Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 3

— Ложись!

Сбив с ног журналистку, я сам упал на асфальт. Загремела длинная автоматная очередь, прервавшаяся двумя пистолетными выстрелами.

— Что…

— Лежи!

Чертова сутана! Совершенно неподходящее для таких дел одеяние…

Глок был уже в руках. Поднявшись, я не увидел киллера — но увидел стоящий мотоцикл, и человека на нем, с пистолетом в руках, он держал маленький пистолет обоими руками. Я прицелился в него — и тут увидел позади него, на тротуаре Виа делла Консиллиационе еще одного человека. Он целился — то ли в меня, то ли в этого козла на мотоцикле из укороченной десантной винтовки ФАЛ. А эта винтовка — если зарядить ее бронебойными патронами — пробивает насквозь автомобиль. Такую (точнее нидерландский лицензионный карабин с фонарем под стволом) использовали САСовцы в Ирландии для уличных боев в католических кварталах. Намного более опасная цель, чем стрелок с пистолетом.

Сместив прицел совсем немного, я дважды выстрелил — и человек с ФАЛом упал.

Я и стрелок на мотоцикле выстрелили друг в друга одновременно — и оба промахнулись. Моя пуля — миновала меня чудом и разбила стекло за спиной.

Прогремела еще одна очередь — человек свалился с мотоцикла и я решил, что отсвечивать тут не стоит и мне. А надо сматывать удочки…

Адриан Секеш не сомневался в том, что задача выполнена. Тридцать одна пуля со стальным сердечником — и ни одной из них не вышло за пределы цели, представляющей собой автомобиль с четырьмя козлами внутри, британскими спецназовцами. Оставалось только сваливать… он был уверен в себе самом и в своем мотоцикле… выпустив из рук пистолет-пулемет, он схватился обеими руками за руль. Проблема небольшая — слева Сан Спирито, справа — Сент-Анджело… он конечно совсем не святой — но сбежать сможет, как делал это не раз и не два. Он нажал на газ — и тут в спину как кувалдой ударило и-раз, и-два! Руки моментально ослабли, сделав неверное движение — и он полетел с мотоцикла на раскаленный асфальт Виа делла Консиллиационе…

Нечего было и думать, чтобы уходить отсюда пешком — и даже бегом не уйдешь. Здесь — людное место, полно полиции. А итальянская полиция умеет бороться с терроризмом, за ней — тридцатилетний опыт…

Протарахтела еще одна очередь. Лопнула под градом пуль одна витрина, другая. Посыпалось стекло, люди закричали. Кто-то лежал на тротуаре, уже подстреленный или пережидая стрельбу. Кто-то бежал, куда глаза глядят…

И тут — я увидел среди припаркованных у тротуара машин то, что мне и было нужно…

Крис лежала рядом, пытаясь встать. Я схватил ее за руку, потащил к машине.

— Что происходит? — крикнула она по-английски…

Машина. Машина, которую я приметил. Альфа-Ромео Спайдер, выпускалась серийно с шестьдесят шестого по девяносто третий год. Поставленная на конвейер в пику безумно популярному в САСШ шестому Триумфу, она продержалась до появления его десятой серии, став классикой наряду с Порше-911. Именно такая машина, ало-красного цвета стояла в череде автобусов, подобно танцовщице фламенко в магазинной очереди, яркая, вызывающая и привлекательная. И чертовски плохо защищенная от угона по сравнению с другими машинами, какие я видел. Если сейчас стандартом является встроенная противоугонка на несколько ступеней блокировки, то эту машину можно было завести, лишь оборвав провода под рулем. Ни с какой другой машиной — я бы не мог совладать с тем, что у меня есть.

За спиной — грохотала перестрелка, но стреляли не конкретно в нас — а где-то друг с другом, скорее — итальянские полицейские с кем-то еще. Кем — меня не интересовало, пока пули летели не в меня. Мельком глянув, я заметил лежащий на дороге мотоцикл, тоже черный — но никого рядом с ним не было, ни живого, ни мертвого.

Машина была низкой — поэтому я буквально перебросил Крис на пассажирское сидение. Оборвал провода под колонкой, подсоединил один — машина отозвалась длинным, непрерывным гудком. Второй… ничего не произошло… третий… есть!

Есть…

Пятиступенчатая ручная коробка и четырехцилиндровый мотор — но больше ничего и не нужно, ехать — недалеко. Пригнувшись к рулю, я врубил передачу — и машина пошла вперед…

Граф увидел, что человек, который убил его товарищей, упал с мотоцикла, он точно знал, что попал в него, по крайней мере, один раз. Лихорадочно сбивая мотоцикл с подножки, он мельком огляделся — и его как холодной водой окатило. Метрах в двадцати, на том месте, где стояла журналистка — он увидел человека в монашеском одеянии с пистолетом в руках. Воронцов! Пистолет «монах» держал двумя руками, руки у него не дрожали, и глупо было думать, что он промахнется. Явно профессионал. Мелькнула мысль — вот и все.

