Ваше Сиятельство 10 (+иллюстрации) - Эрли Моури

эту суку и, конечно, Милтона. Если сможет, тогда это станет его личной большой заслугой, которую отметит господин Батлер. И поскольку после смерти Терри в темных кругах зрели перестановки, Джозеф вполне сможет рассчитывать на повышение.

В сам Уайтчепеле он заезжать не стал, подумав, что пока он будет бродить там и общаться с местными мерзавцами в поисках Синди, его новенький «Percheron» могут поцарапать, даже побить камнями ацтеки или индусы, которых здесь водилось немало. Он припарковал эрмимобиль у банка «Firm Confidence», кряхтя выполз из салона, застегнул сюртук на своем большом животе и направился в переулок, выходивший к первым грязовато-красным домам Уайтчепеле.

Следовало начать с простого — с поисков лавки Макбретни. Такая несложная задача в этом скверном месте решилась не сразу. Он опросил четверых, лишь потом какая-то старуха указала ему направо и сказала:

— Ищи Чиксан-стрит. Тут рядом. Как дойдешь, сворачивай направо и смотри на вывески. Или спроси там.

Джозеф направился в указанном направлении. Вскоре вышел на Чиксан-стрит и там едва не столкнувшись с каким-то местным мерзавцем, спросил:

— Эй, подскажи, где-тут лавка господина Макбретни?

Парень, окинув его недобрым, насмешливым взглядом, указал вперед, на серый трехэтажный дом.

— А ты, случаем, не знаешь такую… Синди Стефанс? Худая, лет двадцати пяти, шустренькая, — начал описывать Джозеф, подумав, что местный мерзавец примерно ее возраста и вполне может быть знаком с ней. — Если подскажешь как найти, заплачу, — добавил он.

— Допустим, знаю, — ответил Хорас. Он никогда не отказывался от денег, если их раздавали почти просто так.

Глава 11

Тяжелая рука на плече

— Ты чего такой грустный? — мисс Стефанс провела ладошкой по его щеке. Синди любила так делать: щека барона Милтона была приятно-колючей. Легкая небритость шла Майклу, и Синди подумала, что если он отпустит бороду, то его лицо может стать еще интереснее. Она даже попыталась представить, как будет выглядеть ее возлюбленный; представить его новый облик через некоторое время, и то, как будут смотреться его большие серые глаза на обрамленном бородой лице. Глаза… ведь скрытая в них печаль так умиляли Синди с первого дня, как только она увидела Майкла в особняке господина Батлера.

Майкл долго не отвечал, он даже перестал жевать вчерашнюю картошку — ее разогрели на завтрак. Очень поздний завтрак, ведь время перевалило за одиннадцать часов. Поскольку Майкл не отвечал, Синди выразила догадку:

— Переживаешь, что у тебя не получилось это со мной первый раз? Майкл, ну какой ты смешной! Я знаю, знаю, с мужчинами иногда такое бывает. Но потом же у тебя все получилось. Не расстраивайся, — наклонившись над столом, она прошептала: — У нас впереди еще много прекрасных ночей, — и подмигнула ему. — Каждую ночь ты будешь показывать, как меня любишь.

В ответ Майкл моргнул левым глазом, все-таки проглотил картошку и попытался улыбнуться. Вспомнилось, когда-то Элизабет, которая в юности считала себя намного старше и умнее его, поучала, что во всем нужно видеть хоть что-то хорошее. По ее мнению, в любой ситуации можно найти это хорошее, мысленно схватиться за него, и если держаться достаточно крепко, то можно будет вылезти из дерьма, в которое тебя окунула жизнь. Только как найти что-то хорошее в ситуации, в которой он оказался? Как ни поверни, сплошное дерьмо — схватиться не за что. На ум даже приходят слова самые скверные, которые ему были известны. Вот, например, Синди сказала, что у них впереди еще много «прекрасных» ночей. Что хорошего в сказанном ей? Хотя… Милтон отодвинул тарелку с остывшей, невкусной картошкой и подумал: «Если у нас много ночей, то в ее планах пока нет сделать из меня чучело. Да, это условно можно считать хорошим».

— Синди, дорогая, — Майкл улыбнулся еще шире, — я вот что думаю… Может, мне стоит сходить в лавку к старьевщику? Ту, мимо которой мы проходили вчера.

Барон Милтон сам не понял, как дались ему эти слова и такая теплая улыбка при столь беспросветной ситуации. Он начинал становиться лжецом. Впрочем, почему начал? В детстве ему ни раз приходилось обманывать родителей по просьбе Элизабет, иногда по острой личной необходимости.

— Зачем? — удивилась мисс Стефанс.

— У меня есть часы, — он засучил рукав, показывая весьма недешевые наручные часы российской марки «Слава», которыми он обзавелся до знакомства с Еленой Викторовной. Эти часы с прекрасной механикой и туэрлиновой подсветкой стоили дорого — четыреста шестьдесят рублей. Их он купил за гонорар с одной из своих самых известных статей в «World History». Это случилось менее полугода назад, как раз перед памятной вечеринкой у барона Евстафьева. Странно, что эти часы ему все-таки вернули люди господина Батлера. — Их можно продать хотя бы за двести, пусть даже за сто фунтов! Продам их и куплю что-то из еды, — продолжил он. — От старьевщика сразу зайду в лавку господина Макбретни. Возьму для нас сыр, может быть, курицу или кусок ветчины и хороший чай, — Майкл сделал глоток из чашки и демонстративно поморщился, хотя чай у Синди не был таким уж скверным. — Куплю тебе что-нибудь сладкое, — добавил Майкл, всеми силами старясь заинтересовать своей идеей мисс Стефанс.

— Нет, Майкл. Я не хочу, чтобы ты продавал такие красивые часы. У меня есть для этого кое-что другое, — она снова наклонилась к нему и доверительно произнесла: — Золотишко… Очень хорошее золотишко с камешками. Или можно продать сервиз. Хотя, сервиз — нет. Не буду его продавать. Он красивый и будет украшать наши романтические ужины. Но насчет продуктов ты прав, нужно купить что-то вкусное. Вместе сходим.

— Синди, моя дорогая, — Майкл поманил ее пальцем и, когда она наклонилась, поцеловал в губы. — Позволь я схожу сам. Я очень хочу быть хоть чем-то полезен. И хочу быть самостоятельным, каким должен быть твой мужчина. Еще я пройдусь к доске объявлений возле «Rupert’s Chambers» и посмотрю, какую там работу предлагают — может найду что-то для себя. Это необходимо, чтобы у нас появились деньги.

— Ну, какой ты смешной! У тебя же нет паспорта! Хотя… Да, там бывают частные предложения по подработке, где можно без документов. Ладно, сходи в лавку Макбретни. Если не знаешь, она здесь рядом, сразу на углу перекрестка с Джулиан-стрит. Деньги я дам. Купишь, сыр, что-то из овощей и яйца. Ах, да, еще маленькую бутылку масла. Но не