Лимбус. Том 2 - Эон Линь

Ли Цзиньлун коснулся кончиками пальцев виска и слегка помассировал его, будто пытаясь унять досаждающую боль.

– До меня дошли сведения, что Энделлион – очень талантливый молодой человек с необычайно сильной душой. Возможно, в нем есть способность к зарождению ядра, что само по себе немыслимо для экнорианцев. Ахимот может не устоять перед таким соблазном. Демон всегда остается демоном, несмотря на клятвы и договор. Я не могу доверить это никому, кроме тебя, Юань Фэнь. Ты один из сильнейших и почитаемых небожителей.

Теперь его просьба обрела иной окрас. Если бы Ли Цзиньлун обратился к другому Богу, то это повлекло бы за собой потоки ветра из пустой пещеры[19], и тогда юным королем заинтересовался бы не только Ахимот, но и большинство небожителей. Мне захотелось беззлобно напомнить Владыке, что ранее он винил меня в затворничестве и нежелании общаться с остальными, а сейчас воспользовался этим. Подавив в себе совершенно мальчишеский порыв, я слегка наклонил голову и сказал:

– Не могу оставаться глухим, когда Небесный Император одарил меня своим доверием.

– Я знал, что ты не останешься равнодушным к моей просьбе, Юань Фэнь.

Часть 39

В сердце пограничной территории, где небеса встречаются с землей, раскинулся Лимбус, сверкающий как драгоценность на фоне бескрайних горизонтов. Его улицы, вымощенные белым камнем, переливались под солнечными лучами, проникающими через магический купол, словно реки света стремились добраться до каждого уголка и рассеять тьму. Здесь, в этом процветающем городе, здания взмывали ввысь, их шпили касались перистых облаков, а балконы утопали в головокружительно благоухающих цветах. Каждый дом в Лимбусе символизировал единение рас, и рядом с экнорианской архитектурой воздвигали строения из Тинсингуо. Колонны же были украшены резьбой, рассказывающей истории трех миров. Стены главных зданий состояли из светлого камня и застывшей лавы Хэйдереса. Они сливались в единое целое, вырисовывая замысловатые волны и создавая внешнюю гармонию. Окна в Верховном храме заменяли витражи с изображениями Экнориана, Хэйдереса и Тинсингуо. Они делились на символичные цвета, которые рассеивались под солнечным светом и отбрасывали разноцветные блики на стены и пол.

Каждый привнес в Лимбус частичку своего мира и усовершенствовал ее.

В городе всегда было многолюдно и шумно, но из-за церемонии приветствия началось безумство, совсем не похожее на праздник, достойный его величества. На площадях играла музыка, режущая слух, который не одно столетие услаждали тонкие звуки гуциня[20] и сяо[21]. Демоны танцевали вместе с людьми, сверкая огненными глазами и загадочными улыбками. Их движения завораживали и манили, соблазняя присоединиться к безудержному веселью.

На местном рынке находилось все, от экзотических фруктов до магических артефактов. Яркие прилавки ломились от изобилия, а торговцы – люди с располагающими к беседам приятными улыбками и демоны с хитрыми взглядами – вели оживленные переговоры.

В Лимбусе кипела жизнь, но я больше любил уединение в Байшуй. Мелодичное журчание воды дарило умиротворение, а после Лимбуса голова разлеталась на сотни осколков, как витражи, и приходилось надолго погружаться в медитацию, очищая свои энергетические каналы. Но легкая зависть грустно проносилась внутри при виде искренней радости на лицах горожан. Я посвятил свою жизнь самосовершенствованию, очищению души и тела, поэтому их беззаботность была одновременно чуждой и желанной для меня.

– Вас, как всегда, заставили нести на спине закопченный котел[22], господин?

– Лирейн, прояви уважение к господину Юань Фэню. – Син дотянулся до высокого и широкоплечего мужчины и стукнул его по макушке рукоятью фучэнь[23], а потом поклонился мне, протягивая веер. – Господин, не обращайте внимания на его болтовню, вы же знаете, что Лирейн относится к вам с не присущим ему беспокойством.

Я принял веер и распахнул его, скрывая нижнюю часть лица. Дышать стало легче, переносить оживленную толпу – тоже. От Сина не укрылся мой облегченный вздох.

– Вы сегодня выглядите обеспокоенным, господин Юань Фэнь.

Для посещения Лимбуса я ограничился компанией верного Сина и Лирейна. Один мог умело и с достоинством выбраться из любой ситуации, а второй – решить ее силой, если слов оказывалось недостаточно. Но главное, что они не раз доказывали свою преданность и готовность следовать любому моему указу, не подвергая его сомнениям.

– Все хорошо, Син. Просто сегодня слишком шумно. И никто меня не заставлял, Лирейн. Небесный Владыка лишь предложил поучаствовать в церемонии. Как небожитель, я не могу вечно избегать их.

Лирейн хмыкнул и отвернулся. В чем-то он был прав, и я действительно перенял на себя чужую ответственность. Но просьба Ли Цзиньлуна не могла отяготить меня и принести неудобства, которые оказались бы непосильной ношей.

– Понимаю, господин, – кивнул Син, оглядывая пеструю толпу. – Вы уже знаете, что Владыка Тьмы Ахимот прибудет в сопровождении двух Князей Тьмы?

– И кто его сопровождает на этот раз?

Обычно Ахимот предпочитал брать с собой только Дау. Владыка Тьмы называл его своим первенцем, поскольку демон первым удостоился чести носить в себе частицу силы Ахимота, став его верным Князем. Все знали, что Дау когда-нибудь займет место на троне Тьмы. Но решение взять с собой сразу двух высокоранговых демонов – и даже не Смертных Грехов, а Князей – вызывало подозрения.

– Князья Тьмы Дау и Одор Мортен.

Волнение в груди чуть улеглось, и я взмахнул веером, остужая лицо. Дау был вспыльчив, а Одор Мортен в противовес своему «брату» выступал голосом разума и всегда вел себя сдержанно. Надежда, что в отсутствие Ли Цзиньлуна удастся избежать неприятностей, пока не погасла.

– Стоит усилить охрану? – Голос Лирейна звучал напряженно.

– Думаю, что паладины справятся. Да и мы не можем вмешиваться, только наблюдать. Не стоит забывать законов Тинсингуо, Лирейн. – Но, вопреки своим словам, я прошелся взглядом по краям купола и, уловив отблеск на броне паладинов, успокоился. – Син, ты выполнил мою просьбу? Что известно о новом правителе Экнора?

– Энделлион, рожденный в день Чунъян[24], взошел на престол в возрасте двадцати четырех лет. Имеет поддержку не только Совета, но и экнорианцев, завоевав их расположение. Отличился в фехтовании, морском деле, военной стратегии, а также поэзии.

– Поэзии? – От удивления я даже не заметил, как опустил веер и повернулся к Сину.

Не так давно у меня в руках оказался весьма занимательный поэтический сборник, который принес Ли Цзиньлун в надежде заинтересовать меня. К слову, ему это удалось, и я на несколько ночей потерял сон, блуждая по берегу и зачитывая вслух строки, затронувшие шелковые нити души:

Пусть одиночество гложет порой,

Я