Александр Юдин - Пасынки Бога

Они свернули в один из кварталов Желтого округа. Немного попетляв в лабиринте пестрых, разукрашенных причудливыми иероглифами и аляповатыми драконами улочек, нырнули в какой-то двор. Загнали «тридцатку» между мусорными контейнерами и дальше отправились пешком.

Похоже, дядя был завсегдатаем этого заведения. Во всяком случае, официант, одетый в серый полувоенный френч, сразу и молча проводил их в отдельный кабинет, если таковым, конечно, можно считать угол, отгороженный бумажными ширмами; Влад Сулейманович показал официанту, тоже молча, два пальца, тот кивнул и, не выясняя заказа, моментально удалился.

— И что ты обо всем этом думаешь, дядя Влад? — первым нарушил молчание Георгий.

— Сначала расскажи, что с тобою случилось со времени нашей встречи в «Звезде Вифлеема».

Пока Георгий рассказывал, им принесли «пулькоги», «хве» (названия кушаний пояснял, естественно, Хватко), неизменный рис и пузатый графинчик рисовой же водки. Первое блюдо, что-то вроде обжаренных ломтиков говядины в сложном соусе, показалось Георгию вкусным, а второе — из сырой рыбы — абсолютно несъедобным; попробовав, он сморщился, отодвинул тарелку и попросил официанта повторить «пулькоги».

— Так что скажешь? — вновь спросил аль-Рашид дядю, закончив наконец рассказ. Почти полный, если не считать эпизода с Магогом, который он, держа данное слово, опустил. — Совпадение?

— Конечно же нет, — вздохнул Хватко, утирая салфеткой рот, и тяжело отвалился на спинку стула. — Особенно принимая во внимание давешнего червяка из канализации и тех ментов-андроидов.

— А кто стоит за этими атаками? Полагаешь, корпорация Муна? — уточнил Георгий, вытаскивая из кармана неизменную сигару.

— Без сомнения! Не думаешь же ты в самом деле, что наш вонючий друг был дрессированным питоном? Не-ет, мы столкнулись с использованием запрещенных биоинженерных технологий, это очевидно. А раз это очевидно, следовательно, за всем этим стоит Корпорация. Больше, ядрен-матрен, некому. У нас если кто на такое и способен, так только они, уммовцы, мать их… А свидетельницу эту, как ее бишь, — ну да, Романову, — кто убрал?

— Так твое мнение, что это не обычное самоубийство? Любовь-морковь и все такое?

— А сам-то как думаешь? — невесело усмехнулся дядя. — Ты ж ее дважды опрашивал, не я. Показалась она тебе психопатической личностью, экзальтированной особой?

— Скорее непроходимо глупой. Никаких суицидальных наклонностей я не заметил.

— Вот видишь! Конечно, надо дождаться результатов вскрытия, тогда узнаем, чего ей там, понимаешь, вкололи. Но наверняка что-нибудь с ней сделали… И заметь — опять прямо в здании их долбаного офиса. Ничего не боятся, суки! А теперь и за тебя взялись. Да-а… Видать, здорово ты достал их своим расследованием, на больную мозоль наступил, не иначе… Одного не могу понять — с чего они именно на тебя окрысились? Почему, если на то пошло, не на меня? Я-то хоть под их бизнес копаю, а ты что? Ну, пытаешься дознаться истинных причин гибели Омарова, хорошо… гм… ну и что? Неужто там все настолько серьезно? Не понимаю!

— Я пришел к тем же выводам… — начал Георгий, но в этот момент запульсировал его нарком. — Извини, кто-то прорывается.

Это было письменное послание от Гоголадзе. Сенатор сообщал, что вынужден немедленно лететь в Тифлис, причем по делу, связанному с расследованием; суть дела никак не уточнялась.

— Так вот, — продолжил аль-Рашид, дочитав письмо, — я пришел к тем же выводам. И оказался в том же тупике. И знаешь, Влад, на сегодняшний момент вижу единственное объяснение этим атакам: Инвойс Омаров, как и все прочие «сыны Муна», умер насильственной смертью, и Корпорация пытается теперь это скрыть. А еще, сердцем чую, в этом замешана одна корпоративная крыса… Некто господин Репо Субвенций Грантович.

— Начальник СВК? — удивился Хватко.

— Именно. Не знаю пока, правда, каким образом, но… Кстати, я тут подсчитал средний срок жизни всех тринадцати усыновленных, вышло — десять лет…

— Ты имеешь в виду продолжительность их жизни после усыновления? — уточнил дядя.

— Понятное дело.

— Да зачем?! К чему, скажи, Корпорации убивать этих долбаных «сынов»?! Из-за их тел? Чтобы поскорей на органы пустить, пока, понимаешь, те не испортились? Чушь собачья! Это то же самое, что, добывая промышленным способом алмазы, отбирать отдельные из них, прятать в огромной куче дерьма, а потом сызнова их оттуда выковыривать! Бессмысленно и грязно.

