Mихаил Ахманов - Тень ветра

Специалисты, техники, историки и политики, считали Пандус самым значительным достижением человеческой цивилизации. Суть теории Невлюдова заключалась в развитии представлений об истинной геометрии пространства, основы которой были заложены еще Лобачевским, Риманом, Минковским и Эйнштейном. Он доказал – разумеется, математически, – что при определенных условиях две геометрические точки могут быть совмещены; расстояние между ними как бы исчезает, и любой объект, будь то живое существо или бездушная каменная глыба, можно перенести из пункта А в пункт Б мгновенно, затратив некую энергию на сам процесс совмещения. Дистанция переноса была неограниченна, но при небольших расстояниях, до сотен тысяч километров, трансгрессорный переход оказывался экономически невыгодным и неспособным конкурировать с такими транспортными средствами, как самолет, монорельс или глайдер-электромобиль на воздушной подушке. Зато что касается звезд…

Ричард пропустил пару страниц с критикой неверных представлений о Пандусе, бытовавших среди неспециалистов. Все это он знал: что Пандус не имеет ни малейшего отношения к телепортации и телекинезу и что человека, шагнувшего в его устье, вовсе не разбирают по винтикам на этой стороне и не собирают на т о и. Дело было сложней и заключалось в определенном искривлении пространства сильным электромагнитным полем, причем весь процесс распадался на две стадии: первую, поисковую, когда поле вытягивалось длинным щупом или тоннелем, позволявшим обнаружить тяготеющую массу; и вторую, когда подобный трубе коридор мгновенно охлопывался, соединяя стартовую и финишную точки. Затем – единственный шаг, и вы в неведомых мирах!

Эта картина взволновала Ричарда, и он почти инстинктивно отхлебнул из бутылки. На сей раз жидкость из “Пяти Озер” показалась ему вполне сносной – во всяком случае, не таким омерзительным зельем, как мексиканская текила. При мысли о ней он сплюнул и снова углубился в книгу.

Итак, согласно теории Невлюдова, вначале формировался гибкий щуп, нечто вроде поискового луча, коим можно было сканировать окрестности любой звезды – разумеется, с помощью штурман-компьютеров, ориентирующих луч в необходимом направлении. Успешность сканирования определялась многими факторами, и в частности, массой искомых объектов, ибо планетарные тела можно было обнаружить с гораздо большей легкостью, чем астероид диаметром в лигу. Но это обстоятельство зависело лишь от точности ориентации луча и чувствительности приемных устройств; что же касается принципиальной стороны, то поисковый луч мог отыскать песчинку на расстоянии сотни парсек. И если песчинка (или планета,которая тоже являлась крошечной песчинкой Мироздания) была разыскана, щуп тут же схлопывал-ся, превращаясь в кольцо или Раму, не имевшую толщины,” но достигавшую в двух плоскостных измерениях любого заданного масштаба. Ею можно было накрыть пчелиный улей или целый город, сотню пчел или сотню человек – накрыть и перенести в мир иной, затратив должную энергию, весьма немалую, если речь шла о солидной и оснащенной техникой экспедиции. Однако эти затраты не превышали разумных величин, так что Исследовательский Корпус на стадии Разведки отправлял ежегодно по тридцать-сорок групп, укомплектованных всеми мыслимыми средствами – вплоть до громоздких вездеходов, энергостанций, бронированных убежищ и морских лабораторий с батискафами и подлодками. Затем наступила очередь городов.

Как выяснилось, расход энергии значительно снижался, если переходной тоннель поддерживали с обоих направлений, с точки старта и с точки финиша.

Таким образом, всякий новый мир, представлявший хоть какую-то ценность, был потенциальной строительной площадкой – и, после монтажа соответствующих устройств, мог принять миллиарды тонн полезных грузов по вполне приемлемой цене. Это позволяло транспортировать не только вездеходы и батискафы, но целые города со слоем почвы и скальным основанием. Это позволяло перенести лес, озеро или реку со всей прилегающей территорией, передвинуть горный хребет – либо вышвырнуть его на космическую свалку, освобождая место для поселений, равнин или рукотворных морей. Это было, разумеется, чем-то большим, нежели новый способ преодоления пространств – без космолетов и ракет, ионных двигателей или фотонной тяги; это было дорогой к иным мирам и в то же самое время давало возможность преобразовать их, благоустроить и заселить. Без чудовищных затрат и жертв, так как человек мог отправиться к звездам со всеми своими богатствами, накопленными за тысячелетия.

