Князь Беркутов-Туманный. Привратник (Щегол-9) - Василий Горъ

покрытия прозрения: заметив ее «силуэт» и сообразив, что он может подарить успокоение, я предвкушающе оскалился, натянул плавки, запрыгнул в ботинки, пулей вылетел из душевой и ввинтился в воздух. Девчат, мгновенно рванувших следом, жестами убедил не вмешиваться и… сорвался. В смысле, спикировал к пресмыкающемуся, неспешно скользившему по дну глубокого оврага под прикрытием невидимости, и со всей дури рубанул подъемом стопы по голове. А после того, как ее «унесло» в сторону, переместился туда рывком и продолжил вкладываться в марево на этой части змеиной тушки ударами кулаков, усиленными электрошоком.

Да, на первый взгляд, это было извращением, ведь у пресмыкающегося, атакующего Молнией, не могло не быть повышенного сопротивления к этой стихии. Но я был на шесть рангов выше, поэтому мои удары, пусть и немного ослаблялись, но проходили. А попытки змеюки отвечать только раззадоривали — восприятие, разогнанное просветлением, работало, как часы, и позволяло реагировать на малейшее шевеление ни разу не слабого и не медлительного противника, дури мутировавшего тела хватало на любые авантюры, а опыт ведения рукопашного поединка со змеями нарабатывался чуть ли не бегом. Вот я и буйствовал. Вернее, срывал злость на самодвижущемся «боксерском мешке», умеющем отвечать.

Отрывался добрых минут пятнадцать. А потом игра в одни ворота стала надоедать, и я ее закончил. Всадив в очередной раз открывшуюся пасть самую обычную ледяную иглу, спокойно принял на кольчугу предсмертный удар и подозвал к себе заскучавших девчат. Чтобы снимать «модную» кожу не в одну, а в четыре пары рук. Пока орудовал скальпелем, решил, куда девать добытые энергетические узлы и ядро, а после того, как упаковал трофеи в пакет и убрал в пространственный карман, пошел на поводу у проснувшейся совести — дал команду телепортироваться в Часовню, а там поделился со Стаей планами на ближайшие пару дней:

— Все, я в норме. Причину срыва объясню четырнадцатого вечером. А все оставшееся время предлагаю посвятить самому разнузданному веселью, возне с родичами и Людмиле Евгеньевне. Каким будет ваш положительный ответ?

Положительные ответы оказались разными. Но меня вполне устроили. Поэтому мы деловито переоделись в рейдовое шмотье, забили рюкзаки мясом и шкурами, которые планировали отослать в Большой Мир вместе с вояками второго отделения, выбрались под открытое небо и спланировали к земле. А уже минут через десять пообщались с часовым, поднялись в Башню, дошли до гостиной, пожелали обедавшему народу приятного аппетита и… выставили на столешницу три контейнера с ежевикой.

Государыня стырила одну ягодку, попробовала, закатила глаза к потолку в знак того, что в восторге от вкуса угощения, и как-то странно усмехнулась:

— Угости вы меня подобной ежевикой еще месяц назад, попробовала бы представить, сколько она должна стоить в самых дорогих ресторанах столицы, а сейчас наслаждаюсь послевкусием и… понимаю, что с этого дня каждый учебно-тренировочный выход нашей компании будет сочетать приятное с полезным — охоту на зверье и сбор всего, чем можно разнообразить питание. Кстати, Игнат Данилович, вы, помнится, собирались вернуться к нам числу к пятнадцатому. Что-то пошло не так?

— Да все… — притворно вздохнул я: — Я вдруг понял, что лето, которого мы так ждали, уже закончилось, а новых воспоминаний о безбашенном веселье не появилось. Вот и решил исправиться: повеселиться тут, в Пятне, а после возвращения в Большой Мир быстренько разобраться с неотложными делами, улететь в Бухту Уединения и вспомнить о незаслуженно забытых гоночных машинах, мотоциклах, катерах и гидроциклах…

— Игнат Данилович, вы издеваетесь⁈ — «обиженно» воскликнула она и затараторила: — Я тоже хочу повеселиться тут, в Пятне, а потом вернуться в Большой Мир и поразвлечься на море, на автодроме и где-нибудь еще!!!

— И что вам мешает? — ехидно полюбопытствовала Света. — Главный специалист Империи по буйному веселью вам очень неплохо знаком, связно излагать свои мысли вы, вроде как, умеете, а мы пока не унеслись к месту запланированного отрыва…

Воронецкая молитвенно сложила ладони перед грудью, уставилась мне в глаза и настолько жалобно попросила научить ее правильно развлекаться в Пятне, что грохнула вся гостиная. Пришлось идти навстречу. В смысле, ждать завершения трапезы, строить Императрицу и свой Ближний Круг, выводить на оперативный простор и устраивать марш-бросок к уже знакомому озерцу.

Надежда, Ксения Станиславовна, Валерий Константинович и Ульяна к нему еще не забредали, поэтому, спустившись к кромке воды, вопросительно уставились на меня. Я улыбнулся,

повел рукой в сторону нашей венценосной подопечной, уже начавшей раздеваться, скинул с плеч рюкзак-«однодневку» и вытащил наружу спальник, заранее раскрытый в «одеяло»:

— Мы собираемся как следует поплавать, от души позагорать и умять еще два контейнера с ежевикой. Но если эти планы вам не по душе…

— По душе, конечно! — протараторила Недотрога, торопливо сняла куртку и, достав из своего рюкзака сверток с купальником, унеслась к ближайшему кустарнику. Артефактор задумчиво посмотрел ей вслед, потер подбородок и спросил, как я планирую распределить сектора ответственности.

— Никак! — хихикнула его дочка и объяснила столь «крамольную» мысль: — Мы пришли сюда отдыхать. А запах крови одних хищников привлечет сюда других. Поэтому ваше дело — расслабляться, а наше — раздавать оплеухи или оглушения…

Глава 13

15 сентября 2514 по ЕГК.

…Три дня «издевательств» над родичами и Воронецкой, традиционных вечерних посиделок в джакузи или пробежек к «нашему озеру» пролетели как-то слишком уж быстро. И пусть отдыха, как такового, было ой как немного — мы расслаблялись либо в джакузи, либо в «нашем» озере только по вечерам — в общем и целом время, проведенное в Башне, оставило чертовски приятное послевкусие. Поэтому в субботу утром, открыв глаза и вспомнив о планах на ближайшие часы, я невольно вздохнул и… запретил себе хандрить. Так что поднял девчонок, дал и им, и себе время на «обязательную программу», а уже в семь ноль-ноль попрощался с Ближним Кругом и государыней, решившими нас проводить, спустился к подножию Башни, первым ушел под невидимость и сорвался в серию рывков. А после того, как с гарантией вышел за область действия чуек самых продвинутых родственников, остановился, убрал рюкзак в пространственный карман и телепортировался в Расщелину.

Следующие несколько часов чувствовал себя то ли режиссером, то ли играющим тренером — носился между заимкой и новомосковским поместьем, командовал обеими Дайнами и Стаей, летал над Пятном в поисках «подарка», принимал работу «мастериц» и несколько раз вносил незначительные правки в изначальную идею. Ну