Кулачник 4 - Валерий Александрович Гуров

— Отвыкайте быть в онлайне круглосуточно, поверьте на слово. Потом спасибо скажете, — сказал я.

Когда все гаджеты оказались в корзинках, я покосился на часы.

— Идём дальше. Мы с вами языками уже прочесали лишние пять минут. Значит, на всё про всё у вас остаётся три минуты, чтобы переодеться. Не четыре. Три. Кто последний заходит в зал — остаётся после тренировки мыть пол. Ведром, шваброй, как положено.

Эффект был мгновенный. Пацаны гурьбой, толкаясь, бросились в раздевалку.

— Принято, Александр Михайлович! — бросил Ваня на ходу, ныряя в раздевалку одним из первых.

Слышно было, как за стеной щёлкают шкафчики и шуршат спортивные штаны. Пока я попросил пацанов прийти в своём, так сказать, «обмундировании». Но в планах было заказать печать логотипов.

— Три минуты — это прям три? — послышалось из раздевалки.

— Это прям три, — ответил я. — Две сорок пять уже, если быть точным.

Через мгновение один из пацанов высунулся в дверной проём, уже в футболке и с бинтами, свёрнутыми колечком в руке.

— Александр Михайлович, а бинты сейчас или позже?

— Сразу берите.

— Принял! — он исчез так же быстро.

Но взамен высунулась вторая голова.

— А воду можно с собой на зал?

— Можно. Но пьём по команде, а не когда захотелось.

Я понимал, что раньше эти пацаны не занимались по-серьёзному, а значит, вопросы от них вполне естественные. Всё придётся разжёвывать и объяснять. Новички, что тут ещё скажешь.

В раздевалке стоял гул, а время меж тем таяло, пошла последняя минута. Режим — это не про жёсткость ради жёсткости, а про правильные привычки. А правильные привычки, в отличие от неправильных, нужно вдалбливать и для этого сразу задавать рамки «хорошо — плохо». В девяностых рамки нам давала сама жизнь. Здесь их даю я.

— Сорок семь секунд, — озвучил я, заходя в зал.

— Уже выходим! — отозвались сразу несколько голосов.

Первым выскочил тот самый Ваня, теперь уже в чистой футболке и шортах. Затем почти синхронно ещё двое — с бутылками воды в руках. Следом подтянулись остальные. Правда, не до конца готовые: пацаны прямо на ходу возились со шнурками, поправляли штаны… никто не хотел выбегать последним. Мотивация «мыть пол» работала на ура.

— Десять секунд, обратный отсчёт пошёл! — бросил я. — Кто последний? Восемь секунд, семь…

Последние двое пацанов выскочили из раздевалки, пихаясь, пытаясь не пустить друг друга вперёд. И один из них, поняв, что проигрывает, решил допустить грязь. Сделал подножку, и вырвавшийся вперёд пацан полетел кувырком, больно ударившись.

— Успел! — радостно выпалил он.

Его оппонент, естественно, не успел, и пока поднимался — последние секунды растаяли. Он зло, с кулаками бросился на своего обидчика.

— Стоп! — вмешался я.

Оба застыли, как вкопанные, переглядываясь.

— Слушайте внимательно, — я подошёл ближе. — В нашем зале всё должно быть честно. Здесь нет места подножкам, толчкам, хитростям, которые унижают другого. Здесь взаимопомощь и взаимоуважение. И если ты, — я кивнул прямо на того парня, который действовал грязно, — решил выиграть обманом, то знай, что именно ты и проиграл. Ты пересёк зал последним.

Тот смутился, замялся, глядя на носки своих кроссовок. Остальные тоже замолчали, ожидая, чем всё закончится.

— Так что? — спросил пацан неуверенно. — Это значит… я полы мыть?

— Это значит, что на первый раз даю предупреждение. На второй раз будет дисквалификация. И тогда полы, ведро, швабра — всё твоё.

Ребята прыснули смехом, напряжение спало.

— Руки пожмите, — потребовал я. — А ты подумай вот о чём: если бы ты его не трогал, то вы оба вышли бы вовремя.

Пацан крепко задумался, кивая, а потом подошёл к своему теперь уже бывшему оппоненту и протянул руку в знак примирения.

Рукопожатие состоялось. А я вновь свистнул в свисток.

— Всё, хватит балагана. Молодёжь, построились! Быстро и по росту.

Пацаны начали суетиться, переглядываться — кто выше, кто ниже. Сначала толкались плечами, спорили, но всё-таки встали. Дисциплина в группе только зарождалась, но первое зерно я уже посеял. При должном подходе и уходе оно должно очень быстро взойти.

Я прошёл вдоль ряда, ладонью чуть подправляя плечи и локти, чтобы стояли ровно.

— Слушаем внимательно, я повторять не люблю. Сегодня первая тренировка. Я ещё не знаю возможностей каждого. Поэтому пока стоим по росту. Но дальше, по мере того как вы себя проявите, будем строиться по-другому. Самый способный встанет впереди. Самый ленивый — в самом конце. Раз в неделю я буду менять очередность, чтобы у каждого был шанс подняться. Это понятно?

— Понятно, Александр Михайлович, — ответили пацаны почти в унисон.

— И ещё, — продолжил я. — Чтобы у вас было больше мотивации работать лучше и оставлять всего себя в зале, вступает в силу простое правило: кто приходит последним из раздевалки, кто сачкует или нарушает дисциплину — тот после тренировки моет пол. Все всё поняли?

— Да! — ответили они дружно.

Я скользил взглядом по лицам парней. Удивительное единодушие, но легко говорить «да» и «поняли», когда напрямую тебя это не касается. Посмотрим — также стойко они будут переносить «тяготы», когда коснётся.

— Хорошо, что понятливые. Теперь коротко расскажу, как будут проходить тренировки.

Я пояснил пацанам, что в первые недели мы будем делать упор на ОФП, потом потихоньку займёмся техникой, а дальше, примерно через месяц, начнём работать в спаррингах.

— Александр Михайлович, а можно спросить? — Ваня потянул руку, как на уроке в школе, и после моего утвердительного кивка задал вопрос: — А чё сразу нельзя перчатки надевать?

— А сразу, Ваня… как бы тебе так объяснить, чтобы понятно было, — я задумался. — Когда в первый раз бубен получишь, то всё желание тренироваться разом пропадёт. Без техники ловить на спаррингах точно нечего.

— Понял, тренер.

— Если будете держать темп, вкладываться, не прогуливать, то очень скоро я переведу вас в группу, где занимаются ребята с опытом. Поняли логику?

— Ага, — кивнул первый справа. — Типа как уровни?

— Что-то вроде того, — кивнул я. — У нас здесь своя карьерная лестница. Чем больше пашешь, тем выше идёшь. Но! По результатам месяца будем честно смотреть — кому бокс заходит, а кому лучше перейти в другой спорт. Всё в ваших руках, пацаны.

— А по каким результатам смотреть будете?