Кирилл Шарапов - Проект «Изоляция»

Ознакомительный фрагмент

Словно гуси, друг за другом, участники проекта потянулись к самолёту. У трапа каждый прикладывал пропуск к считывающему устройству в руках спецназовца.

Майор с удивлением обнаружил минимум четыре семьи, которые прошли по трапу. Там были и дети: трое подростков лет двенадцати, две девочки лет шести и годовалый младенец на руках у матери.

– Не знал, что и семейных берут в проект, – произнёс Аркадий, прикуривая сигарету.

Майор глянул на людей, которых оставалось у трапа не меньше пяти десятков, и тоже закурил. Кто знает, когда удастся покурить. Вскоре они остались у трапа почти в одиночестве: ещё двое курильщиков, женщина, её охранники и пятеро рабочих, закидывающие сумки в багажное отделение.

– Поторопитесь, – крикнула женщина.

Молот кивнул, бросил бычок на бетон взлётной полосы и резко растёр каблуком берца. Как только он вступит на трап, обратной дороги не будет. Хотя кому нужна эта дорога? Даже если это билет в один конец, это билет. Может, и не выигрышный, а может и джек-пот.

Аркадий уже прошёл контроль и поднимался по трапу. Майор подхватил сумку и мазнул по считывающему устройству пропуском.

– Когда нам скажут, куда летим и что делать? – спросил он у женщины.

– Как только будем уверены, что малейшая утечка информации устранена. На борту мы соберём мобильные телефоны, спутниковые навигаторы и прочую электронику.

– У меня в сумке нетбук, – признался Молот.

– Без модема он ничто, так что сдадите модем, а компьютер сможете оставить себе, – просто ответила женщина. – Поднимайтесь на борт, через пять минут взлетаем.

Майор кивнул, и привычно стал подниматься по металлическому трапу.

Самолёт встал на крыло и заложил вираж над мегаполисом. Мечислав в последний раз полюбовался сияющим городом: яркое пятно центра, кольцо окружной дороги, освещённые бульвары – всё это напоминало паутину. И он из неё вырвался.

В последний раз он видел Москву с высоты птичьего полёта. Возможно, вообще последний раз видел Москву.

Рядом сидел Аркадий. Он закрыл глаза и делал вид, что спит. На самом деле он сейчас шёл по любимым местам – тем, что связывали его с городом: Арбат, Нескучный сад, Красная Площадь. Он видел их словно наяву, словно сам находился сейчас там.

– Внимание, – раздался голос женщины, которая командовала у трапа.

Мечислав слегка приподнялся, чтобы видеть.

– Сейчас вы сдадите мобильники и другие устройства навигации, – громко произнесла она. – После этого я расскажу, что вас ждёт.

Два спецназовца, что были с ней, пошли по салону, держа в руках полиэтиленовые пакеты. Люди безоговорочно расставались с телефонами, навигаторами, модемами, КПК. Молот послушно бросил мобильный и модем в пакет. Спецназовец в шапке-маске кивнул и пошёл дальше.

– Мне показалось, или он тебя узнал? – тихо спросил Аркадий.

– Возможно, – также шёпотом ответил майор, – по роду службы я сталкивался со многими военными и бойцами различных спецподразделений. Может, вместе служили, может, где-то делали общее дело. Кто знает.

– Теперь, когда меры предосторожности приняты, я могу рассказать, что из себя представляет проект «Изоляция». Я – Ольга Николаевна Тихонова, ведущий специалист и куратор проекта. Я отвечаю за его выполнение. Если возникнут вопросы, зададите позже. А теперь конкретно о том, что нам предстоит. Сейчас мы летим на военную базу, которую три последних года готовили именно для проекта. Там собрано продовольствие, оружие, медикаменты, техника, топливо и различное снаряжение – всё, что может понадобиться для существования большой группы людей. Мы не знаем, что будет ждать нас, когда изоляция закончится и объект будет расконсервирован, но то, что за окнами базы будет совершенно другой мир, я гарантирую. Объект – ковчег, на котором вы и сотни других людей будете находиться, – законсервируют на долгие годы. По истечению заданного срока он вернётся в нормальное состояние, и первые разведгруппы покинут его. А теперь слушаю вопросы.

Молот поднял руку.

– Слушаю?

– Мечислав Молотов, – представился он. – Где находится ковчег, и как долго будет законсервирован?

– Ковчег находится на Алтае, это всё, что я могу сказать. А время консервации… – она немного замялась, – …скажем так, начальная точка пятьдесят лет.

– Но ведь мы состаримся и умрём, – выкрикнул пузатый мужичок, больше смахивающий на Колобка Сходство с персонажем сказки ему придавала совершенно лысая голова.

– Нет, – успокаивая людей, произнесла Ольга. – Последние двадцать лет велись научные исследования, суть которых состояла в том, чтобы объект икс вырвать из привычного хода времени, скрыть и заставить появиться спустя долгие годы. Даже если во время консервации объекта в место, где он стоит, ударит ядерная ракета, ничего не случится, поскольку объекта в данный момент не будет в этой точке пространства. Я не могу объяснить это, поскольку на борту всего несколько физиков, а остальные не поймут ничего. Так что просто поверьте на слово. Для людей, законсервированных в ковчеге, один сутки, проведенные на объекте, будут равняться двум годам, по году за каждые двенадцать часов. Всё будет как всегда, каждый будет заниматься обычным делом, просто спустя какое-то время автомат отключит системы, управляющие потоком, и объект вернётся в нормальный мир.

– И каковы проценты удачи эксперимента? – подал голос Аркадий, так и не открывая глаз. – Сколько у вас удачных перемещений? И насколько большие были объекты?

– Вероятность, что всё пройдёт хорошо, составляет восемьдесят один процент. Было проведено несколько экспериментов на людях, все испытуемые благополучно покинули поток спустя год. Неодушевлённый объект пребывал в потоке четыре года.

– Что ж, восемьдесят один лучше, чем семьдесят, но хуже, чем девяносто, – весело крикнул из конца салона тот самый медик с растрёпанными волосами и в майке с черепом. – Мне бы такие проценты на рулетке, я бы, на хрен, никуда не полетел.

Последняя часть фразы потонула в одобрительном гоготе.

– В чём причина консервации объекта именно сейчас? – снова поднял руку майор.

– Причина консервации – в нестабильности в мире. По данным наших аналитиков в ближайшее время может случиться ряд техногенных катастроф, которые приведут к полному исчезновению человека как вида. Мы – последний резерв человечества или просто лучший его резерв.

– Почему именно мы? – спросил Аркадий.

– Вас отбирали из тысяч кандидатов. Вы лучшие в какой-то из областей: медицины, науки, военного дела. Вы надежда, последняя надежда. Ну, а если ничего не случится, что ж, тогда вы увидите далёкое будущее.

Раздалось несколько смешков, но в полумраке салона Мечислав не смог разглядеть, кто смеялся. Но общий настрой людей, сидящих в самолёте, ему понравился. Все испытывали возбуждение, всех ждало что-то новое. Они смогут увидеть мир через пятьдесят лет. Если, конечно, будет что и кому видеть.