Газлайтер. Том 37 - Григорий Володин

— Чего этого? Побед над врагами?

Красивая усмехается, щурясь на горизонт, где солнце отражается в гребнях волн. Потом смотрит на меня:

— Побед тоже. Но еще больше — веселья.

Я усмехаюсь. Как раз веселья у меня навалом.

* * *

Плоская скала, западный берег Темискиры

Диана поднялась на вершину Плоской скалы. Эта скала, будто вдавленная в море, уходит под воду наполовину, и волны лениво омывают её края. Вокруг собралось несколько амазонок. Алкмена подходит ближе и, скинув некротический доспех, спрашивает:

— Госпожа, мы и правда будем играть по правилам грязного самца? Может, попробуем другой способ — переиграть его и схватить живым?

Диана медленно поворачивает голову к Алкмене; ветер играет её длинными зелёными волосами, и в этот миг она выглядит опасно прекрасной. Стройная злая полубогиня.

— Алкмена, пора уже понять: мужчина — самое коварное создание на свете. Если с ними играть, не стоит ждать ничего хорошего. С ними можно говорить только до первой лжи. Если Филинов нарушит сделку, ему придёт конец от моих рук — я лично сотру его.

Алкмена покорно кивает, не смея спорить с повелительницей. Ещё одна амазонка подходит, прикладывает руку к груди, кланяется и докладывает:

— Сёстры передали известие, госпожа. Владыка минотавров снова в храме. Он вернулся к стаду.

Диана прищуривает глаза.

— Если Филинов вернул нам минотавра, то на чём же он приедет к нам?.. — произносит она негромко, с вопросительной интонацией.

И тут раздаётся протяжный, низкий рёв. Амазонки вздрагивают, поворачивая головы в сторону моря. На горизонте медленно возникает нечто огромное — по волнам к ним несётся плоскоспинный кит. Колоссальный, с металлическим блеском на коже, будто его обтянули бронёй.

— Готовиться к бою! — мгновенно приказывает Алкмена, выпрямляясь во весь рост, копьё в её руках вспыхивает руническим светом. — Это дампиры!

Но Диана поднимает руку, жестом заставляя всех замереть.

— Неужели дампирам хватило ума плыть прямо на меня? — произносит она недовольно, больше раздражённой, чем удивлённой. — Ксанфа, сколько их?

Рядом стоящая телепатка Ксанфа вдруг бледнеет. Глаза её мутнеют, взгляд уходит в пустоту, голос дрожит:

— Господа, это не дампиры!

— Что⁈ Кто же это⁈ — недоумевает полубогиня.

— Кажется, Филинов.

— Что?!! — Диана застыла.

Алкмена скрипит зубами, сжимая рукоять копья так, что костяшки белеют:

— Госпожа, и правда, самые коварные — эти мужчины! А самый коварный из них — Филинов!

И в тот же миг в голове Дианы звучит спокойный мужской голос — холодный и уверенный, без следа страха:

— Здравствуй, Диана. Снова.

Диана поджимает пухлые губы, на мгновение прикрывает глаза, чтобы собраться с мыслями, потом открывает их и произносит:

— Король Данила, твои появления не перестают меня удивлять. Сначала ты угнал нашего Владыку минотавров, а теперь кита у дампиров.

— Разве это проблема? — весело спрашивает менталист.

Диана молчит. Внутри неё идёт борьба. Она хотела честных переговоров, без уловок, но теперь ясно: этот юный мужчина пришёл не просить, а диктовать. Полубогиню ему не победить даже с китом, но у кита достаточно мощи, чтобы разрушить Плоскую скалу и утопить ее свиту.

И снова звучит его мысленный голос — отчётливо, твёрдо, как приказ:

— Спускайтесь на спину. Тут места всем хватит.

— Что он хочет, госпожа? — топчется рядом нетерпеливая Алкмена.

— Чтобы мы спустились на кита, — задумчиво бросает Диана.

Алкмена почти взрывается, восклицает с возмущением:

— Он с ума сошёл! Мы не пойдём на его условия!

А в голове Дианы звучит новая фраза Филинова, уже с насмешкой:

— За вами штраф. Переговоры будут либо проходить на моих условиях, либо никак.

Диана переводит взгляд на приближающегося гиганта. На спине кита уже различима человеческая фигура — силуэт менталиста. Рядом тигрица и девушка в ледяной броне

Диана медленно выдыхает, приняв дипломатическое поражение.

— Спускаемся, сестры, — произносит она негромко, но так, что все слышат. — Переговоры пройдут на ките. Как того хочет Филинов.

Амазонки переглядываются, растерянные, но не смеют спорить.

* * *

Честно говоря, я ожидал, что Диана спустится на спину кита, но не думал, что согласится прихватить с собой отряд амазонок. С помощью гигантских лиан, выросших на скале, полубогиня спускает себя и свиту к нам с Красивой и Машей. Что ж, теперь нет сомнений — Покров Гестии очень нужен Диане, но ее ошибка очевидна: взяв с собой амазонок, она превратила их в моих заложниц. Стоит мне только приказать — и кит перевернётся. Диану он, конечно, не прибьет, но амазонок просто раздавит; она это понимает не хуже меня. И потому, если ей дорога гвардия, она не станет рисковать ради принципов. Значит, в этот раз можно рассчитывать на честность Дианы.

— Что ты хочешь, король Данила? — вздыхает полубогиня.

Я улыбаюсь:

— Итак, моё условие. Ты больше не трогаешь Молодильный сад. Не будешь мешать мне восстановить его.

Диана слушает, как будто взвешивает каждое слово. В её голосе слышна холодная расчётливость:

— Хорошо. Но в Молодильном саду есть одно растение — Омела. Её нельзя выращивать.

— Почему?

— Я не могу сказать, — вздыхает зеленоволосая. — По крайне мере, не сейчас.

Смотрю в ее большие чуть раскосые глаза, и она не отводит взгляда.

— Это мы можем обсудить, — отвечаю я и добавляю как будто между делом. — Кстати, сюда плывёт целая стая китов дампиров. Так что лучше нам ускориться.

— Что еще ты хочешь за Покров Гестии? — явно нервничает Диана. Наверно, не за себя, а за амазонок.

— Немного. Ты поможешь нам троим вернуться в Багровые Земли, — пожимаю плечами. — Красивая пойдет со мной. Больше ты не будешь претендовать на ее свободу.

Она хмурится, секунду молчит, посмотрев на тигрицу. Через паузу она произносит:

— Хорошо.

Я достаю из кармана Покров и протягиваю его Диане. Полубогиня буквально вцепляется в артефакт. Я разжимаю пальцы.

И вдруг Красивая делает резкий, стремительный прыжок. Всё происходит в одно мгновение: она выхватывает Покров из рук своей прапрабабки и с хищным рычанием разрывает его когтями.

— Ррр… нет больше Покррррова!

— Нет! Диана-младшая! Что ты наделала⁈ — Диана визжит, как обычная девушка, чьё любимое зеркальце разбили, забыв на миг о своём божественном достоинстве.

Красивая выпрямляется, в глазах — холодная сталь, голос ровный, как приговор:

— Больше никакой изоляции, Диана. Темискира свободна.

Я смотрю на гордую тигрицу, чувствую исходящее от неё