В Осаде - Владимир Кощеев

не выясненной причине, по крайней мере, я об этом ничего не знаю, и дед так и не узнал, из портала к нам ничего не попадало — ни вирусы, ни микробы, ничего. Однако пронести какую-нибудь заразу на собственном теле вроде той, что подцепил отряд на Хэ-12, можно было запросто.

Программа «Генофонд-17», помимо указанной проверки, служила еще одной цели, со временем ставшей основной: сбор сведений и отслеживание влияния переходов на последующие поколения. Здесь внушительный вклад сделали военные, как самые частые «прыгуны». Наследственность профессии в их рядах позволяла отслеживать изменения на потомках тех, кто пятьдесят с половиной лет назад впервые ступил на землю чужого мира. Однако, естественно, о результатах этих исследований широкой общественности никто не говорил, хотя я подозреваю, что «Генофонд-17» каким-то образом связан с масштабным производством клонов.

Директорат уже научился многому, и со временем его войска будут состоять не из уникальных живых существ, а тех, чья себестоимость будет равняться количеству биомассы в инкубаторах вроде того, где сейчас плавают будущие люди.

У нас уже есть нейроинтерфейс, есть технология пусть и примитивных, но ИИ, мы умеем выращивать ткани, органы. Следующий шаг: кибернетические клоны. Их не нужно обучать, достаточно вырастить ткани уже взрослой особи, вложить в нее ИИ для выполнения задач, нейроинтерфейс для управления телом — и готово. С учетом того, что даже мой помощник справляется с управлением «УБ» во время боя, это не такая уж и далекая перспектива.

Конечно, нас с Евой это уже не касается, у нас нет и вряд ли когда-нибудь появятся подобные мощности и люди для необходимых исследований. Да и вряд ли джаргары нам дадут столько времени.

— Работает, еще как работает, — подтвердила Ева, закрывая информационное окно автодока. — Наверняка у меня и дети есть…

— Вполне вероятно, — согласился с очевидным. — Джаргары не так уж отличаются от нас. Вот только наших самок не заставляют рожать, а всего лишь собирают биоматериалы.

Капитан взглянула на меня исподлобья, но все же ответила.

— Знаешь, для человека, проведшего в изоляции от других людей огромный срок, ты стал слишком черствым, Виктор, — произнесла Ева. — Или ты не знал, что у других тоже есть чувства?

Вместо ответа я лишь пожал плечами. Разбираться в ее соплях мне уж точно не хотелось, других проблем выше крыши. А распинаться на тему возможного материнства специально обученной серийной убийцы — это вовсе не то, на что стоит тратить время. С другой стороны социальные взаимоотношения в нашей ситуации тоже чертовски важны. Пока что она была весьма полезна, и хотелось бы сохранить эту возможность на как можно больший срок.

— Прости, — положив руку на плечо Евы, произнес я. — Ты права, я провел много времени в одиночестве, и мне иногда тяжело видеть в тебе человека.

Она горько усмехнулась в ответ.

— У тебя была семья, да? — спросила Ева, глядя мне в глаза.

— Да.

— Расскажешь?

— Ты серьезно хочешь слушать историю о большой земле из уст старика Робинзона Крузо? — посмеялся, собираясь на выход. — Пятница, когда ты успел сменить пол?

Ева негромко посмеялась, развеивая образ сурового солдата. Надо признать, смех у нее был достаточно приятный для слуха.

— А что нам еще сейчас делать, Виктор? — развела она руками. — Эмбрионы развиваются, база возводится. На данный момент мы оба сделали все, что было в наших силах, чтобы обезопасить эту территорию. Если ты, конечно, не хочешь помахать киркой собственноручно.

— Тогда предлагаю начать с ужина, — пожал плечами в ответ. — А потом я, так и быть, расскажу тебе о своей земной жизни.

Хотя, признаться честно, совсем не хотелось вспоминать. Да, периодически я вижу сны о доме. Там меня всегда ждали дочь и жена, там было вечное лето, наше последнее лето вместе. Но просыпаться после этих снов все еще было сущей пыткой.

Хотя, быть может, рассказы помогут воспринимать их потерю иначе?

* * *

— Ты это видишь? — спросила Ева, разглядывая точки на дисплее.

— Вижу, — отозвался я, отпивая отвара из кружки. — Мирное время кончилось.

Нам и так дали больше времени, чем мы могли пожелать. «Хронос» был почти закончен, незавершенной оставалась лишь береговая линия обороны. Но она нам сейчас особо не к спеху: возвращающиеся отряды солдат еще только рассматривали выглаженный фундамент с высоты горных пиков.

До полноценного вторжения в зону «А» у нас будет еще как минимум несколько часов, однако раскрывать свои реальные возможности, открыв огонь преждевременно, не стоит. Ни к чему сообщать их начальству, насколько мощные у нас теперь стоят пушки. Недооценка противника — одна из главных причин поражений в военной истории. А потому — пусть лучше считают нас слабее, чем мы есть на самом деле.

Да и пока что сами наблюдатели не проявляют никакой агрессии. Пусть смотрят, пока что нам это совершенно не мешает. Так что будем продолжать работу, тем более ничего иного все равно не остается.

— До запуска спутника осталось всего пара часов, — сообщил со вздохом, в последний раз сверяя данные с дисплея. — А джаргары пусть смотрят. На данный момент это нам лишь на руку.

— Твои спутники не оснащены вооружением, — заметила Ева.

— Зато взлетают очень красочно, — возразил в ответ, пожимая плечами. — Джаргары верят, что их создатели улетели с Мьеригарда именно так — на космических ракетах. Вряд ли кто-то из них знает, как в точности это выглядело, но провести аналогии сможет даже последний дурак.

— И чего ты этим добьешься?

— Конечно же, отсрочки нападения, это во-первых. Во-вторых, замешательство. Неизвестный фактор, возникающий внезапно на уже знакомом поле — это всегда переоценка возможностей и планов. Если они не слишком тупы, то возьмут паузу, а если нам серьезно повезет — то и вовсе отложат нападение, пока совет, практически всем составом ушедший возрождать родной материк кошаков, не примет решения о вторжении на нашу территорию.

Черна хмыкнула.

— Ты судишь о другом виде по человеческим меркам, — заметила она. — Любой командир армии Директората уже бы приказал тебя выпороть за подобную ошибку. Нельзя строить стратегию, основываясь на мнении, что наша логика — та же, что и у противника. Ты и понятия не имеешь, какие удивительные выверты порождает сознание чужих видов.

— Тогда каков будет твой прогноз, о всесветлый архангел?

— Они могут предпринять нападение прямо сейчас, как только