Элемент власти. Том V - Андрей Мельник

войну и захват новых миров, дожидаясь возрождения одного из четвёрки Патриархов.

А тем временем Данское королевство погрузилось в небольшой локальный хаос…

* * *

В Гизеле было неспокойно. На приём к королю, «народно избранному» советом Гизеля и утверждённому на совете в каждой из семи империй, прибыл сам Алан Пирст — первый и Святейший монарх Священной Империи, сумевший заключить под властью своей династии и Святого престола сразу два континента.

С гизельскими министрами у него были весьма специфические взаимоотношения. С одной стороны, их империя с недавних пор стала самой большой из семёрки, и перспективы её развития заставляли завидовать шесть других императоров. С другой же — после многих лет войны с сопротивляющимися осколками независимых держав им досталась выжженная земля и проклинающее их церковь и бога население. Стремительный взлёт был невозможен в таких условиях, и это расстраивало Алана Пирста.

Гизелю же импонировала идея подконтрольного континента. Они так давно пытаются сломить сопротивление архаритов и захватить континент Шести… Окончание войны Священной Империей подарило им хорошую возможность продвинуть идеи единого миропорядка. И Гизель рассчитывает на то, что святые корпуса под руководством Алана отправятся в Священный Поход и помогут усилить давление на архаритов. Однако правитель Священной Империи не спешил вступать в войну.

Алан не был дураком и видел, чего добиваются остальные императоры. Появление нового игрока позволит и им ускорить продвижение и захват земель. К тому же воины священной империи, не имеющие опыта войны против магов и диверсантов дикарей, вероятнее всего, просто погибнут.

Алан беспокоился о восстаниях и не мог допустить ослабления своей власти на двух завоёванных континентах, пусть те и были значительно меньше континента Шести. Даже на давно захваченном Латине до сих пор появляются недовольные и послушные, что уж говорить о втором континенте, где сплошь и рядом возникают диверсии и появляются группки партизан и разбойников.

И всё же Гизель и Священную Империю кое-что сплотило…

Алан сам пришёл на приём, узнав, что произошло с экспедиционным корпусом Гизеля. Он и сам пострадал в схожей манере, и сейчас у них была общая тема для разговора.

— Значит, вы хотите помочь уничтожить угрозу в лице Данского королевства взамен на принудительную смену веры в Славии? — спросил своего собеседника избранный на сто лет король Гизеля.

— Всё верно, ваше величество. До конца вашего правления осталось всего двадцать лет… Нельзя допустить распространения скверны инакомыслия и непослушания гизельским указам. Мы все вместе, семью империями, создавали этот порядок. Один иномирец не должен даже думать о том, чтобы перевернуть проверенную веками систему управления с ног на голову. Позвольте мне помочь вам избавиться от этой угрозы. Мои миссионеры принесут на земли Славии железную дисциплину и веру в Высшую Миссию острова повелителей — Гизеля.

— Любопытно… — сидящий на троне и сокрытый тенью король чуть наклонился вперёд. — Продолжай…

Глава 11

Смерть… Опасная ты леди. Но, пожалуй, хватит обнимать меня. Меру знать надо. Последнему правителю из дома Вечности настала пора восстать из пепла, сделать выводы и двигаться дальше.

Раз уж твари с Перекрёстка, не заботящиеся о других живых мирах, начали шастать и здесь, надо приготовиться не только к испытаниям мира смертных, но и к встречам с этими божественными уродами… А ведь как всё хорошо было!

За всё то время, что я здесь нахожусь, не встречал таких, как он. Даже следов присутствие в этом мире не видел. И тут нате — припёрся, ублюдок!

Я, конечно, знал, что отец Альмы, дедушка Магдалены, может захотеть найти их. Я слышал, что скрыться им двоим помог таинственный незнакомец, которого привёл её родной брат — член сопротивления, сражающийся против бесчеловечного правления своего отца, готового убивать даже своих родичей ради личной силы и власти. Но я и подумать не мог, что всё то, что она мне рассказала о своём доме, находиться под властью золотомордой ходячей катастрофы.

Да, теперь мне очевидно, что отец Альмы не главгад в своём мире. Он всего лишь пешка, исполняющая волю своего божественного покровителя, который, судя по всему, ещё и является их далёким родственником. Надеюсь, у меня будет шанс попасть в мир этого доморощенного киднеппера и надавать его божественным сусалам лещей Данских.

— Ну всё, всё, отпускай меня, я готов… — произнёс я, ощущая, как промчался по душе импульс, и смерть начала отпускать меня, а тьма — рассеиваться.

Ослепительный свет. Я прищурился и прикрыл глаза рукой. Сразу же огляделся, чтобы понять, где я и что творится вокруг.

С пяти сторон от меня были призванные мной же металлические столбы. Чуть поодаль стояли ошарашенные люди. Живые… Эта тварь не стала никого убивать? Любопытно…

Самого златомордого не вижу. Ушёл-таки?

— Так… Долго меня не было? — поинтересовался я, выходя за металлические столбы, что сейчас опустошены, а потому бесполезны.

Вообще, было очевидно, что после такого провала смерть не отпустит меня, пока угроза не перестанет существовать.

— Господин? Как? Как так? — дрожащим голосом произнесла Таша.

Она, как и Люмин с Агмой, выглядела жалко, практически на грани своей элементальной жизни и смерти. Явно попытались вмешаться, следуя собственной воле и данному мне обещанию, вписанному в магический контракт…

— Да, бывает… Подумаешь, умер разочек. Давайте по существу: понесённый урон, жертвы, направление движения противника? Люмин! Хоть ты столбом не стой, говори.

Люмин держал прижатой к земле захлёбывающуюся в истерике Альму.

— Владыка… Магдалена… Её похитили.

— Это и так понятно… В остальном?

— Господин, позвольте, — взял слово Леорик, стоящий рядом с телом Святослава.

Только сейчас заметил, насколько император… слаб. Живой, к счастью. Но сильно по нему прошлась божественная воля.

— Говори, — кивнул я и двинулся к месту моего поражения.

— После вашей гибели элементали попытались дать отпор и отбить ваше тело у врага, но он раскидал всех, словно надоедливых мошек. По всем присутствующим, в том числе и по мне, ударила странная энергетическая волна, напоминающая вашу императорскую волю. Сильнее всего досталось Святославу Мирскому — императору Славии. В остальном он никого не тронул.

Я замер над своим телом. Сильно же мне досталось… Ничего не уцелело. Даже мои любимые поглощающие шум запонки.

— Вернее, ему не позволили, — продолжил Леорик.

— Что? — удивлённый словами этого ожившего некроманта, я замер, так и не превратив в пыль свидетельство своего позора.

— Появился… ещё один человек. Он выглядел… как старик. Такой… специфический. Словно бездомный странник.

— Длинная борода,