Адмирал Империи – 57 - Дмитрий Николаевич Коровников

Маленький император Иван Константинович, все это время молчаливо наблюдавший за сценой, сделал шаг вперед:

— Профессор Гинце доложил мне о попытках его завербовать некоторое время тому назад, — произнес мальчик, обращаясь к сестре. — Затем, он рассказал о своем плане. О том, что первый министр Граус отчаянно пытается завербовать предателей при нашем дворе, и о том, что Гинце решил притвориться таким предателем, чтобы выйти на контакт с врагом.

Император подошел к профессору и положил маленькую руку на грудь старика — жест, который выглядел одновременно по-детски трогательным и по-царски торжественным:

— Он объяснил мне, что рассматривает несколько вариантов операции в зависимости от действий противника. Опасных вариантов. Один из которых, где мы с тобой станем приманкой. Где враг должен будет захватить меня — или то, что он примет за меня.

Я с радостью согласился, ведь у нас появлялся великолепный шанс разделаться с Шереметьевым…

Таисия нахмурилась, видя на лице брата, когда он говорил о смерти адмирала, озорную улыбку.

— Враг сильнее числом. Его флот больше, — Иван заметил тень, пробежавшую по лицу Таси, поэтому продолжил. — Он осадил нашу планету. Рано или поздно они прорвались бы. И тогда умерли бы все — наши защитники, наши люди, я сам…

— Понятно, но почему? — прошептала княжна, и в голосе слышалась обида. — Почему ты не сказал мне, Ваня? Почему я, как статистка, должна была узнать обо всем только сейчас, когда все уже произошло?

Император посмотрел на сестру, и в его детских глазах была печаль взрослого человека, вынужденного причинять боль любимому:

— Потому что твоя реакция должна была быть настоящей, Тася. Если бы ты знала о плане, ты бы играла роль. А игру с помощью считывающих эмоции программ можно распознать. Враг мог бы заметить фальшь. Но твое искреннее недоверие к профессору, твои настоящие требования арестовать его — они были убедительны именно потому, что были настоящими. Ты не притворялась. Ты действительно думала, что Гинце предатель. И именно это убедило Шереметьева.

Он сделал паузу, и когда продолжил, голос стал совсем тихим:

— Прости меня, сестра. За то, что использовал тебя. За то, что позволил тебе страдать. За то, что держал в неведении. Но иначе план не сработал бы.

Таисия стояла молча, переваривая услышанное. Постепенно на ее лице вместо недовольства начало проступать что-то другое — понимание, затем что-то похожее на горькую усмешку.

— Значит, я была пешкой в вашей игре, господа заговорщики, — хмыкнула она, наконец, улыбнувшись. — Инструментом, который использовали, не объясняя зачем. Вы играли мной, братец. И вы, профессор. Как вам не стыдно? Манипулировали моими чувствами, моими страхами. Заставили меня выглядеть глупой истеричкой, которая кричит о предателях, пока умные мужчины ведут свою тайную войну. Так?

— Ну, в общем… — протянул Иван, тоже искренне улыбнувшись и подыгрывая сестре.

— Я не обижаюсь, Ваня.

Она подошла к брату, опустилась на колени, чтобы быть с ним на одном уровне, и обняла его — крепко, отчаянно, словно боялась потерять:

— Но больше никогда не держи меня в неведении, — прошептала княжна ему на ухо. — Никогда. Я же твоя сестра. Твоя защитница. И если придется снова рисковать, пусть я узнаю об этом заранее. Потому что не знать, что тебя используют — это больнее, чем любой риск.

— Обещаю, — ответил Иван, обнимая ее в ответ. — Больше никаких секретов.

Они стояли так несколько мгновений — брат и сестра, император и княжна, двое детей, на чьи плечи легла тяжесть войны. А профессор Гинце смотрел на них и чувствовал, как что-то сжимается в груди — смесь нежности, боли и усталости человека, который спас их ценой десятков чужих жизней, в частности тех гвардейцев охрана резиденции, что погибли, защищая императора, вернее его копию.

— Операция «Зеркало» завершена, Ваше Величество, — произнес он наконец, возвращая всех к суровой реальности и указывая рукой на тактический экран перед ними. — Адмирал Шереметьев мертв. Командующий вражеского флота убит вместе со всеми своими офицерами. Тихоокеанский космофлот обезглавлен. Теперь они без руководства и без координации, что уже сказывается на сражении. Смотрите…

Глава 16

Место действия: звездная система HD 30909, созвездие «Ориона».

Национальное название: «Сураж» — сектор Российской Империи.

Нынешний статус: спорная территория.

Точка пространства: орбита планеты Сураж-4.

Дата: 14 августа 2215 года.

Пока в бункере императорской резиденции разворачивались эти сцены объяснений, извинений и горького триумфа, высоко над планетой, в холодной пустоте космоса, разворачивалась другая драма — та, что решала судьбу не отдельных людей, а целых флотов и тысяч жизней.

Контр-адмирал Суровцев смотрел в этот момент на тактический экран, где медленно угасала энергетическая сигнатура линкора «Петропавловск». Лицо его было каменным, но внутри бушевала буря эмоций — шок, ярость, отчаяние, и под всем этим — холодное, расчетливое понимание того, что произошло и что это означает.

«Великолепный, невероятный обман, — думал он, глядя на остывающие обломки флагмана. — Шереметьеву дали захватить то, что он хотел захватить, а потом этот подарочек просто взорвали. Командующий мертв. Весь его штаб уничтожен».

— Господин контр-адмирал, — голос старшего помощника прорвался сквозь его мысли, и в нем слышалась плохо скрытая паника, — что нам делать? Кто теперь командует флотом? Как координировать действия?

Суровцев медленно перевел взгляд с экрана на офицера. Молодое лицо, искаженное страхом. Растерянность в глазах. И он понял, что не только его помощник в панике — весь мостик «Новороссийска» замер в шокированном оцепенении, ожидая приказов, ожидая, что кто-то скажет им, что делать.

— Я не знаю, — первое, что произнес контр-адмирал, и эти слова прозвучали как приговор. — Граф Шереметьев был командующим. Весь штаб находился на «Петропавловске». Вся координация шла оттуда. Теперь… теперь у нас нет центра управления. Каждый корабль действует по последнему полученному приказу. Но никто не корректирует движение. Никто не принимает тактических решений. Мы…

Он замолчал, как казалось не в силах договорить очевидное: мы обречены. Однако Валериан Николаевич сейчас лишь делал вид, что растерян…

На тактической карте разворачивалась картина хаоса. Десятки кораблей Тихоокеанского флота и «золотой» эскадры, рассыпанные по орбите Суража-4, продолжали атаковать «каре» балтийцев по инерции, согласно последнему приказу адмирала Шереметьева. Но прежней координации между ними уже не было. Одни корабли шли в лобовую атаку. Другие пытались обойти построение противника с «флангов». Третьи замерли в растерянности, ожидая указаний от флагмана, который больше не мог их дать. Капитаны пытались связаться друг с другом, выяснить, кто теперь главный, кто возьмет командование, но никто не знал ответа.

А перед ними, в центре этого хаоса, стояли последние двадцать вымпелов балтийцев — измотанные,