Королевская кровь - Дэниел Абрахам

Клара уселась в своей комнате за чашкой чая, к которой подали хлеб с медом. В голове бродили мысли о внуках. Да, разумеется, один уже есть – в некотором роде. Незаконный сын Сабиги уже умеет звать маму, умеет ползать. Ему неоткуда знать, что мама сегодня начала новую жизнь. Может, он даже и не знает родной матери. Вряд ли лорд Скестинин позволил Сабиге проводить время с ребенком, а тем более за ним ухаживать.

Клара зажгла трубку, взяла в руки вышивание и пообещала себе, что с утра попробует выяснить, в каких условиях живет мальчик. Теперь, когда Сабига стала частью ее семьи, Клара должна быть уверена, что о мальчике заботятся должным образом, в противном случае придется навсегда о нем забыть.

Раздался легкий стук в дверь, Клара откликнулась. Мажордом, успевший рассортировать подарки, принес составленный перечень. Клара взяла у него свиток. Лорд Банниен подарил двух меринов из своих конюшен и малую карету в геральдических цветах дома Каллиам. Лорд Бастин преподнес серебряную шкатулку с полуунцией пряности, которая, если верить его словам, стоила больше всех коней и карет лорда Банниена, вместе взятых. Даже Куртин Иссандриан принес в дар ручное зеркало из стеклянных мастерских Элассы, оправленное в серебро и с вензелем из имен новобрачных.

Для этого-то и предназначались свадьбы. Послужить поводом для любезности и щедрости. Дать прошлогодним врагам стать друзьями или, если не выйдет, хотя бы приветливыми знакомыми. Такое выстраивание связей и отношений составляло оборотную сторону битв и интриг. Так создавалась ткань цивилизации. То, что Доусон защищал с помощью традиций и ритуалов, Клара творила для себя из благодарственных посланий и изготовленных в чужой земле ручных зеркал. Обе стратегии были необходимы, обе в равной степени ценны.

Не дожидаясь возвращения Доусона домой, Клара легла в постель и тут же уснула. Из дремы, в которой ей снились мыши и крутящееся колесо, ее вывело прикосновение знакомой руки. Сон мало-помалу схлынул, комната вновь приняла знакомые очертания. Доусон сидел на краю постели, по-прежнему в праздничных черно-золотых одеждах. На миг Кларе показалось, что он не прочь отпраздновать событие известным ему способом, и неспешно улыбнулась при мысли о супружеских объятиях.

Отблеск свечи упал на лицо Доусона, высветив дорожки слез на щеках, и весь сон разом пропал. Клара села на постели:

– Что случилось?

Доусон покачал головой. От него пахло крепленым вином и табачным дымом. Мысли Клары метнулись к Джорею, к Сабиге. Слишком уж много печальных песен связывалось с бедами брачной ночи. Она потрясла мужа за плечо и развернула к себе; глаза их встретились.

– Любовь моя, – стараясь, чтобы голос не дрожал, произнесла Клара, – скажи мне, что случилось.

– Я старик и делаюсь все старше. У младшего сына теперь собственная семья, а от меня уходят друзья детства. Исчезают во тьме.

Несмотря на опьянение, печаль в его голосе была настоящей, и не вино было причиной расстроенных чувств, а наоборот – он пытался напиться для того, чтобы не чувствовать горя.

– Симеон? – спросила Клара.

Доусон ответил, и в голосе его звенела тоска:

– Король умер.

Китрин

На северо-востоке, в Наринландии, – серый каменный город Столлборн, центр морской торговли. На юго-востоке, в Гереце, – город Дэун с его собаками, светильниками и знаменитыми копями дартинов. На юге, в Элассе, – пятиградие Суддапала, заправляющее всей торговлей на Внутреннем море. В Нордкосте – Карс, некрополь драконов и Комме Медеан с его главной дирекцией банка. Недавно, в Вольноградье, – город Ванайи. А сейчас, в южной части Биранкура, – Порте-Олива. Филиалы Медеанского банка расходились в стороны по всему континенту, как спицы колеса.

Китрин, сидя за столом, водила пальцем по карте и раздумывала.

Сколько она себя помнила, ее жизнь протекала в Ванайях. Когда город погиб от пожара, с ним сгорело и ее прошлое. Улицы и каналы, на которых Китрин играла в детстве, погибли, как и почти все люди, которые их знали. Если она не сможет вспомнить, к югу или северу от рыночной площади шла некая улица, то это знание попросту перестанет существовать для мира: не будет способов выяснить, и, что еще хуже, не будет для этого причин.

Порте-Олива стала ее домом, потому что сюда ее забросила судьба. Филиал банка принадлежал Китрин – в той степени, в какой он не принадлежал Пыкк, – именно потому, что она сделала ставку в игре и выиграла. И еще потому, что магистр Иманиэль научил ее банковскому делу. Суддапал для нее – лишь город из чужих рассказов. Она никогда не бывала так далеко на востоке, никогда не видела города, составленного из пяти частей, на берегу океана. Никогда не слышала крики черных чаек и не наблюдала, как собираются вместе утопленцы под океанскими волнами. Однако она знала довольно много о том, как через Суддапал попадают на материк золото и пряности из Лионеи. Как волов Пу’та перевозят на огромных плоских баржах вдоль берега и продают на прибрежных рынках ниже города. Стоит ей посидеть неделю над книгами в конторе, она поймет логику функционирования Суддапала и влияющие на него силы лучше, чем любой из его уроженцев. У монет своя логика и свои законы, это она знала. Так что в некотором смысле она знала весь мир, любые его края, даже если никогда там не бывала.

Китрин обвела пальцем западное побережье. В Принсип-с’Аннальдэ нет филиала банка. Зато там родичи ее матери, чистокровной циннийки. Китрин о них знала лишь одно: когда ее, сироту-полукровку, хотели отдать им в семью, они отказали. Страдать из-за этого Китрин не собиралась – точно так же взрослый человек не вздумал бы страдать от отсутствия мизинца на ноге, если с рождения жил без него. Отказ родичей был для нее таким же фактом жизни, как цвет неба или ритм морского прибоя. Семья, кровные родичи живут вот здесь – Китрин постучала пальцем по карте, – но для нее смысла в этом не больше, чем если бы они сгорели в Ванайях.

А к северу оттуда – Нордкост. К западу от него Тонкое море и Наринландия, к востоку – Астерилхолд и имперская Антея. В Нордкосте находится центр банковской сети, которая затрагивает всю северную торговлю и простирает свою тень до теплых вод Внутреннего моря.

«Может, и будут доверять, если узнают тебя получше».

Что бы капитан ни говорил, банк ей доверять никогда не будет. Завоевать доверие владельцев – Китрин надеялась, что не только гипотетическое, –