Мародеры - Влад Лей

— маленькая девочка, плача, теребила Вову за штанину.

Он, ни слова не говоря, сжав губы, развернулся и направился к «штурвалу».

— Держи, — я протянул девочке добытую цепочку.

— Это мамина! — возмутилась девочка.

И что мне ей сказать? «Малышка, твоя мама умерла»? Да, блин, я не смогу!

Ситуацию спасла, как ни странно, Аня. Она схватила малышку и принялась ей что-то говорить. Не знаю, что именно, я не вслушивался.

Девочка вновь разревелась, но уже не так, как раньше.

Что же Аня ей сказала? Что вообще можно сказать в такой ситуации ребенку, чья мать умерла фактически у нее на глазах?

Черт, как же погано то, а…

Двигатель катера затарахтел, мы все дернулись, когда наш корабль резко прыгнул вперед и начал быстро отходить от берега, а я продолжал глядеть на устроенный нами с Вовой погребальный костер.

Приложив к окровавленному шеврону, подарку Мурлока, кулак, я тихо себе под нос пробормотал, обращаясь то ли к нему, то ли к погибшей женщине:

— Мы постараемся ее уберечь, обещаю! Спи спокойно!

А потом я просто рухнул на банкетку и на автомате, чисто рефлекторно перекинув вперед горячий АКСУ, провалился в черное небытие.

Глава 11

Земля

Вова

Увидев, как Джей откидывается назад, замирая на лавке, Вова занервничал и кинулся к другу, но его на полпути перехватила твердая ладонь Аньки, уткнувшаяся ему в грудь и заставившая сделать два шага назад.

— Не трогай его. У него шок, плюс, как мне кажется, сотряс после того, как он стену грузовиком протаранил, а сейчас пошел откат. Если его сейчас дернуть — он опять пробегает часов двенадцать.

— И чем это плохо?

— А ты ничего не заметил? — спросила Аня. — С нынешним состоянием Жениной психики это плохо может кончиться.

— В смысле состоянием психики? — набычился Вова. — Все с ним нормально…

— Вов, а вот мне кажется, что не все. Джей на себя не похож в последнее время. Но я не врач-психиатр, я травматолог. Лечить ему голову от травмы — легко, а вот от проблем в голове — нет. Но точно знаю, что трогать его сейчас просто-напросто опасно, для нас в том числе.

— По-моему, Ань, ты перебарщиваешь.

— А по-моему врач тут я, — заявила Аня, — вот и послушай врача. Тебе он зачем? С автоматом внизу посидеть, приблудных этих присмотреть? — она кивнула в сторону спасенных. — Так это и я могу. Все, Вов, иди, я тут присмотрю сама за всем, и за Женей в том числе.

Она развернулась и направилась к остальным, оставив Вову.

Черт его знает, что там Аня рыкнула попробовавшему повысить голос и возмущаться Волохаю, но тот затих вмиг, а второй пассажир и так звуков не издавал, похоже, тоже пребывал в глубоком фалломорфинге от всего. Вова вздохнул и вернулся на место, к рычагам управления катером.

Помимо очевидного — чтобы присматривал за этими двумя типами, он хотел с Женей по еще одному моменту «проконсультироваться», а именно по дальнейшему плану их действий.

Но Аня права, пусть лучше спит. И, как бы Вове не хотелось этого признавать, права она в другом. Странно друг себя ведет, странно, так что действительно, пусть лучше отдохнет.

И ему самому, кстати, было бы неплохо отдохнуть, но не сейчас. Оставлять девчонок, Волохая и того второго, молчаливого, тет-а-тет Вова не мог, так что усталость усталостью, а надо немного потерпеть.

Раз Женя ' недоступен', придется ему самому решать, что делать дальше. Первое и самое очевидное — надо валить из Бадатия. Чем дальше, тем лучше, и не к Ахтияру. Вова подозревал, что там творится что-то схожее с тем, что они только что наблюдали в Бадатии. Плюс Мурлок говорил, что там еще и что-то рвануло, проблемы в порту, так что Ахтияр сейчас точно не вариант.

До «большой земли» они на катере не дотянут. Где-то придется останавливаться, добывать топливо.

Да и какой смысл в «Большой земле»? Куда идти? Что искать?

Нет, плыть надо туда, где тихо, спокойно, где по идее безопасно и можно какое-то время перекантоваться, зализать раны, прийти в себя…

Туда, где пахнет домом и детством…

* * *

Вова медленно вел катер вдоль берега, причем довольно далеко отойдя в море, чтобы избежать любых возможных проблем.

Погода, кстати, радовала — с утра небо было серым, хмурым, но вдруг вышло солнце, и мир, так сказать, изменился.

Тихое море, солнечная погода дали свое — настроение понемногу начало улучшаться, все проблемы отступили, все произошедшее всего пару часов назад теперь уже казалось чем-то нереальным, плохим сном.

На катере тоже царила идиллия — Волохай вроде угомонился, вел себя прилично, его товарищ тоже немного пришел в себя.

На корме Аня, Ася, Леха и спасенная девочка играли и смеялись, и их смех действовал на Вову успокаивающе.

Казалось, что ничего страшного не случилось, что мир вокруг не рухнул и все в порядке.

Ближе к обеду очнулся Женя. Выглядел он так, будто пил без продыха дня три. Был помят, постоянно морщил лицо и что-то недовольно бурчал.

Но зато следов того состояния, которое Вова наблюдал на берегу, не было, и это радовало.

Женя перелез к «рубке», уселся в кресло и спросил:

— Ну? Куда плывем?

— Идем, — поправил его Вова, — плавает только говно.

— Ты смотри, какой морской волк! — поразился Женя. — Ну, капитан морского хождения, куда идем?

— Решил к бате, в деревню, — ответил Вова.

Женя задумался. Он словно бы обкатывал в голове решение Вовы, оценивая его, анализируя, а затем кивнул, словно согласившись с какими-то своими мыслями.

— В Ахтияре нам точно нечего делать, как и в Бадатии. Нужно где-то передохнуть, а дальше видно будет.

— Я о том же подумал, — подтвердил его выводы Вова.

— А долго плыть до этой вашей деревни? — Волохай, слышавший разговор, подтянулся ближе.

— К вечеру будем, — ответил Вова, — или к утру. Ночью могли бы добраться, но…

— Нечего ночью шастать по темноте, хрен его знает, что там в деревне происходит, — закончил его мысль Женя.

— Да там и в лучшие времена народа не было, — отмахнулся Вова, — старики одни. Молодежь вся в город удрала.

— Все равно ночью высаживаться неохота, — буркнул Женя, — мало ли…

— Да ночью и не высадимся, —