Врач «скорой» - Алексей Викторович Вязовский
Врач «скорой» читать книгу онлайн
Ветры истории дуют все сильнее, «зима» СССР приближается. Проблемы доктора Панова увеличиваются словно снежный ком, враги готовят свой новый удар. Однако, несмотря на все трудности, Панов продолжает свою борьбу за спасение жизней, находя в этом смысл своего существования. Увлекает читателей в мир медицины и сложных человеческих отношений, где каждый новый случай становится вызовом для главного героя и его команды.
Куда девать остальное? Вклад в Сберкассе под 2 %? Который сгорит в девяностые? Спасибо, не надо. Акции? Их в Союзе нет. Бетон? Нет, тоже мимо – лишнюю квартиру в СССР не купишь. Есть нормы по метражу. Золото? Давид рассказывал про какие-то мутные схемы с магазином при Внешторгбанке. Там вроде бы иностранцы по паспорту могли покупать слитки и золотые монеты. Сеятели… Обычно всякие студенты из Лумумбы. Откуда у них деньги? Да та же фарца и цеховики работают. Нанимают нищего негра, давай, вот тебе котлета денег – на выходе отдашь слиток. Тебе 5 % за труды. Но там все эти истории быстро палит КГБ или ОБХСС. Что еще? Валюта? Очень большая засада – 88-я статья УК. Золотые украшения? Там низкая проба, да и в дефиците они.
Вот до чего дорос – думаю, куда бы пристроить капиталы. А это еще «Ферринг» мне не начал приносить денег. Там-то будет все в валюте и много. А валюту наше государство любит до усрачки – если узнают, попробуют сразу наложить жирную лапу. Надо бы заранее соломки подстелить, но как?
Но в Союзе копить незачем. Нет смысла никакого.
* * *
К моему приезду выяснилось, что Суслов заболел. Вчера приезжал лечащий врач из ЦКБ, лечение назначил. Я сначала осмотрел пациента, чтобы чужим мнением мозги не портить, а потом только в бумаги глянул. Ну, с коллегой солидарен, если говорить о диагнозе. Хронический бронхит с астматическим компонентом, обострение. Ничего, что температура вечером 37,2, а утром 36,8. Шутить, что с такими данными в поликлинике больничный не получить, вряд ли стоит. С учетом года выпуска организма. Банально, но в восемьдесят любая болезнь может оказаться последней. Почему не положили сразу на Волынку? А Суслов отказался. Вот такие дела.
Я посмотрел список назначений. Ну ладно, с антибиотиками согласен, хотя и стоило бы поменять тетрациклин на пенициллиновую группу. Жаль, фторхинолонов еще нет на рынке. Я в Цюрихе специально в аптеку заходил. Зато в природе есть уже клавуланат. Поехали дальше. Так, отхаркивающие, хорошо, хоть и эффект мизерный. А бета-два-агонисты? Забыли? И откуда здесь анаприлин, да еще и в таких конских дозах? Давление у клиента практически в пределах нормы. Очень странно.
Блин, а когда умер Суслов? Что до Брежнева – помню, и месяц даже, а тут хоть стреляй. А вдруг этот листочек и есть смертный приговор? Что, старику, много надо? Нажрется анаприлина, и получайте: с одной стороны, брадикардия, с другой – бронхоспазм. И через недельку – внеплановые затраты всем типографиям, траурные рамочки в газетах малевать и скорбеть о безвременной утрате.
Михаил Андреевич терпеливо молчал. Оделся, рубашку на все пуговицы застегнул и гипнотизирует меня. Я посмотрел на Суслова, потом на куратора.
– Есть вопросики, – наконец огласил я вердикт. – Неприятные.
Вот динозавры, ничем их не прошибешь. В карты с такими играть лучше не садиться. Как смотрели ящерками, так и продолжают. Ну так понятно – Суслов при Сталине свою «карьеру» начинал.
– Что там? – показывая на список, спросил Юрий Геннадьевич.
– Я бы заменил. Не всё, но многое. Кое-что убрал бы… из-за весьма вероятных побочных эффектов.
Неужели? Михаил Андреевич продемонстрировал эмоцию? Ишь, желваками как заиграл. Понятное дело, он всю жизнь иносказаниями занимается, мой простенький эвфемизм ему даже разминочным считать не стоит.
– Но в больницу съездить надо. Для обследования. Анализы, рентген, спирометрию, ЭКГ. Одним днем обернуться можно – ложиться не нужно.
– Я сам знаю, что там можно, – вдруг проскрипел Суслов, откашлялся. – Разберусь. Сейчас и поедем. А вы, – кивнул он Юрию Геннадьевичу, который молчал, стоя у окна, – займитесь лекарствами.
Даже не спросил ничего про Цвигуна? Что-то в лесу большое умерло? Видать, не до гэбэшного генерала ему сейчас. Хреновая шутка, когда оно, почти самое крупное, как раз умереть может.
Мы вышли на улицу, и я остановился, пытаясь застегнуть молнию на куртке.
– Список лекарств надо, – слегка нетерпеливо сказал куратор.
– В аптеке ЦКБ брать будете? – спросил я.
Он на секунду задумался. Да уж, случился разрыв шаблона. Брать помощь там, откуда исходит угроза, – по меньшей мере не очень предусмотрительно. А ну, если как в плохом детективе, ампулы подменят?
– С улицы купить? – спросил он.
– У вас есть человек в Швейцарии? – общение с евреями явно сказывается на мне, вот уже и вопросом на вопрос отвечаю.
– Найдем, – кивнул он почти сразу. – Паульсен?
– Конечно. Мы же ему помогли, хоть и не бесплатно, теперь его очередь. Позвонить, даже список диктовать не придется, он и сам соберет набор. Сейчас озадачить, к вечеру уже здесь.
– Быстрый ты. Самолет в Швейцарию – не трамвай, летает пореже. Нужному человеку тоже придется кое-что предпринять… Ладно, не твоя забота. А что ты там про побочные эффекты говорил?
– Анаприлин. Его пожилым и вовсе нельзя, а у кого проблемы с дыханием – прямое противопоказание. Вред перевешивает возможную пользу намного. Вот только звонить откуда? Не из дома же…
– Не переживай, сейчас организуем. Иди к своей машине, подождешь меня там, я скоро.
* * *
Я, признаться, думал, что это – почти всё. Вот сейчас позвоним, я исполнителя озадачу, и свободен. Но, как пишут в дембельских альбомах, это было начало. Потому что я рассказал всё про Цвигуна, чуть ли не в лицах изображая, кто где стоял и что кому говорил. Кстати, выяснил, что Михаил, с которым общался Андропов, – сын генерала.
Где-то в глубине сознания мне наивно хотелось, чтобы передо мной разложили весь пасьянс – кто, куда, зачем, кто за какие нитки дергает. Но вместе с тем испытал огромное облегчение, когда ничего такого не услышал. Меньше знаешь – крепче спишь. Помню, дядька мой, проработавший всю жизнь в строительстве, сначала мелким, а потом и крупным начальником, часто объяснял, что обогатиться мог бессчетное количество раз, особо не утруждая себя. Но не воровал, так как покой ценил выше денег.
Звонил я Паульсену с Центрального телеграфа. Разговор, правда, заказал Юрий Геннадьевич, продемонстрировав какой-то документик. И я совершенно спокойно уже
