Фантом - Доминион Рейн

— Знаю, но он должен быть подготовлен ко всему.

— Он только к войне и подготовлен, — мать расплакалась и села на кресло.

— Тише, моя дорогая, тише, — отец присел рядом с ней и обнял её, — как из армии придёт, пусть сам выбирает дорогу в своё будущее.

— Ты всегда так говоришь, а на следующий день — всё по новой.

— Как отслужит, тогда пусть и выбирает себе дорогу. Это моё железно-бетонное слово. Нерушимо, — глава семейства крепко обнял жену.

Владимир вышел во двор с кастрюлей в руках. Его уже ждал довольный Йети и сильно вилял хвостом. Да так, что можно было под таким напором небольшую лодку запустить по речке. Пёс через минуту сидел смирно возле своей миски и смотрел добрыми глазами на Владимира. Парень уже привык к этим строгим привычкам пса. Как-никак отец его дрессировал сам и очень жёстко. Владимир аккуратно переложил содержимое из кастрюли в миску и присел рядом на небольшую скамейку. Года три назад отец специально смастерил её для посиделок возле Йети. Это очень сильно снимало стресс и помогало быть наедине. Он всегда считал, что собаки берут все негативные эмоции на себя.

Йети ждал, когда Владимир разрешит ему приступить к трапезе, и косо смотрел на парня грустными глазами. Владимир задумался о своём и, когда вышел из череды мыслей, виновато посмотрел на пса.

— Йети, еда! — скомандовал Владимир, так как под другие приказы и просто слова пёс вообще ничего не ел и, тем более, из чужих рук. — Это хорошо, что ты только по команде ешь, а то два года назад почти всех собак перетравили. А ты — молодец, не повёлся.

Владимир вспомнил то лето, когда почти две недели практически все псы, начиная от бродячих собак и заканчивая домашними, болели бешенством и бросались на всех подряд. Многие говорили, что эту болезнь птицы с собой принесли, хотя отец сразу сказал, что собак специально травили. А вот зачем? Неизвестно.

День прошёл в хлопотах. Мать готовила стол к «Проводам», а отец весь день провёл в гараже, реконструируя новый вездеход для очередной охоты. Владимир полдня проспал беспробудным сном, а как проснулся, сразу начал помогать матери со столом.

— Волнуешься? — первой начала разговор мама.

— Не особо, — спокойно ответил сын. — Это всего лишь на два года, если не попаду на морской флот.

— Я уверена, что наш папа позаботился, чтобы ты попал куда надо, — последние слова она сказала более язвительно.

— Не всё так плохо, мам. После службы я могу поступить в любой университет, — Владимир достал нарезную доску, нож и начал нарезать варёное мясо для салата.

— А ты думал, на кого хочешь учиться?

— В экономике я слаб, политика меня не интересует. Думаю, на инженера. К примеру, мастером станков с ЧПУ или проектировщиком новых механизмов или роботов, — Владимир переложил нашинкованное мясо в кастрюлю и достал шмат сала.

— А почему ты не хочешь быть политиком? Я слышала, что в школе тебя все слушаются, и ты в классе староста.

— Слушаются, потому что я могу за себя постоять…

— С этим отец точно не прогадал, — мать тяжело вздохнула и продолжила нарезать лук.

— В политике все кругом врут и пытаются больше зажать денег. А мне не нравится врать без нужды, и мания к деньгам у меня практически отсутствует. Политика — явно не моё ремесло. Остаётся инженер.

— А военным? — мама спросила очень осторожно.

— Военным? Может быть, но после того, как я получу наслаждение от жизни. У меня же не будет личной жизни.

— У папы твоего есть же, — мама переложила лук в новую кастрюлю и взялась за морковь.

— Отец был военным не с юного возраста. Как помнится, он говорил, что стал военным в тридцать лет и в сорок — уже майором ФСБ. У него довольно много времени для личной жизни оставалось и времени для выбора своего пути. — Владимир сел на стул и принялся точить нож.

— Ты прав. Мы с ним встретились в 1980-ом году, и через четыре года появился ты. Радости не было предела, — мама засияла, как новогодняя ёлка.

— Вот видишь, всегда надо давать время человеку на обдумывание дальнейшего жизненного пути, а не гнать из-под палки, — Владимир призадумался, но не решился продолжить.

— Тебе не кажется, что ты слишком мудр для своего возраста?

— Правда? Мудрость не измеряется в красивых словах, сказанных вовремя.

— Правда. Это не комплимент ради галочки, а действительно комплимент от сердца, — мать подошла к сыну и обняла его. — Целых два года я тебя не увижу. Два года…

— Неправда, я же буду уходить в увольнение. Пока законом разрешено, и никто не отменял это, — Владимир пытался разрядить обстановку, но у него плохо получалось.

— Я люблю тебя, сынок, — мама ещё крепче обняла его.

К вечеру начали подтягиваться гости. В основном родственники, ещё трое друзей, и, конечно же, первая любовь — Алиса. Светловолосая девушка с большими карими глазами, с талией, как у балерины, и очень стервозным характером. На лицо она была очень красива, и её нежная кожа придавала облику некий шарм. Владимир с ней познакомился совсем недавно, где-то полгода назад. Как и все в таком возрасте, Владимир был без ума от неё. Но Алису мать недолюбливала и запрещала, чтоб та приходила в гости, и не зря. Владимир много раз замечал за Алисой коварный расчётливый взгляд и даже иногда боялся представить, на что она способна ради достижения своей цели. Но время шло, и Владимиру теперь от Алисы требовалось лишь физиологическое удовлетворение. Чем он охотно и пользовался, но для Алисы поддерживал иллюзию безоговорочной любви и преданности. Он никогда ей не изменял и считал это подлым. Встречаться с одной и спать с другой — на это для него табу. За собой он также замечал, что очень хорошо может манипулировать людьми, и иногда пользовался этим. Но никогда не испытывал свои манипуляторские способности на родителях и не собирался.

Целый вечер Владимиру говорили напутствия перед армией и то, что можно делать и чего нельзя. В основном речи толкал дядя Игорь, потому как больше всех тяпнул водки. Друзья же старались выглядеть приличными людьми и вообще к алкоголю не притронулись. Объяснение нашлось очень