Чёрный ратник - Макс Гато

был в паре десятков шагов от входа в арсенал. Удар был мягким, но я всё равно почувствовал отдачу в ещё не зажившем плече. Я вскочил и рванул к дверям. Мы с рыжей влетели в прохладный полумрак оружейной почти одновременно, с разницей в полвздоха.

— Щит, — выдохнул я дежурному ратнику и, не дождавшись ответа, схватил первый попавшийся со стойки.

— Щит! — прозвучал звонкий победный голос рыжей.

Она стояла рядом. Её грудь вздымалась, рубашка промокла насквозь и прилипла к телу, щёки раскраснелись. Рыжая была хороша. На её лице сияла улыбка. Она считала, что выиграла эту гонку.

Я рванул обратно. На этот раз я не пытался её обогнать, бежал чуть позади. Я бы, пожалуй, насладился моментом, глядя на стройную фигурку рыжей, но, в отличие от неё, моё тело держалось из последних сил. Во рту было сухо, как в пустыне, сердце бешено колотилось, так ещё и левый бок болел.

Вот только оторваться рыжей я всё равно не давал. Мы влетели на плац в числе первых и швырнули щиты в общую кучу.

Глаза застилал пот, и я не знал, кто из нас победил. Я лишь занял своё место в строю, тяжело хватая воздух ртом.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я отдышался, но дело было сделано. Я оказался в первой пятёрке. Громов прибежал позже, в середине, сокрушая всё вокруг. Он дышал так же, как и я некоторое время назад, и мы обменялись коротким понимающим взглядом.

А вот простолюдин оказался в последней десятке.

В итоге Савелий с лицом, не выражающим ничего, кроме профессиональной усталости, принялся зачитывать список, тыкая пальцем в подмастерьев. Он распределял дневные обязанности в соответствии с местом в гонке. На незнакомые имена я внимания не обращал.

— Иван, отвратительно, — Савелий ткнул пальцем в белобрысого простолюдина. — В конюшни.

Через некоторое время он назвал имя рыжей.

— Ярослава, в канцелярию к писарям.

Ярослава посмотрела на меня и победно улыбнулась.

— Громов, на разгрузку припасов.

Через какое-то время прозвучало моё имя. И, судя по всему, инструктор все-таки назначал работу Подмастерьям не только на основе результатов забега.

— Тим, — взгляд Савелия задержался на мне чуть дольше, чем на других. — В оружейную, к мастеру Кузьме.

Дальше звучали ещё имена.

В оружейной я оказался только после завтрака. Простого, состоящего из каши с редкими кусочками мяса и из хлеба с водой.

Солнце уже говорило о полудне, хотя внутри оружейной царил полумрак, нарушаемый лишь ярким светом горнов. Воздух дрожал от ритмичных ударов молотов. Ко мне, покачав головой, подошёл низкорослый, но широченный в плечах мужик с чёрной, опалённой огнём бородой и руками, покрытыми старыми ожогами и шрамами.

— Мастер Кузьма? — спросил я.

— Кто же ещё, — буркнул он, оглядывая меня с ног до головы.

Кузьма махнул рукой в сторону груды неотполированных клинков.

— Начни с этого. Подавай, что скажут, и не мешайся под ногами.

Я кивнул и взял первый попавшийся клинок. Он лежал в руке плохо, баланс был смещён к гарде. Я, не задумываясь, крутанул его в руке и отложил в сторону, взяв следующий.

— Эй, юноша, — раздался голос Кузьмы.

Я обернулся. Он стоял и с любопытством смотрел на отложенный мной клинок.

— Что это за танцы с бубном? Не понравился?

— Тяжеловат, — пожал плечами я. — Для рубящих ударов с коня пойдёт, а для фехтования в строю нет.

Кузьма медленно приблизился, его маленькие глаза сузились.

— Допустим. А из какой стали он сказать сможешь?

Вокруг на секунду затихли даже молоты. Подмастерья и ученики-оружейники смотрели на нас.

— Нет, — честно ответил я.

Всё-таки в оружии я разбирался с практической точки зрения. Успел, конечно, в своё время и в алхимической лаборатории побывать, и в оружейной поработать. Но ратник это боевая единица, а оружейник, такой как мастер Кузьма, обеспечивал боевую единицу смертоносным оружием и делал его более эффективным.

— Но плохой клинок запросто определю, — добавил я.

— Болтун, — выдохнул Кузьма и, развернувшись, пошёл к своему горну. Но через несколько шагов обернулся. — Как там тебя?

— Тим, — быстро ответил я.

— Тим, тащи-ка вон ту заготовку для полуторника, — он ткнул пальцем на ящик с заготовками. — Посмотрим, какой из тебя знаток.

В итоге время в оружейной пролетело незаметно. В основном я занимался простой работой и помогал, где требовалось. Но от подмастерья большего и не ожидалось. Зато моё понимание баланса и качества оружия пришлось мастеру Кузьме по вкусу, так что, когда я закончил работать, он хлопнул меня по больному плечу так, что чуть не сломал его.

— Если будут направлять на работу — приходи. Я Савелию скажу, что ты толковый.

После работы в распорядке Ордена шёл ужин. Зал гудел, как растревоженный улей: сотни голосов, звон мисок, скрип скамеек. Воздух был густым от ароматного пара похлёбки и запаха тушёного мяса с травами. Я взял свою порцию и окинул взглядом зал, выбирая место. Островки аристократов, кучки простолюдинов, одиночки. Громов сидел один за дальним столом, методично уплетая мясо.

Я направился к свободному краю стола, где уже сидел парень с выгоревшими на солнце волосами. Тот самый, что уложил Ярославу на смотре. Иван, кажется.

Я поставил миску напротив. Он на секунду поднял взгляд, кивнул и снова ткнулся в еду. Мы ели молча несколько минут.

— Видел, как ты Громова уложил, — сказал Иван без предисловий. Говор у него был немного деревенский. — Дворянин, а драться могёшь. Уважаю.

Я хмыкнул, разламывая хлеб.

— А кто сказал, что я дворянин?

Иван на некоторое время остолбенел. Он не совсем понимал, была ли это шутка или правда. Светло-голубые глаза смотрели на меня с недоверием.

— Иван, — коротко представился он, ткнув в себя пальцем.

— Тим, — ответил я, так и не поняв, к какому выводу он пришёл.

На этом разговор мог бы и закончиться, но его прервал голос из-за соседнего стола.

— Да ну, безродный? Или просто стесняешься?

Я даже не стал оборачиваться. Я знал, чей это был голос. Одного из подпевал Соловьёва. Всё никак не унимался.

— Может, просто имя своё не помнит? У крестьянских детишек с памятью плохо.

Иван медленно положил ложку, его плечи напряглись, но он только молча наблюдал. Я же, не спеша, обернулся и окинул дворянчиков тем же оценивающим взглядом, что бросал на бракованные клинки у Кузьмы.

— Зато я помню, как вы трое бросали камни в девчонку, — спокойно сказал я. — Славная вышла битва. Победили, я надеюсь?

Лицо у дворянина покраснело, он крепко сжал зубы.

— Ты хочешь проблем?

— Я хочу доесть свой обед, — отмахнулся я от дворянчика. — А ты мешаешь. Убирайся.

Он