"Фантастика 2025-135". Компиляция. Книги 1-25 - Елена Звездная

А еще для себя решила, что лучше разборки с Багором, чем возможность реально сойти с ума здесь.

И тут я вспомнила, что сказал Эрих. Нахмурилась, обдумала инфу, и переспросила:

– Голос?

– Да, – ответил архонт таким тоном, словно это все объясняло.

Но оно вообще нихрена не объясняло.

– А что у тебя с голосом? – объяснения все равно требовались, как минимум мне.

Пожав заметно раздавшимися плечами, Эрих произнес:

– Расстегни пуговицу.

И эта хрень повторилась! Жуткая вибрация, паника внутри меня, содрогание всего пространства, и кое-что, что выбило меня полностью – моя рука поднялась, расстегнула верхнюю пуговицу на моей рубашке и опустилась!

На этом моменте должно было включиться в работу мое сознание, объединяя все «мелочи» в одну полноценную и вообще нерадостную картину, но… с психикой у меня определенно были проблемы.

– Чтоб ты сдох! – пожелала архонту.

И резко поднявшись, начала делать приседания.

Потрясенное молчание, и пространство сотрясает очередной приказ:

– Прекрати.

– Чтоб ты сдох дважды! – от всего сердца пожелала я.

И рванула к бассейну.

Но это было не все.

– Вернись! – новый, стремный до жути, наполненный отравляющими тревогой вибрациями приказ.

– Не сдыхай! – потребовала у скотины тайремской. – Сама придушу!

***

Когда появился Тамран, я занималась его самым любимым делом – отжималась. И ничего, что мокрая, и что рубашка на мне тоже мокрая, и что руки дрожат от перенапряжения, и что Эрих стоит рядом. Вообще по барабану на все!

– Что происходит? – осторожно поинтересовался офицер, остановившись шагах в пяти от нас.

Эрих промолчал.

Мне тоже было не до разговоров.

– Мой адмирал, – продолжил Тамран, – вы использовали голос?

И тут у меня возникла мысль по поводу тех отжимающихся офицеров. Поднявшись, я перешла к приседаниям с выпадами, и уточнила:

– Тамран, вы тоже используете эту хрень?

– Нет, миледи, – учтиво ответил офицер, отходя от нас с Эрихом еще на пару шагов. – Подобные способности есть только у представителей семи верховных домов Тайрема, но дар адмирала отличается особой силой.

На этом я перестала выполнять приседания и выпрямилась, сложив руки на груди.

Итак, только что опытным путем мы выяснили, что Эрих Нос-нуждается-в-операции Дагрэй хочет получить свою причину для срочного оперативного вмешательства прямо сейчас!

– Тебе хана! – честно призналась я.

Сражение, в котором твой противник полон сил и спокойствия, а у тебя в активах полная физическая и психическая истощенность, нарушенная координация и слепая агрессия, обречено на поражение с самого своего начала. Но мне было плевать.

В Эриха первым полетел лежак, один из тех, что сейчас бесхозным находился у бассейна, и мне показалось, что у меня проблемы со зрением, потому что предмет мебели пролетел по своей траектории и грохнулся на землю, даже не коснувшись настолько плавно уклонившегося архонта, что это реально выглядело как что-то призрачное и нереальное.

Я охренела. Лежак охренел. Тамран нахмурился. Эрих молча сложил руки на груди, как-то очень выразительно глядя на меня.

А я вдруг вспомнила, что примерно так же, почти нереально, этот сын викрианского паразита, ушел от столкновения на Франциске. И, кажется, это вовсе не было ловкостью, это являлось чем-то совершенно иным и имело вообще другую природу.

Остановило ли это меня? Десант не остановишь!

Следующий лежак полетел в цель, которую не задел первый!

И следующий

И еще один.

Я меняла удары, позиции, направления. Подкидывала лежаки и стулья в воздух, и отправляла в полет ударом ноги, ускоряя скорость полета, но… Эрих уклонялся. Не знаю как. Он все так же стоял, сложив руки на груди и мрачно взирая на меня, а когда в него прилетало очередным предметом мебели, словно растворялся в воздухе, пропуская через себя брошенное мной, и снова обретал нормальные очертания на том же месте.

Минуты через три мебель возле бассейна закончилась.

И теперь я стояла напротив Эриха мокрая уже вовсе не от воды, тяжело дышащая так, что воздух вырывался из раскаленных легких с хрипом, ослабевшая настолько, что все тело дрожало мелкой, противной дрожью полного истощения первой степени. Впрочем, я же из десанта, у нас существуют еще вторая, третья, четвертая и так до двадцатой степени истощения. Короче, нет у нас физического истощения. Не существует как такового. «Устал? Упал – отжался десять раз» – стандартная реакция сержанта на нытье об усталости. Так что я знала, что еще продержусь.

А вот чего я не знала, так это того, что нервы сдадут у Эриха.

– Спать! – разъяренно произнес он.

Только забылся немного, и опять использовал эти гребанные вибрации.

– Что б ты сдох! – уже даже не помню, в который раз пожелала я.

И все! У меня сорвало крышу полностью! Избыточное содержание кортизола в крови существенно усиливает возможности и ускоряет реакции. И это плюс, но с ним вместе идет и существенный минус – повышение агрессии до ненормального уровня. И чувствуя, почти физически ощущая, как сужается зрачок, фокусируя зрение на конкретной цели, я поняла, что могу убить Эриха. Здесь и сейчас просто тупо убить, потому что я себя уже практически не контролировала.

Но убить Эриха?

Я представила себе его мертвое тело, его кровь, его смерть…

И едва дыша, я прошептала то, что потрясло даже меня:

– Я не хочу тебя убивать…

Он помрачнел и собирался что-то сказать, но я бы уже не услышала – все, барьеры разума рушились, аномальная агрессия, вместе с запредельной скоростью и силой, обрушились на меня адским желанием убивать… а я не хотела ничьей смерти. Особенно смерти Эриха…

И рванула прочь.

Быстро.

Очень быстро!

Настолько быстро, что воздух проносился мимо со свистом, деревья мелькали смазанной картинкой, а первый встречный офицер улетел на обочину со сломанным носом. Жаль, это был не нос Эриха.

И вторым был не Эрих.

И третьим.

А потом все стало ирреальным, странным, жутким. До такого состояния я не доходила еще никогда. Даже не подозревала, что подобное возможно. Жажда убийства стала почти невыносимой, но я все равно пыталась не убивать. Бить, но не убивать. А потом отключилась и эта функция сознания, я вообще перестала что-либо чувствовать, кроме агрессии.

Что-то с хрустом и неприятным треском ломалось, что-то взорвалось, что-то грохнуло так, что я почти оглохла. Но только почти, потому что рефлексы брали свое, несмотря на боль, усталость, шок.

Отдаленно я слышала крики, скрежет металла, выстрелы… и все это было словно не со мной.

И вдруг у меня что-то отняли вообще без усилий, и холод стали сменился теплыми прикосновениями. Нежные объятия, и я, запрокинув голову, замираю не в силах даже