Мой Мир. Начало - Юджин ЮДД

за минуту. Остальное время я юстировал организм и приспосабливал его к новым условиям.

Ну, вот и прошло пять минут. Хлыст с хихиканьем сказал, что моя шутка имела успех. И он не преминул сказать, что именно я автор. Хлыст оппонента явно был в ярости – его кончик просто дрожал в предвкушении экзекуции. Отлично!

Глашатай провозгласил:

– Бой начался. Бросаем жребий, кто бьет первый.

– Пусть она бьет, – сказал я.

Она опять посмотрела на меня непонимающе. Думаю, она заготовила целое шоу, чтобы выиграть право первого удара.

Я встал напротив нее и, медленно глядя в глаза, сменил цвет ауры с желто-золотого, на АБСОЛЮТНО черный. А потом пустил по нему багровые полосы. И даже наметил премерзкую багровую рожу без глаз, которую, впрочем, быстро растворил. К тому же я визуально увеличил ее в полтора раза от моего желтого муляжа. По толпе «видящих» пронесся вздох ужаса. Зеленая была в трансе, а вот Золотая «мило» улыбнулась.

Похоже, Кандиге стало не до смеха. Она оказалась абсолютно не готова к такому повороту. Бой с Черным такой силы – она была готова отказаться от поединка. Тогда я еще раз показал уже другое лицо – искаженное невыносимым страданием с открытым в немом крике ртом. И она решилась. Я максимально закрыл лицо и шею рукой. Вторая рука держала Хлыст. Справедливо полагая, что у нее всего один шанс, она, тем не менее, решила «все сделать красиво». Дура. Я же не мог полностью одной рукой закрыть себе, к примеру, кадык. Ну, да ладно. Она нанесла удар невероятной силы в область сердца. Если бы я не отключил свои нервы, а задолго до того в дупле дерева не создал дополнительную защиту своих жизненно важных органов – я бы получил болевой шок и умер на месте. На самом деле мне показалось, что это ее хлыст не захотел убивать меня сразу, а причинить максимум страданий. Кровь (как и планировалось) брызнула во все стороны, в том числе на ее хлыст. Он вдруг задергался в конвульсиях. Она удивленно на него смотрела, пока он корчился. В течение 10 секунд его начало колотить, потом он издал жалобный вой в астральном диапазоне и банально издох. И стал простым кожаным кнутом, каким погоняют коров. Все с непониманием смотрели на его агонию. Прошло 20 секунд.

– Я же говорил, что ты способна только учить козопасов. И то детей. Бей еще. В толпе послышались смешки.

Следующий удар не имел ничего общего со званием Мастер Хлыста. Он попал куда-то в район живота и почти не оставил следа. Я дал ей эти лишние 20 секунд жизни и надежды, чтобы ни у кого больше не осталось сомнений в способе ее бывших побед. Ну, понеслось… Она забыла закрыть лицо, поэтому я нанес удар по ее щеке, практически ее оторвав. Часть зубов были выбиты, а кусок языка болтался, вися на тоненькой ниточке. Ну, какой еще сюрприз можно было сделать такой красивой женщине? Глядя на ее катания по земле, слушая смертельный визг, я пережидал положенные 20 секунд. В это время я подмигнул сначала Золотой, а потом Коригусу. Он благодарно кивнул, и я продолжил. Следующий удар был ювелирен. Мы распороли ее боди снизу, и все увидели заросшее густой черной волосней влагалище. Фу… 20 секунд, и оно превращается в кровавое месиво. 20 секунд и одна из грудей рассечена почти пополам. 20 секунд, ее боди на животе рассечено, и из него со звоном выскочила металлическая пластина, 20 секунд и из ее живота начинают лезть кишки. Я подхожу к ней и зову Глашатая. Он подходит, мы наклоняемся и разбираем «Пощади…». Я смотрю на него, и он дрожащим голосом провозглашает:

– Победа Сэра Юджина.

Я стою над тем, что было Кандигой и жду, чтобы Зеленая убрала из моей крови эту дрянь. Золотая в этот момент, за неимением другой возможности, вкачивала в нее энергию, коснувшись губами ее губ. Уф, все. Девчонки справились. Горячка боя проходит. Я говорю:

– Мое желание к этой женщине, как проигравшей мне поединок, таково – я хочу ее душу. А теперь отойдите. Вы мне мешаете.

Глашатай потрясенно отходит.

Связался ментально со своими:

– Девочки, возьмите под контроль победительницу турнира, мы ее заберем. Остальные пусть делают, что хотят. И прикройте меня, я буду сейчас занят.

Девчонки подрываются и встают рядом с Красной. Краем глаза наблюдаю какой-то спор с, как я понимаю, куратором от школы – это тот самый маленький потный человечек. Как же мои умеют «мило» улыбаться. Кроме того, Золотая – все же придворная волшебница, а та, которая «крышевала» их школу, лежит сейчас на площади с разорванным брюхом… Красный от злобы вспотевший куратор пинками уводит учеников с площади, а Красная остается с нашими. Тем временем я медленно ввожу руку в развороченный живот Кандиги и получаю мгновенный контакт. Все-таки она сильная волшебница – ее аурный мешок достаточно толстый. Он постоянно покрывается какими-то пятнами, а ее шарик, размером больше грецкого ореха, мечется внутри мешка и «латает пробоины». Я немного вкачиваю своего Серого и ментально шепчу:

– Погоди. Не уходи. Мы еще не закончили.

Сил ответить у нее нет, она борется. Ее шарик, получив столь неожиданную и мощную подпитку, начинает метаться с огромной скоростью.

Так, надо соблюсти формальности. Я достаю окровавленную руку из ее живота и поднимаю над головой. Дикий крик сотрясает площадь, возвещая о моей победе. В этот момент ко мне подходит Коригус. Он, перед лицом всего города, опускается на одно колено и целует мою окровавленную руку. Молодец. На колено опустился, а авторитет поднял. Все, я сделал для этого города, что мог. В нем теперь есть хозяин и есть его… эээ… авторизованный дилер. Я поднимаю Коригуса и говорю:

– Уводи народ с площади, сейчас здесь может стать жарко – я еще не закончил. И попроси графа тоже уйти – мне кажется, что здесь будет небезопасно.

Он все понимает и стремглав кидается выполнять мое указание. Я возвращаюсь к Кандиге. У меня какое-то странное состояние и я, на всякий случай, связываюсь со своими:

– Я не знаю, что сейчас произойдет, буду проводить эксперимент. На всякий случай прикройтесь сами, прикройте девочку, заберите Хлыст и будьте готовы помочь. Да, и наладьте контакт подпитки от башни.

Тем временем площадь опустела. Остались только преподаватели и старшие ученики всех магических школ города. Они молча смотрят на меня, понимая, что происходит что-то выходящее за