Род Корневых будет жить! Том 4 - Антон Кун

теперь всё будет хорошо!

Я в этот момент чувствовал свою ответственность, чувствовал, что должен постараться, чтобы эти люди жили нормально.

Вошли мужики и сразу же направились к умывальнику.

— Что, готова свежанинка? — со смехом спросил Богдан.

Тихон украдкой вытер слёзы и ответил с улыбкой:

— На всех хватит!

— Это хорошо! — сказал Кузьма. — А то я что-то на морозе проголодался!

Как-то в доме у Тихона он чувствовал себя увереннее, чем когда я звал его есть вместе со всеми у меня дома.

Возможно, это потому, что Тихон такой же работник, как и Кузьма.

Понятно, что у них разные обязанности, но тем не менее.

Умывшись, все сели за стол.

Хоть все и были возбуждены, но вели себя сдержанно. И когда Тихон поставил на середину стола сковороду, не спешили запускать в неё ложки.

Они молча ждали чего-то.

Я не сразу понял, что меня. Точнее, я, как старший, пусть не по возрасту, но по положению, должен был что-то сказать.

Ну я и сказал:

— Пусть семья Молчановых процветает и пусть все будут здоровы!

— Во славу Рода! — ответил Тихон.

— Во славу Рода, — поддержали его остальные.

Ну и я не стал тянуть, первым зачерпнул из сковороды.

И сразу же к мясу потянулись остальные ложки.

Ели с достоинством. Без жадности. Не спеша, но и не медля.

Мясо было вкусное. И не только потому, что это была молодая свинка и парное мясо. Но и потому, что это мясо имело вкус победы.

Да-да! Это была первая победа.

И по большому счёту объявление войны.

Более того, это был первый трофей.

А что с поля боя взято, то свято!

Вот с таким настроением мы дружно умяли молодую свининку, точнее, только малую её часть — то, что пожарили. Остальное мясо висело в холодной кладовке.

Когда были выскребены остатки лука и топлёного свиного же жира, я, отложив ложку, сказал:

— Барьер установлен, приставами засвидетельствован. Я пока не могу сделать его полностью непроницаемым, но я завтра вернусь и попробую снова.

Мужики слушали внимательно.

По лицу Тихона промелькнула тень, но он ничего не сказал. Он понимал, что я делаю всё, что могу.

А я продолжил:

— Богдан, Вадим, оставайтесь здесь. Защитите если что.

Парни согласно кивнули.

Я повернулся к Мо Сяню.

— Мы сможем оставить тут Умку и Шилань, чтобы они охраняли?

Мо Сянь склонил голову, обозначая поклон, и ответил:

— Да, молодой господин.

— Отлично! — обрадовался я.

— А как же вы? — спросил у меня Тихон. — Вдруг на вас опять нападут?

Я пожал плечами.

— На меня нападут или нет, ещё неизвестно. А тут ваш дядя Прохор наверняка попытается. Ну и потом, мы с Мо Сянем тоже не детки малые, оружие в руках держать умеем. Так ведь, Мо Сянь?

Китаец снова обозначил поклон:

— Да, молодой господин.

Вот интересно, как он умеет кланяться даже сидя! И при этом сохраняет достоинство.

— На том и порешим! — подвёл я итог. — И пожалуй, поедем. А то дел сегодня ещё много. Да и вам есть чем заняться.

— Это точно, — улыбнулся Тихон. — Но заботы приятные.

— И вот ещё что, — сказал я Тихону напоследок. — Красный кристалл я оставлю. Пусть полечит вашу матушку. Но если увидишь, что ей стало хуже, просто убери кристалл от неё.

— Хорошо, — согласился Тихон.

С этим мы встали из-за стола.

— Что, Кузьма, иди готовь сани, — сказал я конюху.

— Слушаюсь, ваше благородие, — отозвался Кузьма и поспешил на улицу.

Мы тоже вышли во двор и остановились на крыльце.

Я повернулся к Богдану и Владу и сказал негромко:

— Думаю, сосед ждёт, когда я уеду. И обязательно нападёт.

— Тоже так думаем, — ответил Богдан. — Мы уже обсуждали это.

— Эх, было бы побольше бойцов! — с сожаленьем произнёс я, жалея, что ограничился только двумя бойцами, нужно было просить у деда Радима хотя бы человек пять, а лучше десять.

В конце концов, я должен был предвидеть, что всё сложится именно так.

— Побольше разместить негде, — резонно заметил Влад. И добавил: — Да вы не переживайте, барин! С вашими волками нам сам чёрт не страшен! Они предупредят, ну а мы спуску не дадим!

— Надеюсь на вас! — сказал я.

Тем временем Кузьма подал сани, и мы с Мо Сянем сели, укутавшись в тулупы.

— Куда едем, барин? — спросил Кузьма.

— Домой! — приказал я, и Кузьма стегнул лошадей.

Тревога не отпускала меня всю дорогу. Я понимал, что тем, кто остался в доме Тихона, предстоит бой. Возможно даже неравный. Но я не мог остаться там, чтобы поддержать, потому что у меня было ещё обещание, данное приставам — помочь Глебу и Даниле взять первую ступень. А дней для выполнения обещания оставалось совсем немного — если сегодняшний день не считать, то всего три дня.

Понятно, парни и сами должны поработать, но без моей помощи они не справятся. А у Тихона всё-таки подмога есть, пусть и небольшая. К тому же я оставил у него демонических волков. А они сила серьёзная — я хорошо помнил, как они бросились сегодня утром на врага.

Умка и Шилань, конечно, не были в восторге от моей просьбы, но Богдан принёс им по хорошему куску свинины, и они отпустили нас с Мо Сянем.

Мне даже немного обидно стало — променяли нас на мясо.

Хотя это я, конечно, накручиваю себя. На самом деле я был рад, что демонических волков удалось уговорить остаться и защитить моего вассала. Потому что защитный барьер — это хорошо, но от людей он пока не защищает. Над этим надо ещё поработать. И по-хорошему до моего отъезда в академию. Но не сейчас. Сейчас — Глеб и Данила…

В общем, в мыслях у меня были разброд и шатания. Мне хотелось одновременно находиться в разных местах, чтобы всё успеть, всех защитить. Однако, я прекрасно понимал, что это невозможно.

Нужно было спешить домой и использовать время для помощи Глебу и Даниле. И тем не менее, когда мы проезжали мимо деревни, я попросил Кузьму завернуть.

Дед Радим не удивился, увидев нас.

На его не высказанный вопрос я сразу же сказал:

— С парнями всё в порядке. И с волками тоже. Я оставил их охранять имение моего человека. А то там сосед слишком ретивый.

Дед Радим понимающе кивнул.

— Я чего заехал… У меня два вопроса или точнее, две просьбы, — сказал я старику.

— Слушаю, Владимир Дмитриевич, — ответил дед Радим.

— Во-первых, мне нужны ещё люди, хотя бы двое-трое. Воинов, конечно.

— Туда же, в дом к вашему человеку? — спросил старик.

— Да,