Но человек промахнулся — и раз, и два — хотя пули прошли совсем рядом. Помня принцип «сначала спасай свою задницу, потом дырявь чужую» — граф моментально повалил мотоцикл на бок, чтобы укрыться за ним, как кавалерист за лошадью. С одной стороны у него будет лежащий на боку мотоцикл, с другой — ряд машин. Не так уж и плохо…

Прогремела автоматная очередь, пули ударили по асфальту и по мотоциклу, запахло бензином. Граф увидел человека за машинами на противоположной стороне улицы, в руках у него был МР5К, знаменитый «немецкий обрез» способный в пару секунд превратить человека в дырявую красную перфоленту. Граф выстрелил четырежды, потом еще раз — попал или нет, непонятно, но заставил этого козла убраться. И тут же как обожгло — с патронами у него теперь совсем плохо…

Начали стрелять со стороны площади, видимо, полицейские, граф Сноудон воспользовался ситуацией, чтобы сменить позицию и убраться с улицы, простреливаемой насквозь. Когда он перевалился через ряд припаркованных справа машин — он увидел стрелявшего и промахнувшегося в него человека, он тащил за собой журналистку куда-то, к туристическим автобусам. Граф прицелился… но тут автоматная очередь прошла совсем рядом, он обернулся и выстрелил в ответ. Увидел упавшего у туристического автобуса человека, автомат в его руках и бурые брызги на боку автобуса… и патронов больше не было… все. Сам не понимая, что делает, граф побежал по улице, в сторону Собора Святого Петра.

В отличие от всех участников перестрелки немец одел бронежилет. Так себе бронежилет, всего лишь куртку со слоем кевлара и титановыми пластинами напротив жизненно важных органов, замаскированную под рокерскую — но она его спасла. Если бы не куртка — он был бы убит или смертельно ранен. Обе пули попали в спину, одна — точно в позвоночник…

Бронежилет, даже самый хороший — задерживает пулю, но никогда не устраняет ее действие, энергия просто распределяется на большую площадь. Попадание двух девятимиллиметровых пуль — было как два удара кувалдой, от боли потемнело в глазах, и Секеш полетел на асфальт, больно ударившись. Мелькнула дурацкая мысль — уж кем-кем, но потерпевшим то я еще не был.

Тем не менее — Секеш был жив, в сознании и по-прежнему смертельно опасен.

Он и не думал сдаваться, его просто никто не учил сдаваться, ни в училище в Бад-Тельце, где он постигал науку выживания в уличных боях, ни в горном училище в Южной Баварии ни в девятом отдельном отряде погранвойск — его нигде не учили сдаваться. Он пошевелил рукой… и рука поддалась ему, а это значило, что он жив и должен продолжать бой. Секеш заполз пространство между двумя припаркованными машинами, потом — пополз дальше.

На тротуаре — какой-то мужчина, лежащий у витрины, обратился к нему.

— С вами все в порядке, синьор?

Вместо ответа — Секеш полез под куртку и вытащил пистолет сорок пятого калибра. Мужчина закричал и попытался ползти — но Секешу был нужен не он…

Руки — были как чужими…

Он сел, затем усилием воли повернулся и встал на колени, хотя позвоночник болел так как будто его тяпнули в спину пангой, африканским аналогом мачете. Положив обе руки на крышу припаркованной машины, той самой, которую он расстрелял, он прицелился в своего противника, того, который и подстрелил его. Как раз в тот момент — он менял позицию, выбираясь с простреливаемой улицы…

И тут Секеш понял, что он не попадет. С такими руками — нет, не попадет, просто не совладает с мощным пистолетом. Может, попадет, а может — и нет…

А он — никогда не промахивался…

На площади выли сирены.

Секеш сунул пистолет за ремень, прикрыв его курткой. Достал из кармана гранату, выдернул чеку и сунул в салон расстрелянной им машины. Затем — пошатываясь, побежал в сторону Сан-Спирито. Там есть остановка общественного транспорта, ближайшая к собору Святого Петра и там вполне можно затеряться…

О людях из группы прикрытия он не подумал. Все кончено.

О том, чтобы чисто уйти — нечего было и думать. Центр Рима, на площади Иоанна Двадцать третьего уже полицейские, на набережной — тоже. В одиночку, в монашеском одеянии я еще мог бы уйти. Но не с Крис.