"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

На обратном пути в общежитие я мельком вижу своих учеников через окно «Мимиз» — одной из многочисленных кафешек рядом с кампусом, где можно угоститься пузырчатым чаем. Двенадцать моих чад сгрудились вокруг стола, рассчитанного на шестерых; стульев так много, что каждому за столом достается лишь мелкий пятачок. Детям, судя по всему, абсолютно уютно друг с другом; все сидят над своими ноутбуками. Они дружно пишут — возможно, работают над моим домашним заданием. Я наблюдаю, как они показывают друг другу фрагменты работы, пересмеиваются над забавными фразами и оживленно кивают, когда кто-то по очереди читает вслух.

Божечки, как же мне этого не хватает.

Так много времени прошло с тех пор, как я воспринимала писательство как занятие для души. Все публикуемые авторы, которых я знаю, крайне скрытны в отношении своих графиков написания, одержимы своими достижениями и показателями продаж. Они терпеть не могут разглашать информацию о своих карьерных шагах, просто из опасения, чтобы никто не подсидел. А еще больше они скупятся на подробности о своих незавершенных работах, боясь, что кто-нибудь подхватит их идеи и опубликует раньше, чем они сами. Как это отличается от моих студенческих лет, когда мы с Афиной вечерами собирались за библиотечным столом с нашими одноклассниками, обсуждая метафоры, развитие персонажей и повороты сюжета — до тех пор, пока уже нельзя было различить, где заканчиваются твои истории и начинаются их.

Такова, видно, цена профессионального успеха: изоляция от завистливых однокашников. Возможно, как только писательство становится вопросом индивидуального продвижения, им уже невозможно делиться с кем-либо еще.

У окна «Мимиз» я задерживаюсь, вероятно, дольше, чем следовало, с задумчивой тоской наблюдая, как балагурят мои ученики. Одна из них — Скайлар — поднимает взгляд и едва не замечает меня, но я опускаю голову и быстро ухожу в сторону общежития.

Утром я прихожу на занятие с опозданием в несколько минут. Очередь в кампусовский Starbucks ползла со скоростью ледника, и я поняла почему, когда приблизилась к стойке, где девушка с розовыми волосами и пирсингом в носу почти пять минут колдовала над моим крайне незамысловатым заказом. Когда я наконец вхожу в класс, все мои ученики толпятся вокруг ноутбука Скайлар и хихикают. Моего появления они не замечают.

— Гляньте, — завороженно говорит Скайлар. — Тут даже есть сравнение первых абзацев обеих историй, предложение за предложением.

Вперед подается Кристина:

— Да нууу.

— Тут еще и сравнение по НЛП — вот.

Я знаю без вопросов: они набрели на блог с поклепом Адель Спаркс-Сато.

— Здесь говорится, что и весь «Последний фронт» тоже был украден, — говорит Джонсон. — Смотрите, абзац сразу после. С цитатой бывшей работницы Eden; она говорит, ей всегда казалось, что эта история дурно пахнет.

— Ты думаешь, она забрала его прямо из ее квартиры? Например, в ту ночь, когда Афина Лю умерла?

— Уау! — произносит Скайлар, восхищенная и напуганная одновременно. — Это уже не ржака, это дьявольщина.

— Ты думаешь, она убила ее?

— О боже мой, только не…

Я прочищаю горло.

— Доброе утро!

Вскидываются головы. Школяры похожи на всполошенных кроликов. Скайлар резко захлопывает свой ноутбук. Я со «старбаксом» в руке бодро прохожу в переднюю часть класса, изо всех сил унимая дрожь.

— Ну, как у всех дела? — спрашиваю я. Непонятно, к чему эта дурацкая формальность. Они знают, что я их слышала. Лица у всех однородно красные; встречаться со мной взглядом не решается никто. Скайлар сидит, притиснув руку ко рту, и обменивается испуганным взглядом с девушкой по имени Селеста.

— Неужели плохо? Не поверю. — Я киваю Джонсону. — Джонсон, как вечер прошел у тебя? Как дела с домашним заданием?

Он что-то бормочет о многословии Диккенса, что дает мне время решить, как быть со всем этим. Есть честный способ: объяснить им детали неурядицы, сказать им то же самое, что я говорила своим редакторам, и дать им самим сделать выводы. Это будет наглядный урок социологии издательского дела — того, как социальные сети искажают и испепеляют правду. Может быть, эти дети уйдут отсюда с бóльшим уважением ко мне.

Или я могу заставить их об этом пожалеть.

— Скайлар?

Мой голос похож на карканье больше, чем я бы хотела. Скайлар вздрагивает, как от выстрела.

— Сегодня мы разбираем твою историю, не так ли?

— Я… э-э, да.

— Так где твои распечатки?

Скайлар по-детски моргает.

— Ну я же, это, разослала всем по электронной почте.

Перед началом семинара я дала установку, чтобы разбираемый приносил в класс печатные копии своего рассказа. Хотя с прошлого года мы пользуемся ноутбуками и было бы не совсем справедливо обвинять Скайлар в этой оплошности. Но это первое, что приходит в голову.

— Кажется, я предельно четко разъяснила, как нам быть с раздаточными материалами. Или ты думаешь, что правила к тебе неприменимы? Скайлар, с таким отношением в издательском деле ты далеко не уйдешь. Что ж, продолжай думать, что ты исключение, и закончишь, как те неуклюжие писаки, что лезут из кожи вон, гоняясь за редакторами по уборным и подсовывая рукописи под двери гостиничных номеров, наивно полагая, что отраслевые требования на них не распространяются.

Этим я зарабатываю пару смешков. Лицо Скайлар бело как бумага.

— Скайлар, ты ведь не собираешься гоняться за редакторами по уборным?

— Нет, — отвечает она, закатывая глаза. Она старается держать невозмутимость, но голос заметно подрагивает. — Нет, конечно.

— Вот и хорошо. Так что распечатай в следующий раз свою работу. Это относится ко всем.

Я делаю большой, обстоятельный глоток ягодного каркаде. Колени все еще дрожат, но хлесткая словесная отповедь придает мне прилив горячей, злобной уверенности.

— Что ж, давайте перейдем к делу. Рекси, что ты думаешь об истории Скайлар?

Рекси шумно сглатывает.

— Ну, это… Мне понравилось.

— На основании чего?

— Ну как. Интересно.

— «Интересно» — так говорят люди, которым извилин хватает всего на одно слово.

Это задает тон всему оставшемуся утру. Раньше я думала, что злюки-учителя — это особый вид монстров, но оказывается, что подчас жесткость может приносить естественную пользу. Кроме того, это весело. В конце концов, подростки — это информированные личности с неразвитым мозгом. Какими бы умненькими они ни были, все их знания поверхностны, и их легко загнать в угол, пооборвав с них все заготовленные фразки.

Скайлар достается больше всех. Технически ее история — дознание в Китайском квартале Сан-Франциско, где никто из свидетелей не сотрудничает с полицией потому, что у них свои секреты и свой кодекс чести, — неплоха. Слог энергичный, со смелым самомнением, а