И это не являлось оружием.

Конечно, Пандус, как едва ли не всякое изобретение, можно было использовать в военных целях. Например, перебросить в мир противника эскадру боевых межпланетных кораблей, обрушить на него ракеты и новомодные фризерные бомбы, либо целую гору или астероид. Имелся, однако, простой, но эффективный способ защиты от внешней агрессии: высокочастотный сигнал, модулированный особым образом и излучаемый во всех направлениях. Эта помеха препятствовала точной ориентации поискового луча, который нащупывал лишь протяженный и непроницаемый сферический барьер, но не породивший его источник. Сравнительно маломощные передатчики, упрощенный аналог радиотелескопов, могли прикрыть всю звездную систему на расстояние двух-трех светолет, блокировав каналы Пандуса и любую попытку проникновения извне. Подобные устройства разработали давно, еще в Эпоху Исхода, и теперь почти каждый из Разъединенных Миров обладал необходимыми оборонительными средствами. В том был заключен еще один, весьма глубокий смысл, отражавший современную доктрину равновесия: межзвездные транспортные линии находились под эгидой ООН, но планетарные власти могли перекрыть их в любой момент.

Такие случаи бывали – правда, не в развитых и густонаселенных звездных системах. Земля, закрытая неведомыми силами в конце Эпохи Разъединения, считалась классическим примером, но были и другие миры, куда не дотягивалось щупальце Пандуса. Дьюдени, автор “Хроник”, их не называл, ограничившись лишь констатацией факта; зато целый Параграф посвящался способам проникновения в Закрытые Миры. Ричард, временами прихлебывая из бутылки, прочитал его с великим интересом.

Способов имелось всего два, и ни один из них не был реализован на практике. Во-первых, делались попытки (пока безуспешные) пробить сферу помех высокоэнергетическим импульсным лучом; но если б это удалось, то возникала проблема стабилизации связи. Проще говоря, на сколько секунд, минут или часов можно совместить стартовую и финишную точки? Этот вопрос касался не только ученых, но также разведчиков и военных: чтоб перебросить боевые корабли, нужны мгновения, но что потом? Даже мощный флот, оторванный от базы, мог проиграть битву – или, наоборот, выиграть ее, но слишком дорогой ценой. Тактика выжженной земли была абсолютно неприемлема для Карательных Сил ООН, и эту точку зрения разделяли все планетарные стратеги, кроме откровенных “ястребов”.

Второй способ заключался в переброске флотилии или кораблей-разведчиков на границу сферы помех. В таком случае им пришлось бы преодолеть расстояние в два световых года, что было в настоящий момент нереальным: самый скоростной из существующих кораблей затратил бы на такое путешествие целый век. Тут оставалось лишь рассчитывать на перспективу, на появление фотонных двигателей и звездолетов, способных добраться в любую точку Галактики. Над этой проблемой трудились во многих мирах, где – явно, а где, быть может, тайно. И сделать тайное явным было одной из задач ЦРУ.

"Пять Озер” существенно обмелели, когда Ричард добрался до конца главы. Читал он быстро и вскользь, так как многое было ему известно из лекций “Демокрита” и нынешних его преподавателей, а кое в чем он мог положиться даже на собственный скромный опыт. Помнилось ему – еще со смоленских времен, – что Пандус выглядит будто наклонный тоннель в серебристой Раме, дальний конец которого заволакивает мгла; и чем большее расстояние необходимо преодолеть, тем дальше смещается в фиолетовую часть спектра оттенок этой дымки. Большинство Разъединенных Миров лежали в красном или оранжевом диапазоне, желтый примерно соответствовал центральным областям Галактики, зеленый – ее самым далеким спиралям, а темно-синяя гамма – внегалактическим объектам. По длине волны, излучаемой активированным Пандусом, можно было определить финишный мир, если принять стартовый за условное начало координат.

Такой точкой в системе Транспортной Службы являлся Нью-Йорк, где под зданием древней штаб-квартиры ООН был установлен реперный Пандус, совмещенный со спектроанализатором, измерявшим длины волн с чрезвычайно высокой точностью. Штурман-компьютеры всех прочих трансгрессо-ров имели банк данных и навигационные программы для корректировки реперных отсчетов в соответствии с расстоянием до Колумбии. Эти же устройства ориентировали поисковый луч и осуществляли схлопывание тоннеля.