Кодекс Охотника #38 - Юрий Винокуров

скелетах, у них хороший в своем деле создатель. Он что, и правда, хочет меня завалить их количеством? Кажется, я понимаю, чего он добивается. Если уничтожить Сандра таким примитивным способом, то это посеет во многих головах панику и отчаяние. Мол, Скульптор настолько сильный, что даже не использовал кого-то более мощного, чем обыкновенный скелет.

А еще я думаю, что он выманивает меня. Вероятно, он сейчас думает, что я боюсь появиться здесь во всей своей красе, перехватив полный контроль над телом Одина. И потому старается не спугнуть, но при этом продолжает злить.

Но это только ему кажется, что я злюсь. На самом деле — мелочи всё это. Каких только странных разумных я не встречал, и Костяной находится явно не на самой вершине странности. Мне его даже немного жаль. Он сейчас изображает умственно отсталую нежить, дабы я явился лично, и тогда меня можно будет уничтожить. Вот только это нереально. Стоит мне только здесь появиться, как назад я уже никогда не вернусь. Мой Закрытый Мир только и ждет, чтобы моя нога ступила где-нибудь на земле Многомерной. Хорошо, что эти правила не распространяются на другие Вселенные.

Гидры мигом рванули в нужные мне стороны, которые находились под самыми огромными порталами, откуда больше всего выпадало этого костяного мусора. Знаю я эту тактику — задавить противника числом. Да только куда ему!

— Ну, и какого мы ждем⁈ — обратился я гневно к гидрам.

Они так хорошо бежали, но потом вдруг потеряли интерес к моей цели, остановились и начали пожирать разную легкую добычу под ногами. Но такое меня не устраивало.

Я отдал им еще один приказ, но теперь добавил немного боли. Они завыли и подчинились. Дальше было весело. Скульптор ждал, что они нападут на его башню, и уже «упаковал» ее своими заклинаниями, которые я, конечно же, сразу заметил. Стоит только моим гидрам приблизиться к башне, как она поглотит их и унесет потоком глубоко под землю, заточив там навечно. Хороший план, вот только мне нужно совсем другое.

Первая гидра добежала до нужной точки и потянулась всеми своими головами в разные стороны, оставив лишь одну на месте, как наблюдательную. Любопытно получается. Все гидры «присосались» головами к вечным потокам пищи, и я почувствовал, как радуются они. Их бездонным желудкам это очень понравилось, а вот Скульптору не очень. Поэтому он начал быстро создавать сложное плетение, подтверждая свое прозвище Скульптор. Казалось, что он не плетет его, а словно перебирает в руках скользкую податливую глину, придавая ему нужную форму. Это было интересное зрелище. Я и раньше видел такое несколько раз. В один момент заклинание было сформировано, и я смог ощутить, какая там была мощь. А затем увидел, когда он швырнул его в сторону одной гидры.

Гидра, как бы, сильная тварь… Но даже она не выдержала и, кажется, умерла. Сперва от нее отвалились целые куски плоти, а оставшиеся покрылись темной коркой, полностью заражённые смертью. Шесть из её восьми голов упали на землю, а затем на бок завалилась и сама гидра.

В этот момент Скульптор показал часть своей силы. Вот только был один нюанс. Это была гидра, которая жила в моем Океане Душ… А это значит, что я убил ее лично. А если так, то она не самая простая и слабая.

— ГРААААА… — взревела гидра, внезапно подрываясь на лапы, которые уже восстановились. Вот теперь она была очень зла, а вместо восьми голов у нее сразу появилось шестнадцать.

Скульптор, кажется, реально не понял, что я призвал только тех, которые имели соприкосновение с Предвечной. Не то, чтобы она сама их убила. Просто они выросли в плохом месте, где когда-то побывала Предвечная. И теперь эта гидра, которую он чуть не убил, стала намного сильнее, и ее теперь так просто не остановить.

— Смелая ты нежить, однако, — говорю я через Одина.

Скульптор мне ничего не отвечает. Он сейчас занят наблюдениями за гидрой, которая мчится на его башню. И она, кстати, удачно врезается в нее, и даже слегка ломает её. А та, в свою очередь, пытается поглотить гидру, вот только не судьба. Тварь уже получила некоторый иммунитет к магии смерти, а потому… башня медленно начинает разваливаться.

— Вот и тебе преподал урок, — выдаю ещё один комментарий. — Может, наконец, всерьез начнем сражаться или все-таки разойдемся?

Не сказать, что мне нравилось его отпускать, но и меня здесь не было. А потому я могу… А нет, уже не могу… Закрылась лавочка. Скульптор решил не сдерживаться. Слабак… А ведь хотел меня выманить, но уже, кажется, потерял терпение.

Я должен сказать, что сделал он это очень эффектно. Все небо внезапно стало серым и мрачным. С разных точек Земли начали слетаться частички костей, собираясь в одном месте.

— Скажи мне, Локи, или ты, Морфей… А вас в этом мире ничего не смутило, когда вы оказались здесь? — решил уточнить у них этот момент.

Костей было очень много. Казалось, здесь вымерла целая древняя цивилизация.

— А должно было? — вздыхает Локи, понимая, что они где-то облажались.

— Ну, вообще-то, да… Мертвый мир… Полный костей, да еще и эманаций смерти. Вероятно, что сюда проникнуть было нелегко, да? — общаюсь с ними.

При этом не забываю наблюдать за тем, что происходит. Туча костей пошла на снижение, но только в одной небольшой области. И они, как кинжалы, уничтожали моих призванных тварей. Лучше бы, блин, гноллов на них кинул, что ли. Очень я не люблю гноллов.

— Сандр, давай уже не хитри… Говори прямо. Облажались, это да… Но к чему ты ведешь? — это уже был Морфей.

Ах, точно… Глядя на Морфея, у меня в голове полностью сложилась картинка, и я почему-то думаю, что прав.

Внезапно в стороне взорвались горы, а они были огромными и красивыми. Оказалось, что к тому же еще и костяными.

Эх, был бы здесь Шнырька. Очень не хватает моего разведчика.

— А то… мои дорогие карманные боги! Что вы каким-то образом, идиоты, умудрились найти, а затем и попасть в скрытый мир Скульптора, который, по совместительству, является его костяным донором.

После моих слов Локи ужаснулся. Он понимал, что это означает. А Морфей начал материться.

— Ты провел нас через сны, да? — спрашиваю у него.

— Так и знал, что это были слишком старые и мрачные сны. Но интересные, блин, зараза, — вздыхает тот. — Теперь нам