Елена Долгова - Сфера Маальфаса

Преследуемые альвисы сильно оторвались от погони – лошадей нельзя провести по тропе, которой воспользовались беглецы. Пришлось скакать в обход озера и подниматься на равнину дорогой, которой обычно идут купеческие обозы. Однако, пока противник остается пешим, он обречен. Полусотне людей негде укрыться на плоской равнине. Беглецы где-то здесь – принц чувствовал это. Шла охота на человека – самая увлекательная из охот. Азарт погони придавал уверенности. Волнение и страх покинули Гагена, он сделает все, что может и должен, а там – будь что будет.

Мигнула вдали синяя искорка – цвет ее был холодным и чужим. Сотник, скакавший бок о бок с сыном императора, выкрикнул приказ грубым, простуженным голосом, распоряжение передали дальше по цепи, и сотня немного повернула и сдержала коней, обходя и окружая таинственный огонек. На минуту спешились и, достав из поясов натяжные крюки, зарядили арбалеты, уперев в землю. К синему огню приближались осторожно.

В дрожащем холодном свете враг, расположившийся на небольшой возвышенности, был виден отчетливо. Пригорок цепью окружили воины-альвисы – мечники и арбалетчики в кожаных доспехах. Семь десятков затравленных людей, отчаянных, готовых на все. В центре стояли, как будто бы в трансе, взявшись за руки, трое – две женщины и мужчина. Между ними, прямо на земле, пылал голубым огнем, разгораясь все ярче, шар размером с голову младенца. Сфера. Вспышка – тьма, вспышка – тьма. Ритм сполохов бил по глазам, впрочем, что задело?

– Вперед!

Топот копыт слился с биением пульса. Мальчишка, сын императора, пришпорил жеребца, стараясь не отставать от солдат.

…Сотня уже разворачивалась для атаки. Сначала воины Церена разрядят арбалеты, а по тем, кого не найдет стрела, ударит конница и в ход пойдут мечи, лишая жизни бегущих.

Внезапно лошади встали.

Не помогали шпоры – животные с испуганным ржанием поднимались на дыбы, пятились, едва не сбрасывая всадников. Сердца людей, привыкших к чужой крови и не боявшихся пролить свою, сжались. На равнине не было никого, кроме двух отрядов, приготовившихся к бою, но все чувствовали: где-то поблизости шевельнулось неведомое существо, бесформенное и чужое, разрушительное даже не в злобе – в слепой несокрушимой мощи. Надвигалась, грозя поглотить людей, мерзкая мука, и миновать ее было нельзя, а можно только бессильно страшиться.

Вполголоса ругался сотник, потрясенно молчали солдаты. Кто-то начал читать молитву, но перепутал слова. Гаген попытался нащупать на груди образок святого Никлауса, рука в латной перчатке скользнула по непроницаемому стальному панцирю. Оцепенение прервал грозный рык сотника:

– Уснули, шлюхины дети? Спешиться! Кони не пошли – мы пойдем!

Имперцы, оставив коней, вскинули арбалеты. Навстречу им молча, как призраки, шли альвисы. Ветер развевал призрачно-серые плащи, черты лиц искажало резкое чередование света и тени. Почему они не стреляют? Возможно, подумал Гаген, мы кажемся им, ослепленным дрожащими сполохами, только смутными фигурами в сумерках. Силуэты врагов, напротив, черные пятна на фоне синего сияния. Если бы этот мерцающий свет не слепил глаза…

– Бей!

Щелкнули разряжаемые арбалеты. Стрелы, пролетев несколько шагов, бессильно упали. Они не натолкнулись на невидимую стену, просто осыпались на землю, как пепел или хлопья тлена…

Кто-то в рядах имперцев закричал дико, пронзительно, без слов, крик оборвала звонкая оплеуха.

– Не отступать! Мечи к бою!

Солдаты, сомкнув строй, обнажили мечи. Шагнула навстречу шеренга альвисов, зазвенели, скрестившись, клинки, загремели под ударами доспехи, упали на мерзлую землю первые капли крови…

От размышлений Гизельгера отвлек шум – кто-то пререкался с императорскими гвардейцами у входа. Минуту спустя вошел капитан охраны.

– Государь – вас хочет видеть командир дозора. Поймали шпиона. Впустить их?

– Пусть войдут. И пошли кого-нибудь в палатку графа Дитмара, я приглашаю его прийти. Если понадобится – пусть разбудят, черт возьми, он мне нужен.

Капитан, коротко кивнув, вышел. Гизельгер рассматривал вошедших. Двое из них были обычными солдатами – ничего примечательного. Третьей была женщина. Женщина альвисов, одетая в коричневые лохмотья, бледная, кажется, молодая, не более семнадцати лет. Светло-рыжие волосы перепутаны, на лице ссадина, смотрит дерзко, не опуская глаз.

– Пусть приведут переводчика от святых отцов, сходите за ним в обоз.

