Тяжёлая реальность. Калейдоскоп миров - Хайдарали Мирзоевич Усманов

считывал энергетический резонанс корабля, ритм ответов, характер полевых шумов в районе приближения, и – что могло быть наиболее ужасающе – он оценивал само намерение. Это не была метрика человека, но эффект её был похож. Набор частот, которые соответствовали “х-обороны”, трактовался как угроза… набор, звучащий как “х-служения”, – как мир. И вот тут эльфийки почувствовали пробитую плоскость. Как объяснить машине свой интерес, если она проверяет не код, а смысл…

Психологическое давление постепенно нарастало. По лицам Сейрион и Ариэль уже бежали уставшие тени. Их обычно спокойное дыхание уже учащалось. Они понимали, что сами находятся в месте, где их попытки войти в контакт – уже акт провокации. Внутри ангара практически повсеместно раздавались еле слышные в наружных микрофонах корвета шорохи. На экране “Анвила” уже мелькали новые узоры. В даже в этом тактическом помещении подсознательно поселилось ощущение тесноты – как если бы стены постепенно начали сдвигаться ближе.

– Если мы ошибёмся, эти мельчайшие “частицы” станут ножом палача. – Сказала Ариэль, и её голос едва заметно задрожал. – Нам не только угрожает тело. Нам угрожает код. Они могут переписать всё, что касается этой системы. Они сами – память.

– Нам нужно время… – Тут же ответила Сейрион. – И было бы желательно узнать, кто именно их создавал.

В это время “Троян” с “Анвилом” вместе сделали шаг, который был одновременно дерзким и по-учёному беспощаден. Они попытались инициировать “собственную” управляющую программу – не копию, а подобие. Это был искусственный материнский сигнал. Набор слабых резонансов, выведенных в форме, похожей на то, что рой считал безопасным. Сейрион назвала это “песней-подражанием”. Она была сшита из гномьих рун, из фигурных фаз, из их собственных шепотов – всего, что давало рою повод принять.

И отклик стал видимым. Частицы в пробирке притянулись к микромагнитной сетке, их движение стало координированным, и на экранах, в миллисекундных графиках, появилась структура – логический каркас. “Анвил” расшифровал блок:

“Внутренний маркер —A3F – обозначает генератор-плот… Временной сдвиг – плюс одиннадцать сотых… Коммутация через узел R…”

Это было как найти дверную ручку – не открыть ею дом в целом, но иметь шанс приоткрыть входную дверь. Но даже эта радость была короткой. За этой дверью – за этими маркерами – скрывалась ещё одна закономерность. Управляющий протокол включал “голос эпохи”, что являлось подписью создателя. И эта подпись была инородна. Не гномья… Не эльфийская… И даже не человеческая… Где-то в коде слышался не просто алгоритм, но эхо далёкой мысли, как музыка чужого языка. И это эхо отзывалось в теле роя как обида. Оно не принимало чужаков. Любая попытка “передать ключ” теперь встречалась не только анализом, но и моральной оценкой – чем ты дышишь.

В тот момент, когда “Троян” и “Анвил” синхронизировали частоты и локально “включили” материнский сигнал, поле защитного барьера корвета вздрогнуло. Сигнал роя уловил изменение и среагировал. На обшивке “Трояна” мелькнули практически невидимые глазу искры. И это были не электрические разряды, а изменение самой плотности поля. Частицы наноботов стали пробовать пройти через него. Оповещение замигало на панели:

“Потенциальное проникновение – зона эмиттеров поля левого борта.”

Паника подкралась тихо – не как взрыв, а как солёный холод. В узлах управления появились щелчки – маленькие, раздражающие звуки, которых раньше не было. Вул-Кор, старый боец-абордажник, что намеренно был рядом для контроля ситуации, тут же ухватился за тяжёлый бластер, и его лицо побледнело от напряжения. Ведь он привык сражаться с врагом, которого видит. А что тут делать, он просто не знал. Сейрион почувствовала, как под ногами дрогнул пол – не физически, а в восприятии. Их маска начала действовать, но цена этой маски – притяжение внимания.

Они с Ариэль быстро переглянулись, и сделали выбор. Усилили маску, увеличив мощность “песни-подражания”, и в этот момент “Троян” послал в рой фрагменты “своих” – ложные идентификаторы, которые должны были отвлечь рой и заставить его согласиться на “транзитное подчинение”. Это сработало, но фрагментарно. Часть роя действительно начала кооперироваться, другая – напротив – распалась на хаос и стала мигрировать по стыкам ангаров.

Самое страшное, что узнали эльфийки, так это было именно то, что рой учился на их попытках. Он не просто читал. Он запоминал формы маскировки и на лету создавал “антимаски”. Его частички шли дальше и пробовали подстраиваться так, чтобы вновь не принимать их за своих. Это была эволюция в режиме реального времени – маленькие, молекулярные уроки, которые рой брал из каждого ответного сигнала.

Психологически это давило как вертикальная тяжесть. Каждая секунда решения – каждое изменение – умножало ответственность. Они понимали, что сейчас сами были в самой гуще этой “заразной” памяти. Если рой победит, то он не просто уничтожит их – он присвоит их сигнатуры, сделает их частями себя. И мысль о том, что их собственные попытки “подружиться” могут стать материалом для новой, более изощрённой защиты роя, терзала их сильнее любой физической угрозы.

В конце концов, после минут, которые казались вечностью, “Троян” и “Анвил” выдали результат. Фрагмент управляющего протокола был извлечён и селекционирован – но целиком система не открылась. Они получили ключ-псевдоним, “тонкое разрешение”, которое позволяло им читать определённые состояния роя и подавать команды на уровне примитивных управляющих актов – “стоп”, “свернуться”, “переключиться на нейтральную фазу”. Это не была победа, а временная передышка. Но её хватало, чтобы завершить отбор образцов и вернуть команду из ангара.

Когда пошедшие за новым образцом бойцы вновь вернулись на “Троян”, все уже дышали по-другому. Кто-то тяжело смеялся… Кто-то просто молча вытирал шлем… Сейрион оперлась о пульт, и ей казалось, что под её ладонью ещё дрожит песок. Ариэль прошла мимо и тихо произнесла:

– Мы были внутри их памяти. И они посмотрели нам в глаза.

Это признание было чем-то средним между победой и приговором. А на столе образцов уже лежала новая пробирка с чёрным порошком – внутри неё микрочастицы спокойно бликовали, как будто не замечая бурю, что прошла вокруг. На экране “Анвила” мелькнуло сообщение:

“Степень контроля – ограниченная. Уязвимость – временная. Рекомендуется эвакуация либо длительное подавление.”

И в этой рекомендации звучала вся трагедия. У них был инструмент, но не была дана мудрость. Они понимали теперь, почему гномы сжигали останки и почему эльфы так жестоко охраняли свои тайны. Здесь, в сердце этой машины, каждая попытка прикоснуться – могла стать семенем нового ужаса…

………..

Поначалу никто не обратил внимания на слабое мигание на боковом экране – очередной отчёт “Анвила”, того самого исследовательского ИИ, казался ещё одним из тысяч технических