"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

В тесном кабинете царил беспорядок, как и раньше. В Оксфорде профессор Ловелл поддерживал в своем кабинете некое подобие порядка, но дома был управляемый хаос. На полу валялись отдельные листы бумаги; на полках высились стопки книг, некоторые были открыты, а из других торчали ручки, отмечающие нужные страницы.

Робин прошел через всю комнату к столу профессора Ловелла. Робин никогда не сидел за ним, только напротив, нервно сцепив руки на коленях. С другой стороны стол казался неузнаваемым. В правом углу стояла картина в рамке – нет, не картина, а дагерротип. Робин старался не присматриваться, но не мог не заметить очертаний темноволосой женщины и двух детей. Он положил рамку изображением вниз.

Он пролистал лежащие на столе бумаги. Ничего интересного – заметки о стихах эпохи Тан и надписях на гадальных костях, этими исследованиями профессор Ловелл занимался в Оксфорде. Робин попытался открыть правый ящик стола. Он ожидал, что тот будет заперт, но ящик без труда открылся. Внутри лежали пачки писем. Он вытащил их и поднес к свету одно за другим, не зная, чего ищет и что ожидает увидеть.

Ему лишь хотелось составить портрет профессора Ловелла. Хотелось знать, каким был его отец.

В основном профессор Ловелл переписывался с преподавателями Вавилона и представителями различных торговых компаний – несколько писем было от Ост-Индской компании, больше от «Магниак и Ко», но львиная доля от «Джардин и Мэтисон». Письма оказались весьма интересны. Робин читал все быстрее и быстрее, пропуская вступительные слова в поисках важных, где-то посередине…

«…Блокада, которую предлагает Гюцлафф, может оказаться удачной… Потребуется всего тринадцать военных кораблей, хотя остается вопрос времени и расходов… Достаточно показать силу… Линдси хочет сбить их с толку, закрыв дипломатическое посольство, но это, конечно, поставит под угрозу оставшихся торговых агентов… Если поставить их в безвыходное положение, то они отступят… Не так уж трудно уничтожить флот, которым управляют моряки, никогда даже не слыхавшие о пароходах…»

Робин медленно выдохнул и снова сел.

Кое-что стало совершенно ясно. Во-первых, смысл документов не допускал никакого другого толкования. Письмо преподобного Гюцлаффа четырехмесячной давности содержало подробный план главного порта Кантона. На обороте приводился список всех известных кораблей китайского флота. Это были не гипотетические рассуждения о политике Британии в отношении Китая. А военные планы. Письма включали подробные отчеты о береговой обороне империи Цин с указанием количества джонок, защищающих военно-морские базы, расположения фортов на близлежащих островах и даже точной численности войск, размещенных на каждом из них.

Во-вторых, профессор Ловелл был одним из самых воинственных среди собеседников. Поначалу у Робина зародилась глупая, беспочвенная надежда, что, возможно, профессор Ловелл не поддерживал войну, а призывал других остановиться. Но профессор Ловелл весьма резко высказывался не только о многочисленных преимуществах такой войны (включая огромные лингвистические ресурсы, которые окажутся в его распоряжении), но и о легкости, с которой «будут побеждены китайцы, вялые и ленивые, ведь их армия не отличается ни храбростью, ни дисциплиной». Его отец был не просто ученым, втянутым в торговые войны. Он помогал их планировать. Одно неотправленное послание, написанное аккуратным, убористым почерком профессора Ловелла и адресованное лорду Пальмерстону, гласило:

«Китайский флот состоит из устаревших джонок, их пушки слишком малы, чтобы точно прицелиться. У китайцев есть только один корабль, способный противостоять нашему флоту, – купленное у американцев торговое судно ʺКембриджʺ, но у них нет моряков, способных им управлять. Наши агенты сообщают, что корабль просто стоит в гавани. ʺНемезидаʺ быстро с ним расправится».

У Робина заколотилось сердце. Он жаждал узнать все подробности, определить масштаб этого заговора. Он лихорадочно прочел всю пачку писем; когда они закончились, достал из левого ящика другую стопку корреспонденции. В ней обнаружилось примерно то же самое. Целесообразность войны никогда не вызывала вопросов, только ее сроки и необходимость убедить парламент. Но некоторые из писем датировались еще 1837 годом. Каким образом более двух лет назад Джардин, Мэтисон и Ловелл могли знать, что переговоры в Кантоне перерастут в военные действия?

Но это было очевидно. Они знали, потому что хотели этого с самого начала. Они хотели развязать войну, потому что нуждались в серебре, а если император Цин каким-то чудом не изменит мнения, единственный способ получить серебро заключался в пушках. Профессор Ловелл планировал войну еще до отплытия в Китай. Эти люди не собирались вести добросовестные переговоры с наместником Линем. Переговоры были лишь предлогом для военных действий. Профессору Ловеллу оплатили поездку в Кантон в качестве последней экспедиции перед внесением законопроекта в парламент. Эти люди рассчитывали на то, что профессор Ловелл поможет им выиграть короткую и жестокую войну.

Как они поступят, когда поймут, что профессор Ловелл никогда не вернется в Англию?

– В чем дело?

Робин поднял голову. На пороге зевал Рами.

– У тебя остался еще час до начала твоей вахты, – сказал Робин.

– Не мог заснуть. Да и все равно эти вахты – чепуха, никто не придет за нами посреди ночи. – Рами встал рядом с Робином у стола профессора Ловелла. – Что, пытаешься что-нибудь разнюхать?

– Вот, взгляни. – Робин похлопал по письмам. – Прочти это.

Рами взял верхнее письмо из пачки, проглядел его и сел напротив Робина, чтобы получше рассмотреть остальные.

– Бог ты мой!

– Это военные планы, – сказал Робин. – В них есть все, с кем мы встречались в Кантоне. Вот, смотри, тут письма от преподобных Моррисона и Гюцлаффа – они использовали сан как прикрытие, чтобы шпионить за китайской армией. Гюцлафф даже подкупал информаторов, которые в подробностях рассказывали ему о размещении войск, какие влиятельные китайские торговцы выступают против британцев и даже какие ломбарды удобно ограбить.

– Гюцлафф? – фыркнул Рами. – Серьезно? Вот уж не ожидал такого от немца.

– Тут есть еще памфлеты, призванные распалить в обществе поддержку войны, – смотри, здесь Мэтисон называет китайцев «народом, отличающимся удивительными убожеством, скупостью, тщеславием и упрямством». А здесь некто Годдард пишет, что появление военных кораблей поддержит «спокойствие и благоразумие». Ты только представь. Спокойствие и благоразумие. Какое потрясающее описание военного вторжения.

– Невероятно. – Рами все быстрее и быстрее перелистывал страницы, его взгляд скользил по ним сверху вниз. – Возникает вопрос, зачем вообще нас туда послали.

– Потому что нужен был предлог, – сказал Робин. Теперь все встало на свои места. Это было так очевидно, до смешного просто, и ему хотелось дать себе пинка за то, что не заметил раньше. – Ведь нужно предъявить парламенту какую-то