– Переводчик не нужен, государь, – вдруг объявила пленница на чистом имперском языке. – Я, дочь барона Виттенштайна, Алиенора фон Виттенштайн, прошу у вас аудиенции по делу, касающемуся безопасности Церена.

В звонком голосе девушки не было страха. Император сумрачно удивился.

– Допустим, ты та, за кого себя выдаешь. Впрочем, это легко будет проверить. Однако как ты оказалась здесь, откуда этот нелепый наряд и что можешь знать ты, женщина, о безопасности Империи?

– Я именно та, кем я и назвалась, подтвердить это может мой отец, барон фон Виттенштайн, и мой жених – Элеран фон Шарфенберг, если они пребывают в вашей армии, государь. Если нет – для императора не составит труда послать гонца и призвать их. Здесь я оказалась потому, что четыре месяца как нахожусь в плену у альвисов, похитивших меня в землях отца, и никто из рыцарей Империи не пришел ко мне на выручку. Сменить же мое неподобающее платье я поспешу, как только сообщу то, по сравнению с чем дамские наряды не столь уж и важны.

Императора забавляла церемонная дерзость незнакомки.

– Что же столь важное для Империи ты можешь сообщить мне, девица Виттенштайн? И чего ты хочешь взамен? – Гизельгер обратился к девушке совсем не так, как принято обращаться к дочери дворянина. Но насмешка, по-видимому, не достигла цели.

– Я хочу рассказать о том, что собираются делать вожди альвисов. Я знаю, как были уничтожены магией города, государь. Я знаю также, как не допустить это впредь. И прошу только об одном, чтобы вы выслушали меня и позволили мне, баронессе фон Виттенштайн, исполнить свой вассальный долг перед моим императором.

Гизельгер не спешил верить тому, что говорила девица, но порой не стоит отмахиваться даже от бреда сумасшедшей.

– Говори.

– Вас хотят убить, государь.

– Вот как? Ну что ж, я приму это к сведению, женщина. – Император, видевший за годы царствования несколько настоящих покушений, а еще больше – ложных доносов, испытывал сейчас скуку, смешанную с зарождающимся гневом.

– Ваше величество! Сутки назад я случайно услышала разговор вождей альвисов, они собирались пустить в ход магический предмет, который называли «Сфера Маальфаса».

Раздражение Гизельгера усилилось – только в сказках властители мира охотно слушают первого встречного, который пожелает встретиться с ними и рассказать легенду. На грешной земле для этого есть третьи помощники младших чиновников канцелярии короны. Или хотя бы друзья императора, которым еще не надоело это развлечение.

– Стража! Нашли графа?

– Нет, мой император, – по-солдатски ответил капитан. – Его нет в палатке. Я послал людей. Ищут.

Гизельгер повернулся к женщине.

– Многие знают легенду о Маальфасе. Этот князь тьмы вручает древний талисман, позволяющий одолеть врага, тому, кто принесет ему достойную жертву. Однако в легендах про Сферу воспользовавшийся ею всегда в конце концов остается в дураках. Любопытно, девица Виттенштайн, очень любопытно. Это все?

– Государь! Прошу вас, выслушайте меня! Вожди альвисов не рождаются в пещерах!

– Я отдал бы половину собственной бороды за то, чтобы альвисы и вовсе не рождались, – грубо оборвал ее Гизельгер. – Однако если глаза меня не обманывают, там, на берегу, совсем неподалеку, лежит достаточно тел пещерных баб и их потомства. Довольно! Стража!

– Нет! Погодите! Там, внизу, я видела мою сестру, но…

– Хватит! Молчать! Уведите ее и держите под охраной.

– …альвисы не брали ее в плен! Она была выбрана Жребием! Она ушла в Обитель, ваше величество!

Император остановился, сдержав гневную вспышку. Жребий. В этом что-то было. Какой-то предмет, называемый Сферой Маальфаса, упоминался в бумагах инквизиции как магический талисман, принадлежащий арестованной в столице секте дьяволопоклонников. Сферу так и не нашли, а одна из сектанток, кажется, сестра или невеста казненного заговорщика, оказалась избранной Жребием два года назад, избежав тем самым руки инквизиции. Могла она взять Сферу в Обитель? Эту возможность нельзя отвергать.

– Стража! Подождите снаружи. Я позову. – Гизельгер впервые серьезно посмотрел на женщину и увидел, что она едва держится на ногах. – Садитесь, баронесса фон Виттенштайн, и расскажите все, что вы узнали. Начните по порядку, я хочу знать вашу историю во всех подробностях.

…Гаген не обнажил меча и не встал в ряды сражающихся, он остался на месте, глядя на светящуюся синим Сферу. Дрожание света сопровождалось монотонным пением без слов, три человека не могли петь громко, но звук, берясь ниоткуда, бился в воздухе, в каждой травинке на земле, в висках самого принца.