— Согласен. Дело не в их телах или органах. — Георгий примолк, задумчиво катая сигару в ладонях. — Постой-ка! Каждый новый «усыновленный» получает причитающиеся ему миллиарды в свое полное распоряжение, так? Так. Однако тут есть маленькое «но»…

— Какое же?

— Он не может их никому завещать.

— К чему ты клонишь? — насторожился Влад Сулейманович.

— После его смерти все эти денежки возвращаются в «Фонд Муна», то бишь вместе с телом достаются Корпорации.

— И что?

— А то. Как, по-твоему, должен вести себя человек, который твердо знает, что не сможет оставить своего состояния ни детям, ни родственникам, ни даже друзьям. И в могилу с собою забрать их тоже не сможет.

— Тратить должен. Транжирить шальные деньги напропалую, — усмехнулся Хватко.

— Вот! — воскликнул аль-Рашид.

— Ты хочешь сказать, — медленно проговорил Влад Сулейманович, — что «сынов Муна» убирали, чтобы предотвратить чрезмерную растрату денег Фонда? Почему бы тогда не ликвидировать их сразу? Сам же говоришь: средний срок жизни «усыновленного» — десять лет. А ведь некоторые протянули и дольше.

— Ну-у… — неуверенно пожал плечами Георгий, — чтобы не вызывать подозрений, наверное.

— Никуда не годится. — Хватко вздохнул и налил себе рюмочку рисовой водки. — Меня больше, если на дело под таким углом смотреть, другое удивляет: как это до сих пор никому из «усыновленных» не удалось растратить, на хрен, все причитающиеся ему денежки. Подчистую.

— Не так просто израсходовать пятнадцать с лишним (или сколько там на сегодняшний момент?) миллиардов. Сумма немалая.

— Ерунда! — отрезал Влад Сулейманович. — Купи себе космический челнок, вложись в строительство колонии на Титане… Да построй пару новых Пирамид Хеопса, в конце концов!

— А может, — оживился Георгий, — уммовцы как-нибудь того… отслеживают момент, когда «усыновленный» начинает планировать чрезмерные траты и…

— Ох, Жорж! Все это притянуто за уши, шито белыми нитками и не лезет, понимаешь, ни в какие ворота. Это — не версии.

— В таком разе я могу предложить еще один мотив: убийства «усыновленных» совершались с целью сократить временной разрыв между выборами. Я имею в виду шоу с выборами очередного «сына Муна».

— Гм… гм… сократить разрыв? А зачем?

— Ну-у… чтобы публика, зрители то есть, не утратили к этому шоу интерес.

Хватко сложил руки на объемистом животе и задумался. Даже глаза прикрыл. И замер. Прошло не меньше минуты, а потом… потом лицо его начало медленно заливаться краской, пока не стало пунцовым, как свекла, и тут он вдруг звонко хлопнул ладонью по столу и неудержимо расхохотался.

— Ха-ха-ха-ха! О-о-ох! Ха-ха-ха! Бр-ред! — воскликнул он, давясь и охая то ли от смеха, то ли от ярости. — Что за бред! О-ох, Жорж! Могущественная трансатлантическая корпорация, чей годовой доход сравним с бюджетом среднего государства… убивает людей… ха-ха! одного за другим, понимаешь… и все для того, чтобы… чтобы не снизился рейтинг какого-то долбаного телешоу! Ты чувствуешь, Жорж, как это звучит?!

Георгий скривился, но не мог не признать, что звучит это и правда довольно глупо.

— Глупо?! Не-ет, ядрен-матрен! Абсурдно и нелепо! Вот как это звучит. В огороде бузина, а в Киеве дядька, — не унимался Хватко.

— Ну хорошо, хорошо! — раздраженно прервал его Георгий. — А сам-то ты что можешь предложить? Какова твоя версия?

— В том и дело, — вздохнул Хватко, — что никакой версии у меня нет. Я даже не могу, понимаешь, уловить логики последних… событий. — И, помолчав, неожиданно предположил — А что, если за всем этим стоят разведслужбы Срединной империи?!

— Матерь Божья! — воскликнул аль-Рашид. — Срединная-то тут при чем, скажи на милость?

— Ну-у… действия наших гипотетических злодеев обычной человеческой логикой объяснить невозможно, так?

— Допустим, — нетерпеливо пожал плечами Георгий, — и что дальше?

— А то! Отчего бы тогда не предположить, что за всеми этими делами стоят… некие силы… которые руководствуются какой-то иной, недоступной нам, человекам, логикой. Например, те же имперцы.

— Ох, дядя Влад, — мрачно вздохнул аль-Рашид, — мою версию высмеял, а сам чего лепишь? Я готов уже скорее поверить в твоего Песьего Царя, чем в пресловутую «руку Каракорума». Потом, я сталкивался с подданными Срединной империи… вот как с тобой сейчас! И уверяю тебя — сримцы такие же люди, как и мы.