Бегом за монстрами! - Сергей Харченко

знаете, насколько трудным был этот год, — между тем продолжал император. — Бесконечные разломы, битвы с монстрами, а также внешние вызовы…

Я слушал вполуха и пробовал вкуснейший шашлык. Да, батин шашлык самый крутой. Сочный, буквально тающий во рту. М-м-м-м, просто объеденье.

— … А главное — спокойствия и счастья каждому из вас! С Новым годом, друзья! — поднял император бокал, и родные тоже вскочили, чокаясь. Заиграл гимн империи.

Снаружи я услышал, как что-то загромыхало.

— О, фейерверки начали пускать! — воскликнул дед и хитро подмигнул. — А у меня тоже припасена пара ракет, хе-хе.

Мы вышли на улицу. Взглянули на побоище и решили далеко не отдаляться от входа.

Дед воткнул в землю две палки, на которые были нанизаны два цилиндра с фитилём. Поджёг и отбежал к нам.

Две ракеты взмыли в воздух. Хлопнули, рассыпаясь на десятки цветных огней. По сторонам продолжали раскрываться огненные узоры, затухая. Им на смену вспыхивали следующие.

— Отец, как-то маловато будет, — ухмыльнулся батя. — Я сейчас.

Он протиснулся между валящимися фрагментами тел и чёрными пятнами к автомобилю. Открыл багажник и достал оттуда большую коробку.

— Лучше покупать коробками, — улыбнулся батя, поставив груз на открытое пространство, поджёг и вернулся к нам. — Пятьдесят восемь зарядов.

И затем одна за другой ракеты начали взмывать в воздух. Это великолепие длилось около двух минут, но меня впечатлило.

— Ох, красотища, — довольно хихикнула маман.

— Ну что, теперь ты не будешь больше говорить, что деньги впустую выбрасываю? — взглянул на неё иронично батя.

— Всё равно дорого, — подметила маман.

— Мы покупаем не ракеты, а эмоции, дорогая, — батя приобнял её, целуя в губы.

— Ладно, сдаюсь. Убедил, — довольно улыбнулась мама Наташа.

Я был под впечатлением. И мои питомцы тоже застыли от восторга.

— Вот это да, ёлки-моталки, — проскрипел Кузя знакомым голосом.

— А что, очень похоже, ёлки-моталки! — захохотал дед, посмотрев на звуколова. — Когда ты так начал разговаривать, малыш?

— Да вот сразу после того, как мы приехали от тебя, — ответил я.

— Способный звуколов. Умных монстров не так много появляется в нашем мире.

— Прям весь в нашего Серёжу, — добавила маман. Затем сжала меня в объятьях и поцеловала.

Ну что опять за уси-пуси. Достаточно было просто сказать. Ещё добейте, поцеловав в лоб, а потом ещё раз сто.

В общем, насмотревшись на остальные салюты, мы вернулись за стол.

Я заметил ещё один салат, который раньше не пробовал. Оливье-то я уже знаю, а вот что там красное…

— Ты хочешь селёдку под шубой? — маман поймала мой взгляд.

— И где там шуба? — удивлённо всмотрелся я в блюдо.

Дед с батей тут же рассмеялись.

— Мы уже её съели, внучок, — выдавил сквозь смех дед. — Тебе оставили самое вкусное.

— Серёга, это так блюдо называется, — объяснил батя. — Шуба — это образно все эти слои из картошки, свёклы… Понял? А на дне — сама селёдка.

Я кивнул. Это интересно. Значит, надо пробовать.

В итоге я съел большую глубокую тарелку. Это было необычно, и очень вкусно.

— Так, у кого-то потом всю ночь будет живот болеть, — маман отодвинула от меня вторую тарелку с этим же салатом.

— Да ладно, пусть кушает, — батя подвинул ко мне блюдо.

Но желудок ясно дал понять, что там места уже нет. Я поспешил.

— Не, больше не хочу, — отозвался я и сделал пару глотков кваса, чтобы как-то стало легче.

Ну а потом резко захотелось спать. И через пару минут, только маман застелила мне диван в соседней комнате, я упал на него и отключился. Конечно же, в окружении питомцев, которые устали ещё больше, чем я.

Всё-таки два энергозатратных дня подряд не проходят бесследно.

* * *

В гостях у деда Смирнова, утро.

Оказывается, родители всю ночь праздновали Новый год. Я проснулся, когда они ещё даже не ложились.

Батя с дедом были стойкими, и ни у кого даже язык не заплетался. Лишь по взглядам было понятно, сколько они выпили. Маман цедила крепкий чай, развалившись на диване и посматривая по телевизору какое-то кино про бухих мужиков в бане.

Странные, конечно, вкусы у мамы Наташи. Батю ревнует ко всяким Анжеликам в сети, а сама что? Но что удивительно, батя тоже посматривает на экран, и ничего ей не говорит.

На смену змейке, которой нужен был отдых, я недавно отправил Рэмбо. Пусть разведает с высоты птичьего полёта, что творится вокруг. Не окружают ли нас враги.

Заодно развеется и отрезвеет от вчерашней пьянки.

Но вот я пожелал взрослым доброго утра, позавтракал. А затем приоделся на улицу и вышел на крыльцо, осматривая двор, усеянный фрагментами мёртвых тел. Удивительно, что никто не попытался меня остановить.

В естественном освещении картина выглядела ещё более жуткой.

Я посмотрел в небо, попытался переключиться на зрение Рэмбо. Но у меня не получилось этого сделать. Вот те раз! И что опять происходит⁈

Я услышал шум подъезжающих машин. Два микроавтобуса остановились перед хлипким заборчиком дедовского мини-поместья. Затем — легковая, из которой вышел Родион.

Он оглядел двор и удивлённо присвистнул. Затем направился ко мне, аккуратно проходя мимо побоища.

В руке он держал магическую мерцающую клеть, в которой сидел мой попугай.

— Это же твой питомец, верно⁈ — крикнул мне Родион. И с прищуром посмотрел на меня. Очень нехорошо и подозрительно.

Глава 2

Подмосковье, за час до появления группы зачистки у дома Александра Валерьевича Смирнова.

Родион держал клетку с попугаем в руках. Тот постоянно матерился, норовил его укусить за палец.

Командир группы зачистки усмехнулся. Не получится. Клеть — усилена магией. Пернатого лишь ударит молнией. Видно, попугай был не дурак, чувствовал, что долбанёт, поэтому и не лез на рожон.

— СВО-БО-ДУ ПО-ПУ-ГА-ЯМ! — закричал попугай.

Вот зараза болтливая, и встретились же так! Ехали себе спокойно по направлению к дому старшего Смирнова после его обеспокоенного звонка об оживших мертвецах.

И вот те на!

Попугай пробил бронестекло, залетев в салон к Малому! Бронестекло! Малой не растерялся, закинул эту безбашенную птичку в магическую клеть.

Причём попугай непростым оказался. Чей-то магический питомец. А в чьей собственности — сейчас он узнает.

— Родион Сергеевич, пришла информация по собственнику, — подскочил к нему Валера.

— Ну и что пишут? —