Исправительная академия - Алекс Хай

— это высочайшая ответственность. За дары нужно платить. Одаренные получили силу после великой жертвы государя. И должны отплатить благодарностью и верной службой, а не прожигать жизнь в угаре сиюминутных удовольствий.

— И это — ваша жизненная цель?

— А что вас смущает, Оболенский?

— Просто получается, вы тоже жертвуете. Живете здесь на продуваемом всеми ветрами островке в окружении сомнительных личностей… А ведь могли бы удачно выйти замуж, обзавестись красивым домом и выращивать розы в саду. А вместо этого…

Ее лицо резко изменилось. Поджала губы, нахмурила брови, а в глазах застыла боль.

— Довольно, Оболенский. Описанное вами будущее мне более недоступно, — отрезала она и поднялась, чтобы уйти.

Стоять, Хруст. Ты сейчас, кажется, случайно наступил ей на больную мозоль.

— Прошу прощения, я не хотел, — сказал я, едва она сделала шаг. — Если задел чувства, знайте, что никакого злого умысла у меня не было. Просто хотел… Хотел немного сблизиться и показать, что я не такое уж и чудовище, каким меня все малюют. И, кроме того, у меня есть предложение, которое может вас заинтересовать.

Она обернулась. Все еще хмурая и одновременно печальная. Да уж, я точно своими вопросиками что-то разбередил в ее душе.

— Что за предложение, Оболенский?

Я отложил поднос и уставился на нее, жестом попросив закрыть дверь. Она кивнула и, сделав это, вернулась ко мне.

— Ну?

— Не знаю, чем именно вас страшит Орден, но можно попробовать разобраться неофициально, — сказал я. — Сестра моего деда состоит в Темном Ордене, и она могущественная колдунья. Я бы предпочел сперва обратиться к ней, чтобы выяснить, с чем мы вообще столкнулись.

— Да, — рассеянно кивнула София. — Я слышала, что у вас есть родня в Ордене. Но, насколько мне известно, им запрещено помогать кровной родне. Они отрекаются от рода, когда проходят посвящение.

Я улыбнулся.

— На словах — да, но кровь-то не водица. Даже если она не согласится со мной разговаривать, за спрос денег не берут. Я же могу подать прошение о встрече?

София кивнула.

— Конечно. Все воспитанники имеют на это право.

— Ну вот. Попрошу Темную мать — а там уже пусть сама решает, насколько ей это интересно. Но на ее месте я бы точно не оставил эту ситуацию без внимания. Кроме того, действительно мне нужен представитель Ордена, чтобы разъяснить один личный вопрос…

Надзирательница явно не была в восторге от этой идеи, но я поймал ее на крючок любопытства. Наверняка директор и остальные высшие руководители не станут распространяться о случившемся и о расследовании. Так что Софии вряд ли светило узнать, что к чему.

А я давал ей призрачный шанс выяснить, что творится на этом острове и почему по нему беспрепятственно перемещаются неизвестные опасные колдуны.

— Хорошо, Оболенский. Пишите прошение, я направлю его получателю. Можете сделать это сегодня, завтра утром свяжусь.

В дверь палаты постучали, и мы резко умолкли. Спустя мгновение вошла женщина в форме надзирательницы. Я уже видел ее, сопровождавшей девушек из третьей группы в столовую. Поскольку девчонок здесь было гораздо меньше, воспитанниц из разных отрядов одной группы могли поселить вместе.

— Софья Павловна, а я вас обыскалась, — улыбнулась надзирательница.

— Зашла проведать воспитанника, — отозвалась девушка. — Что-то срочное?

— На имя Владимира Андреевича поступил запрос о встрече. Я пришла предупредить воспитанника.

Мы с Софьей переглянулись. Девушка нахмурилась.

— Почему мне не сообщили?

— Боюсь, запрос поступил только что.

А вот это уже было интереснее. Как я понял, обычно сами воспитанники инициировали встречи. Они сильно регламентировались правилами, но общению с родней Академия не препятствовала. А тут кто-то сам пожелал со мной увидеться, да еще так быстро…

Неужели кто-то уже успел сообщить моей родне о покушении? Если так, то снимаю шляпу — отреагировали быстро.

— И кто желает видеть Оболенского? — спросила София.

— Господин Федор Долгоруков, — ответила женщина и замялась. — Дело в том, что… В общем, он уже здесь. Утверждает, что у него есть срочные новости для Владимира Андреевича.

Глава 12

Софья Павловна взглянула на часы. Судя по тому, что она принесла мне еще совсем горячую и свежую еду, сейчас как раз было время ужина.

— Поздновато для встреч, да еще и в неустановленный день, — нахмурилась она.

— Боюсь, господин Долгоруков настаивает, — ответила надзирательница, имени которой я не знал. — Быть может, все же стоит сделать исключение? И София Павловна, могу я отвлечь вас на минуту в коридор?

Девушка удивилась, но кивнула.

— Разумеется.

Она вышла вслед за надзирательницей и плотно закрыла за собой дверь. Я остался в палате наедине с остывающими макаронами.

Нужно есть. Поглощать всю пищу, которая будет в доступе. Что-то мне подсказывало, что силы вскоре понадобятся. Нужно быть готовым ко всему.

Женщины шептались за дверью, но я не мог разобрать, о чем они говорили. Но, судя по взволнованным интонациям, ни о чем хорошем.

Наконец скрипнули дверные петли, и вошла София Павловна. Я застыл с набитым макаронами ртом. Не знаю, что сказала надзирательница Софии, но это ее явно взбудоражило. Возможно, даже напугало — молодая надзирательница была мрачна как туча.

— Что-то случилось? — проглотив не дожеванные макароны, спросил я.

— Вам лучше услышать все самому, Владимир Андреевич. Полагаю, господин Долгоруков прибыл сюда именно для этого. Пожалуйста, заканчивайте с ужином — и я сопровожу вас в зал для встреч.

Я принялся доедать свою порцию, но сейчас от волнения кусок в горло не лез. Я буквально заталкивал в глотку скользкие макароны и пропитавшееся томатной подливой мясо. Сейчас я даже вкуса не чувствовал, словно все рецепторы организма перешли в режим сохранения энергии.

София устроилась на самом краю моей кровати и молча ждала. Каждый раз, когда мы встречали взглядами, она отводила глаза.

Да что ж такое-то?!

— София Павловна, скажите уже прямо, — поставив пустой поднос на тумбу, я откинул одеяло и тут же накрылся