Зодчий. Книга V - Юрий Александрович Погуляй

что избрала путь похоти, попирая все человеческие заветы⁈ Та, что сбивает тебя с пути истинного, совращая и тратя впустую благодатное семя.

— Да, — ответил я, внутренне содрогнувшись.

— Это немыслимо! — возмутилась монахиня. — Немыслимо!

Я ждал, пока пройдёт первая реакция. Ирина сжимала метлу, которой убирала палую листву с дорожки и негодовала. Но очень недолго. Уже через минуту девушка смиренно опустила голову:

— Если этого хочешь ты, значит, того хочет Бог.

Она закусила губу:

— Она ведь тоже божья тварь, — сказала монахиня. — Кто я, чтобы судить падшую женщиу? На всё будет Его суд, когда придёт время.

Ирина медленно отвернулась, продолжая сама с собой религиозный диспут. Потом замерла:

— Когда мне начинать, Носитель Обетования?

— Сегодня, матушка.

Биомантка покачала головой в задумчивости, бросила на меня взгляд через плечо.

— Хорошо, Носитель Обетования. Наши дороги переплетены, и я сделаю всё, что ты скажешь. Для кого угодно. Пока не падёт пятый град.

— Спасибо.

С подворья Святой Варвары я направился к башне Тринадцатого Отдела. Благо недалеко. Нападение на людей Орлова не давало мне покоя, и просто необходимо было поговорить с пострадавшим, чтобы либо подтвердить опасения, либо спокойно выдохнуть. Орлов сразу перевёл меня на Кадывкина, а последний некоторое время сомневался в целесообразности такой беседы, но в конце концов оформил необходимое разрешение. Но перед тем, как подняться на нужный этаж башни, я навестил Тень. И когда постучал в палату охотницы, то услышал оттуда сдавленное:

— Открыто!

Вольная отжималась. Увидев меня, девушка торопливо поднялась, оправила больничную пижаму и мило смутилась.

— Мне думалось, у тебя режим, — усмехнулся я.

— Я слишком долго здесь провалялась. Врачи сказали, что можно осторожно приступать к тренировкам, — упрямо буркнула Тень, поправив волосы. — Я сделала всего пятьдесят отжиманий.

— Хм… Действительно, это очень осторожный результат, — согласился я с максимально серьёзным видом. — Рад, наконец-то, застать тебя в сознании. И рад, что ты идёшь на поправку.

— Насчёт этого… — она нахмурилась, отвела взгляд. — Мне сказали, что если бы не вы, то я уже бы отправилась к Всевышнему. Я… Я хочу сказать спасибо. И… Но…

Охотница насупилась, сжала кулаки:

— Не принимайте клятву отца, умоляю вас!

Я промолчал, и Тень восприняла это как знак к действию:

— Вольные не поймут, если их лидер свяжет себя договором с вами. Всё рухнет. Вся наша община развалится. А они мне как семья. Да мы все друг другу как братья и сёстры, ваше благородие. Если вам нужна плата, возьмите мою клятву, но…

— Плата? — тихо прервал я охотницу, шагнул к ней и осторожно взял за плечи, заглядывая в лицо. Она, конечно, женщина сильная, но казалась такой хрупкой. — Прости, плата за что?

— За… за мою жизнь… — пробормотала девушка, но отстраниться не попыталась. — Вы ведь спасли меня, и… Мы должны как-то вас отблагодарить! Клятва Роду — это хороший вариант, не так ли? Но Вепрь нужен людям, а я… Я всего лишь его дочка! Даже не сын!

В словах проскользнула горечь.

— То, что я сделал, я сделал по зову сердца, а не ради платы, — вкрадчиво сказал я.

— Нет-нет, это понятно. Ваше благородие… Михаил, простите, — торопливо заговорила она. — Я не хотела вас оскорбить. Просто, Вольные Охотники — это традиция. Это большая семья. Если отец станет служить кому-то, он не сможет оставаться лидером. Потому что его решения могут оказаться вашими решениями! Никто из вольных не потерпит этого. Всё развалится. Все разбегутся. Это ведь и вам плохо. А если же Клятву принесу я, то… Семья не развалится, понимаете?

Такая решительная, ранимая и прячущаяся за маской бойца девчонка, одинокая в своей борьбе. Она меня восхищала и трогала одновременно.

— Тень, мне не нужны ничьи Клятвы, — помотал я головой. — Вольные Охотники ни разу не подвели людей, живущих на моих землях. Почему мне не стоит вам доверять? Но скажи мне, как твой отец воспримет мой отказ?

Тень тяжело вздохнула и снова отвела глаза. Несколько мгновений размышляла:

— Я могу постараться уговорить его так не поступать. Не знаю, послушает ли он меня… Но… Вы должны будете мне помочь! Если он упрётся… Он может быть очень упрямым!

— Сделаю, что смогу. Надеюсь, он тебя послушает. Кстати, это тебе.

Я протянул ей бумажный пакетик из недавно открывшейся пекарни. Внутри лежало несколько румяных булочек с маком. Тень осторожно заглянула внутрь, и запахло корицей и ванилью. На лице девушки появилась по-детски непосредственная улыбка. Глаза сверкнули:

— Спасибо, Михаил! Местная кухня оставляет желать лучшего.

— Страшно слышать это от человека, всю жизнь готовящего на костре, — сказал я, и охотница улыбнулась.

— Скажете тоже!

— Поправляйся скорее, — произнёс я и добавил, — у меня есть для тебя работа.

— Работа? — улыбка исчезла. — Какая работа? Я — Охотник, ваше благородие. В этом моё признание! Я рождена быть Охотником!

Последнее она произнесла чуть тише, без надрыва и будто с грустью.

— Поправляйся скорее, а там и поговорим, — подмигнул я девушке. Она недоумённо хлопала глазами, а я вышел, испытывая некоторое сожаление от того, что нужно спешить. Но меня ждал выживший. Кадывкин, правда, снова предупредил, что общение наше вряд ли будет успешным. Объяснять почему — не стал, отделавшись: «Сами увидите».

Что ж… Я увидел. Уцелевший в засаде одарённый находился в палате под охраной, и к нему меня впустили только в сопровождении. Причём со мной прибыл не абы кто, а сам Кадывкин. Задумчивый силовик пропустил меня первым, а затем плотно закрыл дверь за собой. Обошёл меня, застывшего посреди палаты, и сел на стул у окна.

Выживший был прикован к кровати, тело опутывала паутина проводов, от которых тянуло электричеством и слабостью. Вокруг лежащего создали антимагический кокон, блокирующий исходящий дар. Надёжная, конечно, штука. Правда, слишком сложная для воплощения и требующая много энергии и постоянный контроль. Однако инструмент вполне работающий.

— Блокиратор? — спросил я настороженно. — К чему он здесь?

— Он пытался убить себя, — сказал Кадывкин, глядя на беднягу. — Несколько раз. Пришлось принять меры, для его же безопасности. Наш психомант разбирается с повреждениями и пока не приведёт его мозги в порядок, то придётся побыть в таком состоянии. Слышишь, Володя? Поправляться надо, да?

— Отпустите, Олег Степанович. Прошу вас… — прошептал боец с заблокированным даром. — Я должен бежать. Я должен вернуться к семье и попрощаться с ней. Как вы не понимаете? Истина уже здесь. Она здесь, разве вы не видите?

— Что за истина? — тихо спросил я, зная ответ, но скрывая это знание.

— Истина — это всё… — выдохнул свидетель. — Всё и ничего. Я слышал бездну! Она смотрела на меня моими глазами!

— Володя, опиши то существо, что