Расследования Графа Аверина. Комплект из 3 книг - Виктор Фламмер (Дашкевич)

удара из Пустоши – да. Но тот, кто все это затеял, находится не в Пустоши.

– И это может быть князь Кантемиров.

– Вероятно, – согласился Аверин, – но он и сам может быть чьей-то пешкой. Так что, в целях безопасности, ее величество сейчас отправилась в один из скитов, и никому, кроме самых приближенных, не известно, в какой.

В действительности Аверин не знал, где собирается скрываться императрица Софья. Но точно не в скитах – там похититель, кто бы он ни был, будет искать ее в первую очередь. И если в следующий раз Распутин покинет коридор, не важно, где он появится. Див пробовал кровь императрицы, найти из Пустоши он ее не сможет, но, явившись в мир, отыщет быстро. Однако обсуждать эту тему с Николаем Антоновичем Аверин не стал. Если Владимир не ввел подручного в курс дела, значит, на то были причины. Но кое о чем министерский колдун знать должен.

– Вот что, – добавил Аверин, – в ближайшей время я собираюсь в Пустошь. Постарайтесь на этот раз не мешать мне и не появляться возле поместья. И я вас прошу об одной важной вещи – не дайте увести у нас из-под носа единственного, хоть и ненадежного свидетеля.

– Князя Рождественского.

– Да. И продолжайте расследовать.

– Конечно. Если похищенные колдуны открывали коридор из Пустоши, они живы, хотя я и не понимаю, как это возможно. И вы упомянули что-то, схожее с жетонами. Значит, надо искать чародея.

– Верно. Я поговорю с племянницей, возможно, она подскажет, что это может быть за жетон.

– Хорошо. Узнаете что-то новое – звоните мне. – Николай Антонович немного помолчал, а потом спросил: – Вы собираетесь освободить из ловушки Императорского дива?

– Да.

Министерский колдун отставил чай и пристально посмотрел Аверину в глаза.

– Тогда желаю удачи, – проговорил он.

Тяжелая дверь открылась, и Екатерина подняла голову. Адвокат. Опять он.

– Я же сказала, что больше не буду сотрудничать, особенно после того, что вы устроили. – Она отвернулась и демонстративно уставилась на оконную решетку.

– Мы ничего не устраивали, – мягко сказал адвокат, – и поймите, я всего лишь посредник. Меня попросили вам кое-что передать.

Перед ее лицом возникло фото. Девочка на снимке даже не пыталась делать вид, что она человек.

– Моя сестра давно мертва. И если бы я знала, зачем вам…

– Зато эта женщина жива, не так ли? Еще жива.

Перед лицом появилась еще одна фотография. Мама. Она сидела на фоне какой-то белой стены и в руках держала картонный прямоугольник. На ее щеках блестели слезы.

– Где она? Что вы с ней сделали? – резко обернулась Екатерина.

– В больнице. У нее снова случился инсульт. Не нужно никого обвинять, ей не сделали ничего плохого. Но ей требуется лечение, уход. А ваше имущество арестовано. Вам решать: бросите ее на произвол судьбы или все же смирите свою гордыню.

Она встала. И долго смотрела на визитера. Интересно, сколько платят этому человеку? Знает ли он вообще, чем занимаются те, кто отправляет его с поручениями? Или деньги настолько ослепляют его, что ему просто нет до этого дела?

«Ох… мама… Разве это того стоило?»

– Хорошо. Что я должна сделать, чтобы выйти отсюда?

– Вот так-то лучше, – улыбнулся адвокат, – немного.

Он достал большой стеклянный шприц.

– Просто наберите своей крови. И зачаруйте ее от порчи и холода на сорок восемь часов.

Вечер выдался прохладный. Но уходить в дом совершенно не хотелось, поэтому Аверин, глотнув горячего чаю, почесал за ухом свернувшегося у него на коленях кота и попросил:

– Принесешь плед?

Кот поднял голову. Видно было, что вставать ему совершенно не хочется, но все же он соскочил с колен колдуна и направился в дом. Маргарита ушла полчаса назад, так что обнаружить себя Кузя не опасался.

Аверин взял в руки чашку, согревая ее. Солнце скрылось, а небо стало фиолетово-розовым. Листья еще не начали желтеть, но уже отчетливо пахло осенью, и этот запах нравился Аверину. Он любил осень. За волшебство красок, прозрачный воздух и шорох опадающих листьев. И даже осенние промозглые дожди, казалось, несли не тоску, а какую-то легкую задумчивую грусть. В такую погоду приятно завернуться в плед и сидеть на веранде с чашечкой горячего глинтвейна или грога.

Однако пить он бросил, поэтому придется довольствоваться чаем.

Хлопнула дверь. Он обернулся, намереваясь забрать плед, но только успел заметить, как песочно-серая ткань улетела куда-то в сторону, а на месте мальчишки возник здоровенный, отчаянно шипящий зверь. Выставив щит, Аверин призвал Плеть и принял боевую стойку даже раньше, чем увидел того, на кого шипел Кузя.

И тут же опустил руки.

– Тсс… – тихо проговорила маленькая сухонькая старушка в форменном платье Академии, шагнув из тени на освещенную веранду. – Отличный нюх у вашего кота, Гера.

– А, это вы, тетенька Инесса. – Кузя, мгновенно метнувшись к пледу, закутался в него по самые уши. – Зачем так подкрадываться?

Дива ничего не ответила. Она стояла и смотрела на Аверина долгим пристальным взглядом.

– Что-то не так, наставница? – нахмурился колдун. – Почему вы так смотрите?

– Я смотрю на человека, оставшегося в живых после боя с Распутиным. И сейчас ваша реакция меня тоже впечатлила. Хотя я никогда не сомневалась, что у Аркаши весьма одаренный сын.

– Надо же… я начинаю выходить из тени отца? – усмехнулся Аверин и велел Кузе: – Пойди переоденься в человеческое. И принеси еще один стул.

А Инессе указал на второе кресло:

– Присаживайтесь, наставница, я знаю, что дивы предпочитают разговаривать стоя, но, полагаю, разговор будет долгим. Я сам хотел ехать в Академию. Но вы опередили меня.

– Объявлена полная готовность. – Инесса села. – Управления Москвы, Санкт-Петербурга и Омска переведены в боевой режим. Как и Академия.

– Ого, это хорошие новости.

– Да. Мы не хотим повторения прошлого. Тогда мы недооценили врага, и это стоило жизни хорошим дивам и колдунам. И мы чуть его не упустили.

– Вы знаете, – заметил Аверин, – меня всегда интересовало, почему при захвате Распутина было столько жертв. Мне казалось, вы, наставница, настолько серьезная сила, что шансов у него попросту не было.

– И тем не менее даже я чуть не погибла тогда. Он оказался очень силен, а мы – глупы и совершенно к этому не готовы.

– Да ладно? Не такой уж он и страшный, – оскалился во весь рот Кузя, громко поставив на дощатый пол веранды принесенный стул. – А-ай! – только и успел вскрикнуть див, когда его ухо оказалось зажатым между пальцами Инессы, а сам он уткнулся лицом в колени.

– Твоя храбрость и дерзость прекрасны, малыш. Но до тех пор, пока они не переходят границы и не превращаются в глупость. Глупость убивает.

– Ладно, ладно, тетенька Инесса,