Молот Солнца 2: Камень Нируби - Дейлор Смит

— Это Летающий Острог, — пояснил он. — Там содержат преступников…

Дари никогда прежде не слышала о Летающем Остроге, и потому покосилась на него с опаской и уважением. И они пошли вглубь долины.

Древний город был виден как на ладони. Он еще не успел превратился в развалины, хотя ощущение покинутости и заброшенности витало здесь повсюду. Они перешли вброд небольшой ручей, преодолели ров, который некогда, видимо, был заполнен водой, а теперь же от его защитных атрибутов остались только торчащие по обе стороны колья. Странно, но они не сгнили и вид имели вполне себе свежий, как будто их заменили не так давно.

Сразу за рвом начиналась каменная стена высотой не менее чем в десять человеческих ростов, и Дари подумала было, что на этом их экскурсия к Спящему Миру и закончится — преодолеть эту стену было невозможно. Но Томми уверено повел вдоль стены куда-то направо, где возвышалась укрытая ветвями огромного дуба сторожевая башня.

— Мы здесь уже бывали несколько раз, — пояснил Томми. — Там под самой башней есть проход. Он закрыт решеткой, но замок уже совсем проржавел, я смогу сбить его камнем…

— Ой! — испугалась Дари. — А разве так можно? Замок, наверное, для того и повесили, чтобы никто не смог войти.

— Это было очень давно, — успокоил ее Томми. — И нет ничего плохого в том, что мы посмотрим, как жили наши предки. Мы ничего не будем трогать…

Между тем они подошли к башне и в зарослях лебеды и крапивы действительно увидели арочный проход, заделанный решеткой с толстыми ржавыми прутьями. Замок, удерживающий небольшую калитку, был большой и тоже очень ржавый, даже из замочной скважины торчали хлопья ржавчины.

Недолго думая, Томми поднял с земли увесистый камень, коих здесь было рассыпано великое множество, и сходу шандарахнул им по дужке замка. Тот моментально развалился на части и упал в траву. А гул от удара, казалось, прокатился по всей баше, снизу доверху.

Некоторое время они стояли, замерев и даже не дыша, а когда убедились, что здесь ровным счетом некому обращать свое внимание на посторонние шумы, то открыли калитку и двинулись по проходу вперед. Он зарос почти полностью, крапива то и дело жалили руки им обоим.

— Почему Спящий Мир никто не охраняет? — спросила Дари, когда они уже вышли из прохода и оказались перед зарослями низкорослого кустарника. — Нам в школе говорили, что легионеры на земле и гвардейцы в воздухе не позволяют врагу проникнуть в Спящий Мир.

— Его охраняют, и очень надежно, — уверил ее Томми. — Это просто главная крепость, а сторожевые отряды наших легионеров стоят повсюду на подступах к скалам. Гвардейцы патрулируют Спящий Мир с воздуха, враг очень боится нас. Само-то они не смогли приручить драконов. К тому же нам помогает магия камня. Его-то и хотят получить враги — все эти горцы, зеленухи и всякие ушаны…

— А ты сам когда-нибудь их видел? — Они продрались через кустарник и оказались на большой каменной площади, по ту сторону которой находилась гигантских размеров лестница, ведущая к таким же гигантским воротам каменного замка, принятого называть «главным», некогда величественного, а сейчас же притихшего в сером сумраке.

— Неоднократно, — заверил девушку Томми, который зеленух и горцев встречал лишь пару раз, а ушанов вживую не видел вовсе. Только мертвых. — Не такие уж они и страшные, как принято считать. У зеленух кожа действительно зеленого цвета, и пахнет от них странно — ванилью, и запах этот остается везде, где бы они ни были. А у ушанов большие оттопыренные уши, и они, говорят, могут ими даже размахивать, но в остальном они такие же как мы… А горцев вообще от людей отличить сложно, только по одежде. Правда, воняет от них псиной, опять же. Но это нормально, если ходишь в шкурах…

В щелях между камней, которыми была вымощена площадь, проросла трава и кустарник, кое-где камни вспучились, и из-под них вырывались какие-то толстые сплетенные корни. Не задерживаясь, они пересекли площадь, поднялись по широким ступеням и подошли к воротам. Видимо, запереть их возможно было только изнутри, потому что снаружи никаких замком или засовов заметно не было, и ворота чуть-чуть оказались приоткрыты.

Томми взялся за большое медное кольцо на приоткрытой створке и потянул на себя. Поддалась она с трудом и отчаянным визгом, и они сразу же замерли, глядя наверх, туда, откуда доносился этот визг.

— Не надо! — испуганно воскликнула Дари. — Не тяни больше, мы протиснемся…

И они действительно протиснулись, и сразу же очутились в колоссальных размеров зале, и вовсе не таком темном, как предполагал Томми. На стенах трех сторон располагались длинные едва ли не до пола окна, и даже стекла в них были почти везде целые. Лишь четвертая дальняя стена терялась где-то в мраке. Лунный свет проникал внутрь несколькими широкими потоками, ярко освещая центральную часть зала, где находилось какое-то странное сооружение. Оно представляло собой трехступенчатую четырехугольную пирамиду со стороной около десяти ярдов, а может и того больше. Высота ступеней была примерно в ярд, а глубина каждой составляла около двух.

Но самым примечательным было то, что на каждой ступени были установлены саркофаги из белого мрамора. На нижней ступени — самой большой — их умещалось больше всего, примерно десяток с каждой стороны. На второй ступени их было немного меньше, а на самой вершине этой пирамиды находился один-единственный саркофаг, и лунный свет из круглого окна под самым сводом падал прямиком на него. От этого мрамор саркофага, казалось, светится сам по себе.

Над ним возвышалась большая — наверное, в три человеческих роста — мраморная статуя Дикруса Второго и последнего, Истинного Рекса, скрытого за тьмой веков. Он был именно таким, каким его изображали на картинках в учебниках — широкоплечий, хорошо скроенный мужчина лет тридцати с небольшим. Чуть угловатые черты лица, крепкий подбородок. Правую руку Дикрус Второй протянул немного вперед, держа ее ладонью вверх, а на ладони лежал какой-то предмет неправильной формы, напоминающей человеческое сердце, каким его изображают на своих рисунках дети или влюбленные девицы…

— Что это? — отчего-то шепотом спросила Дари.

Ей казалось кощунством говорит в этом месте вслух. У Томми было точно такое же чувство, и он ответил тоже шепотом:

— Не знаю… Я сам здесь впервые…

Это была чистая правда. Когда они