметил я, прихватывая новую горсть черешни. – Пропал совсем.

– Дорич в Мегаре безвылазно сидит. Комиссия в гостях, на границе проблемы…

– Ты его не видишь?

– С чего это? У меня своя работа, у него своя.

– Ну, МОП вроде как подчиняется ему напрямую.

Радован уловил в моих словах некий намек, выплюнул пригоршню косточек и повернулся ко мне.

– Это ты намекаешь на то, что я передавал содержание наших разговоров?

– Да нет…

– Да! – Он вытер руки, хлебнул из пластмассовой бутылки воды. – Я действовал по приказу комиссара, это правда. Он заинтересовался тобой еще после боя у моста. Я высказывал ему свое мнение. И не фискалил.

Он не на шутку завелся, видимо, задетый намеком.

– А доносительством сроду не занимался. Понял?

– Угу. Ничего такого я не думал.

– Врешь!

– Правда. И так понятно. Да и наоборот, благодарен тебе. Иначе бы не был взводным…