Василий Головачев - Война HAАRP

– Нет, – ответил центр.

– В таком случае у нас не больше трёх часов на барражирование.

Костя, прислушивающийся к переговорам, поднял два пальца.

– Может быть, ещё меньше, часа два, – добавил Афанасий. – Нам ещё возвращаться часа три до Благовещенска.

Костя снова поднял два пальца, но Афанасий не стал поправляться.

– Вопрос понятен?

– Дополнительных распоряжений не поступало, – ответил оператор.

– Вас понял. – Афанасий вернулся к группе. – Скажите что-нибудь хорошее.

– Наши врубили третий «Король» – в Бийске, – доложил Олег.

– Полковник утверждал, что он ещё не достроен.

– Значит, уже можно запускать в пробных режимах. Давление в ПНД растёт, скоро этот купол, вокруг которого мы крутимся, начнёт оседать.

– Нам летать осталось всего два часа.

– За это время процесс станет необратимым, так что не переживай, наше присутствие здесь будет необязательным. Дождь над Кайфэном прекратится часов через пять-шесть, а потом и ундуляция рассосётся.

– Несмотря на поддержку пузыря американцами?

– Это как проколотый воздушный шар: не заклеишь дырку – спустится весь. А тут дырка посложней, ни один «Зевс» починить её будет не в состоянии.

– За это и по глоточку можно, – радостно оживился Дохлый.

– Я тебе дам глоточек! – посмотрел на сержанта Афанасий. – Не расслабляться!

– Да я ж не потребляю алкоголь, – поспешил оправдаться Сеня Марин, – про кофеёк подумал.

– Кофе пей.

Афанасий сел и, вопреки своим же словам, расслабился.

Дело было сделано, они справились с заданием легко и просто, и только эта лёгкость и будоражила душу, так как спецназовский опыт подсказывал, что неожиданные форс-мажоры и случаются как раз тогда, когда начинаешь готовиться к отдыху.

Два часа пролетели в томительном ожидании окончания «банкета».

Китайские самолёты послушно несли дежурство, меняясь каждый час, но к дождливой, вспыхивающей зарницами «медузе» не приближались.

В девять часов вечера по местному времени Афанасий доложил в центр, что они поворачивают к границе России, и полковник Семёнов (первый-третий), всё это время поддерживающий связь с самолётом, дал добро на возвращение.

– Поднимись повыше, – попросил Костю Афанасий. – Снимем эту «медузу» сверху.

– Мы её всё время снимаем, – сказал Костя. – Запись ведётся с момента подлёта.

«Ил-96» пошёл вверх, попал в лучи заходящего на северо-западе солнца.

Туманный купол ундуляции ПНД, пронизанный неяркими молниями, отдалился, превращаясь в самую настоящую опухоль. Но было видно, что края этой опухоли пустили во все стороны «побеги», растворявшиеся в верхних слоях облаков, а если присмотреться, можно увидеть, как опухоль расплывается и оседает.

– Где китайцы?

– Остался один, – доложил штурман. – Копия нашего «МиГа». Второй куда-то испарился.

– Зовите, если что.

Афанасий сел на своё место, снял шлем, вытер вспотевший лоб платком. Стало легче.

– Что там у них, командир? – спросил Дохлый.

– Всё нормально, летим домой.

– Это хорошо, надоело ничего не делать. Скучная работа, ей-богу, не бей лежачего, да, Петро?

– Мне так не кажется, – деликатно ответил сержант.

Тихое гудение моторов успокаивало, захотелось спать.

Афанасий закрыл глаза, прислушиваясь к самому себе, причин не спать не нашёл и уснул.

Однако проспал всего полтора часа, когда второй пилот коснулся его плеча ладонью.

– Товарищ полковник…

Афанасий проснулся, увидел в глазах Витюши тревожный блеск и, ни слова не говоря, проследовал в пилотскую кабину, надевая на голову шлем.

– Нас преследует какой-то самолёт, – заявил Костя.

– Давно?

– Полчаса назад появился.

– Почему сразу не сообщили?

– Думали, следует своим курсом.

– А он прячется под облаками и держится всего в пяти километрах от нас, – добавил Витюша.

– Может, это самолёт сопровождения?

– Тот отвалил недавно, ни слова не говоря.

– Преследователь на вызовы не отвечает?

– Нет.

– Сколько осталось до границы?

– Минут сорок.

Афанасий задумался. Китайцы обещали безопасный перелёт до Кайфэна и обратно, однако им-то как раз веры не было. Помнились случаи взаимодействия российского спецназа и китайского по линии захвата террористов, в которых китайцы не раз подставляли коллег, ничем не объясняя свои поступки. Как понимал сам Афанасий, срабатывала «высшая воля генсека, или Великого Кормчего», как его называли сами исполнители, а его логику понять подчас было абсолютно невозможно.

