"Современная зарубежная фантастика-2". Компиляция. Книги 1-24 - Дженн Лайонс

Балы позволяли колледжам спустить лишние деньги, которые они по какой-то причине не выделили нуждающимся студентам, на грандиозное мероприятие для богатых выпускников. Это обосновывали тем, что деньги привлекают деньги и нет лучшего способа получить пожертвования на ремонт аудиторий, чем повеселить богачей. Гости и впрямь отлично проводили время. Колледжи каждый год пытались перещеголять друг друга в разгуле и зрелищности. Всю ночь рекой лилось вино, не умолкала музыка, а те, кто протанцевал до зари, могли рассчитывать на завтрак, который с восходом солнца разносили на серебряных подносах.

Летти настояла, чтобы они все купили билеты.

– Нам именно это и нужно. Мы заслужили возможность побаловать себя после этого кошмара. Виктуар, ты поедешь со мной в Лондон, и мы купим подходящие платья…

– Исключено, – заявила Виктуар.

– Почему это? Деньги у нас есть. А ты будешь ослепительной в изумрудном или белом шелке…

– Лондонские портные не станут меня одевать. Единственный способ для меня войти в ателье – это притвориться твоей горничной.

Летти была потрясена, но лишь на мгновение. На ее лице тут же появилась деланая улыбка. Летти обрадовалась, что восстановила отношения с Виктуар, и постарается изо всех сил, чтобы так и оставалось, понял Робин.

– Ничего страшного, ты можешь взять мое платье. Ты чуть выше, но можно выпустить подол. И у меня полно украшений, которые я могу тебе одолжить. Напишу в Брайтон и попрошу прислать мне кое-какие из маминых. У нее были прелестные шпильки, можно сделать что-нибудь с твоими волосами…

– Похоже, ты не понимаешь, – тихо, но твердо сказала Виктуар. – Я в самом деле не хочу…

– Пожалуйста, дорогая, без тебя не будет никакого веселья. Я куплю тебе билет.

– Ох, только вот этого не надо. Не хочу одалживаться.

– Можешь купить нам, – сказал Рами.

Летти закатила глаза.

– Сами купите.

– Правда? За три фунта? Дороговато.

– Поработай в серебряной мастерской одну смену, – предложила Летти. – Всего-то полчаса.

– Птах не любит толпу, – заявил Рами.

– Это точно, – подыграл ему Робин. – Становлюсь слишком нервным. Начинаю задыхаться.

– Не валяй дурака, – фыркнула Летти. – Балы чудесны. Ты никогда не видел ничего подобного. Линкольн водил меня на бал в Баллиоле, и колледж совершенно преобразился! Там устроили такое светопреставление, какое и в Лондоне не увидишь. И бал бывает только раз в три года, в следующий раз мы уже не будем студентами. Я бы все отдала, лишь бы еще раз побывать на балу.

Остальные беспомощно переглянулись. Погибший брат был ударом ниже пояса, и Летти это знала, но все равно не побоялась прибегнуть к этому приему.

Поэтому ради бала Робин и Рами записались на работу. Университетский колледж разработал схему «труд вместо билета» для студентов, которые не могли позволить себе купить билет, и студентам Вавилона особенно повезло, ведь, вместо того чтобы разносить напитки или собирать пальто, они могли работать в так называемые серебряные смены. Многого от них не требовалось, только периодически проверять, чтобы пластины, служащие для украшения, освещения и музыкального сопровождения, не выскользнули со своих мест, но колледжи, похоже, не знали таких подробностей, а у Вавилона не было веских причин сообщать.

В день бала Робин и Рами засунули фраки и жилеты в холщовые сумки и прошли мимо очереди гостей с билетами, тянущейся за угол. Они вошли через задний вход на кухню колледжа.

Университетский колледж превзошел сам себя. На всю эту роскошь утомительно было даже смотреть, слишком много всего сразу: устрицы на огромных пирамидах льда, длинные столы со всевозможными сладкими пирогами, печеньем и пирожными, фужеры с шампанским, расставленные по кругу на хрупких блюдах, мерцающие гирлянды, пульсирующие множеством цветов. Всего за вечер во дворе колледжа соорудили сцены, на которых выступали арфисты, актеры и пианисты.

По слухам, в столовой пригласили выступить итальянскую оперную певицу; время от времени Робину казалось, что он слышит ее трели, пробивающиеся сквозь гул. На лужайке выступали акробаты, они крутились вверх и вниз на длинных шелковых полотнах, вращая серебряные кольца на запястьях и лодыжках. Судя по одежде, они были иностранцами. Робин внимательно разглядывал их лица, гадая, откуда они родом. Странное дело: их глаза и губы были накрашены в преувеличенно восточной манере, но под гримом они выглядели как оборванцы с лондонских улиц.

– Совершенно вразрез с принципами англиканской религии, – объявил Рами. – Настоящая вакханалия.

– Как думаешь, устрицы могут закончиться? – спросил Робин. Он никогда их прежде не пробовал, у профессора Ловелла от них было расстройство желудка, поэтому миссис Пайпер никогда их не покупала. Клейкая мякоть и блестящие раковины выглядели одновременно гадко и крайне соблазнительно. – Я просто хочу узнать, каковы они на вкус.

– Схожу принесу для тебя парочку, – сказал Рами. – Кстати, эти огни вот-вот потухнут, и ты мог бы…

Рами скрылся в толпе. Робин забрался на стремянку и сделал вид, что работает. В глубине души он был рад здесь работать. Конечно, унизительно носить черное, как прислуга, пока вокруг танцуют другие студенты, но это наиболее мягкий способ влиться в безумие сегодняшнего вечера. Робину нравилось, что можно скрыться в углу и чем-то занять руки; так бал не накрывал его с головой. И ему очень нравилось узнавать, какие хитроумные словесные пары заготовил для бала Вавилон. Одна из них, придуманная, разумеется, профессором Ловеллом, сочетала китайскую идиому из четырех слов 百卉千葩 с английским переводом «сто растений и тысяча цветов». Подтекст китайского оригинала, подразумевавший роскошное море цветов, сделал розы краснее, а цветущие фиалки крупнее и ярче.

– Устриц нет, – объявил Рами. – Но я принес трюфели. Не знаю, что это, но народ их расхватывает. – Он протянул шоколадную конфету к верхней ступеньке стремянки, а другую закинул в рот. – О! Хм… Так. Не ешь это.

– Интересно, что это. – Робин поднес трюфель к глазам. – Вот эта бледная кашица – сыр?

– При мысли о том, что еще это может быть, меня бьет дрожь.

– А знаешь, – сказал Робин, – есть такой китайский иероглиф «сянь»[962], означающий «редкий», «свежий» и «вкусный». Но еще он означает «скудный» и «убогий».

Рами выплюнул трюфель на салфетку.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Иногда редкое и дорогое – самое худшее.

– Только не говори англичанам, это вдребезги разобьет их чувство прекрасного. – Рами оглядел толпу. – Ух ты, смотри, кто пришел.

Сквозь толпу к ним пробиралась Летти, таща за собой Виктуар.

– Да вы просто… – Робин поспешил спуститься. – Выглядите потрясающе.

Он говорил совершенно искренне. Виктуар и Летти было не узнать. Он так привык видеть их в рубашках и брюках и иногда забывал, что они женщины. Сегодня они стали существами из другого измерения. Бледно-голубое платье идеально