– Центр, я «сто седьмой». За нами крадётся неопознанный борт, в контакт не вступает.

– Возможно, это самолёт сопровождения? – поинтересовался оператор.

– Первого-третьего на ухо!

– Ждите.

Семёнов откликнулся через полминуты:

– Что случилось, «сто седьмой»?

– Прошу поднять по тревоге «четырёхсотый» под Благовещенском. Ну, или где они там стоят, на границе.

«Четырёхсотым» ракетчики называли зенитно-ракетный комплекс «С-400», способный поражать цели на дальности до пятисот километров.

– Причина?

– Интуиция.

– Это не причина.

– Вы хотите потерять изделие? – бесстрастно осведомился Афанасий. – Или чтобы его захватили китайцы? Или кто-нибудь посерьёзнее? С кого спросят?

Наступило недолгое молчание: Семёнов умел быстро принимать решения.

– Полковник, мы оба отвечаем за ситуацию. Не дай бог – ошибёшься!

– Не ошибусь.

– Ладно, жди сообщений.

– Добавь скорости, – сказал Афанасий, обращаясь к пилоту.

– И так идём на пределе, – хмуро отозвался Костя.

Китайский самолёт дал о себе знать буквально через пару минут, внезапно вынырнув из-под облаков слева от «Ила».

– Штурмовик Q-5, – определил второй пилот, – переработка нашего «МиГа-19». Посмотрите на подвески – он вооружён до зубов, как для воздушного боя!

Китаец приблизился, под прозрачным стеклом кабины стал виден лётчик, похожий на киборга в своём костюме и шлеме. Он поднял руку, сжал пальцы в кулак, опустил оттопыренный большой палец и ткнул им вниз, что означало: «садитесь!»

Афанасий снова пожалел, что у них нет пушки.

– Покажи ему ответ.

Витюша встал почти в полный рост, сделал ещё более понятный жест: правая рука, сжатая в кулак, вверх, левая – на бицепс правой.

Китайский пилот снова ткнул большим пальцем в землю.

Витюша повторил жест.

Китаец наконец понял.

Штурмовик сделал горку, петлю и понёсся слева на идущий прежним курсом «Ил». В носу штурмовика засверкало, перед носом российского самолёта пронеслась очередь трассирующих снарядов.

– Б…ь! – энергично выговорил Костя, беря штурвал на себя.

– Отставить смену курса, – хладнокровно приказал Афанасий, – не суетись, капитан.

– Он нас собьёт!

– Хотел бы сбить – уже атаковал бы. Нас хотят посадить, что намного хуже.

Штурмовик появился справа, выпустил ещё одну очередь трассирующих снарядов в опасной близости от «Ила».

– Центр, я «сто седьмой», нас принуждают совершить посадку!

– Понял, «сто седьмой», секунду.

Короткая тишина, голос Семёнова:

– Мы подняли в воздух звено «тридцать седьмых» «сушек». «С-400» готов к работе.

– Время подлёта ракеты?

– Посчитайте сами, наша сороковая[5] летит со скоростью до трёх километров в секунду.

– До границы триста сорок км, – сказал Костя, – это примерно две минуты.

– Понял, ждите команды.

– Может, попробуем его сбить нашими «стрелами»? – предложил второй пилот.

– Он слишком близко, если заметит пуск ракет, им ещё надо будет развернуться на цель – откроет огонь, и нам не спастись. Наши ракеты его собьют, но нам от этого легче не станет. Тепловых ракет-ловушек на борту нет?

– Не ставили.

– То есть мы даже ложные цели не сможем запустить. Костя, иди вверх до потолка.

– Есть!

«Ил» полез в небо, темнеющее с каждой секундой.

Китайский, а может быть, и вовсе не китайский штурмовик последовал за ним, выпуская очереди то слева, то справа, то перед носом «Ила».

– Ещё один! – воскликнул остроглазый Витюша.

Действительно, с другой стороны от «Ила» появился точно такой же «Q-5», серый, с бортовым номером 111. Оба китайца стали сближаться, зажимая российский самолёт в тиски.

– Центр, у вас две цели, штурмовики «Q-5» начинают угрожать.

– Понял, «сто седьмой», у нас прошла команда «пуск».

– Не промахнитесь!

– Обижаете, «сто седьмой», – ответил уже оператор центра, а не полковник Семёнов.

– Считаем. – Витюша нервно потёр ладонь о ладонь.

В кабину влез Дохлый.

– Что у вас тут за война?

– Китайцы решили нас посадить, – ответил второй пилот.

– А мы что?

Словно в ответ на вопрос, левый штурмовик, шедший всего в двухстах метрах от «Ила», вдруг взорвался, превращаясь в язык пламени и обломков, мгновенно отставший от «Ила», нёсшегося со скоростью более девятисот километров в час.